Поэтому, в этот раз, я намного серьёзней отнеслась к подготовке к торжеству. Оценила платья, сшитые для меня по заказу Северуса и отказалась от тех, в которых я уже показывалась: зелёное и стальное, так же неподходящим случаю посчитала черное, красное и жёлтое. В итоге в финал вышли бледно-голубое, которое было мною отложено из-за того, что в этот вечер я не вижу себя в нем, шикарное тёмно-синее, но его я оставила для следующего случая – объявления о нашей помолвке. Осталось только одно, цвета марсала, именно так когда-то назвали этот глубокий винный оттенок. Когда я смотрю на выбранный наряд, словно ощущаю пьянящий аромат, терпкость и избранность, в том смысле, что оно, как самое дорогое вино, доступно лишь избранным. И я уверена, что, когда я появлюсь в нём, все будут восхищаться и сравнивать меня с самым редким и дорогим напитком.
В связи с предстоящим событием, Северус не мог требовать с меня совместного ужина, но от обеда не отказался. Он поделился со мной, что к нему уже поступило три прошения о браке, и эти мужчины видели меня вчера в его кабинете. Если более выгодные партии для девушек не отыщутся после бала, тогда после нашей свадьбы, они войдут в новые семьи тех прытких молодых людей.
Мы разговаривали не так много, ведь Север должен был успеть разобраться с сегодняшними вопросами до вечера, а мне предстояло наводить красоту. Но, перед уходом он всё же поинтересовался какое платье я надену. На встречный вопрос к чему это ему он лишь хитро улыбнулся, что не помешало мне дать правдивый ответ.
Через пол часа в оббитой чёрным бархатом шкатулке, получила комплект из белого золота и бриллиантов, включающий в себя длинные объемные серьги, широкий браслет и кольцо-перстень, которое идеально село на средний палец. Этот гарнитур великолепно впишется в образ, но я не понимаю, как так вышло, что мой жених так разбирается в женских украшениях и в том, что может подойти к тому или иному наряду. Частенько приходилось делать подобные подарки?
Сам же обмолвился, что многие рады оказаться в непосредственной близости и получать подарки. Интересно было бы посмотреть на этих дамочек. И нет, я не ревную, совершенно, мне просто неприятны такие мысли. Но теперь подобные знаки внимания он будет оказывать только мне, пусть только попробует даже посмотреть на другую. Эм, ну может я и ревную слегка, но только из-за того, что уже считаю его своим, ничего более. Да, именно так.
К тому моменту, когда нам предстояло выходить из комнаты я была полностью готова, даже к обороне, если таковая потребуется. Чувствовала себя и выглядела на все сто, каждая деталь была продумана до мелочей. Сейчас я не казалась юной дворянкой из обнищавшего рода. О нет, я была молодой девушкой, полностью уверенной и знающей себе цену.
Как и до этого, меня любезно сопроводили до бальной залы, где прибывшие уже скучковались в группы по интересам. Окинув внимательным взглядом гостей этого вечера, степенно, никоим образом не демонстрируя, где мне их шепотки и разговоры на тему «а может это та самая?», продвигалась ближе к дальней стене. По мере движения беспрестанно ловила на себе оценивающие взоры, в основном мужской половины. Но сегодня, по сравнению с предыдущими балами, отношение окружающих было уже иное: ранее отчётливо просматривался лишь интерес, а теперь конкретно сканировали. Мне оставалось, только не прекращая своего хода, улыбаться так, чтобы это не приняли, как излишнюю благосклонность, но и не переходить на нездоровый оскал, и не удерживать взгляд дольше положенного, дабы это не посчитали приглашением к более близкому общению.
Среди гостей я встречала лица наших претенденток: кто-то премило ворковал с молодыми людьми, несколько девушек, Эвелина в их числе, явно стояли рядом со своей семьёй. Кстати, от отца леди Кронберг мне достался тяжёлый взгляд, но при этом он склонил голову в знак приветствия – серьёзный дяденька, это точно. И лишь Виола одиноко стояла рядом с тем местом, которое я определила себе в цель. Только на этот раз по ней прекрасно видно, что одиночество – это осознанный выбор, она словно гордая птица наблюдала за всей суетой с самой верхней ветки.
— Так и знала, что вы не захотите сливаться с толпой, леди Самираз, — своеобразно поприветствовала меня. – Присоединяйтесь, — кивнула на официанта, разносящего шампанское, — дождёмся появления правящей семьи вместе.
— И вам доброго вечера, леди Исминская, — улыбнулась изменениям в ней. – Почему такая прелестная девушка решила остаться в одиночестве, когда цветник из лучших женихов королевства у её ног? – негромко спросила, чтобы стоящие неподалёку не могли понять о чём мы разговариваем. – Я надеялась застать вас смеющейся над очередной шуткой какого-нибудь аристократа.
— Боюсь, произошедшее со мной отбило у меня всякое желание глупо хихикать над бессмысленными шутками, а иных, увы, мне сегодня ещё не рассказывали, — делая небольшой глоток игристого, поделилась своим недовольством девушка.
— О, дорогая, тебе просто попадались неправильные экземпляры, — произнесла словно умудрённая годами дама, — не ставь всех на одну ступень развития, уверена, здесь есть нормальные молодые люди, которые не побоятся подойти к такой неприступной леди.
— Я правда выгляжу неприступной? – озабоченно переспросила меня.
— Правда, так что прекращай строить из себя ледяную девушку и оставь в покое бокал – у нас впереди несколько часов на глазах у тех, кто подмечает любую деталь, не хотите же вы нарваться на очередной скандал, но теперь уже по своей вине?
В ответ на мои слова Виола еле сдержала благородный порыв отбросить хрустальный фужер от греха подальше. Девочка меняется прямо на глазах, уже не могу называть её про себя «ребёнок», мы доросли до «подростка».
— Леди Самираз, признаюсь по правде, я так переживаю, что у меня внутренности узлом затянуло – так боюсь, что действительно сделаю что-то не так.
— Виола, — сделала послабление и обратилась по имени, — тебя с детства воспитывали таким образом, что ты не допустишь ошибок, если будешь верна самой себе. Что было, то было.
Мои слова не убедили её полностью, но она всё же немного расслабилась. Я действительно верю, что среди тех, кто захочет с ней поговорить найдётся хотя бы один нормальный претендент на её руку. А если он не найдётся сам, тогда я отыщу его при помощи Северуса. Эту девочку я хочу передать в надёжные руки, чтобы перестать так волноваться о ней.
Не прошло много времени до того, как глашатай объявил о появлении в зале правящей четы и её единственного наследника. Мгновенно для них образовался широкий коридор до самого трона. Не повезло тем, кто оказался рядом – их без сожалений оттеснили подальше, пробиваясь в первые ряды. Мы же спокойненько наблюдали со своего места, как король и королева рука об руку, отмечая кивками некоторых гостей, продолжали свой путь. Северус шёл за ними, приняв свой излюбленный «отмороженный» вид, даже не смотрел по сторонам.
В помещении столько людей, но сейчас царит невероятная тишина, словно они даже дышать боятся. В который раз обращаю внимание на то, как относятся к нашим правителям. Из истории помню, что наше королевство, в отличие от большинства других, всегда старается принять третью сторону в конфликтах других держав, всегда выступает посланником мира. И вот, казалось бы, при такой политике, нас давно должны были сожрать со всеми потрохами, и попытки делались, но границы королевства Астерия оставались неизменными. Кто бы на нас войной не шёл – отправлялся в обратный путь с ничем. На парах этой темы касались вскользь, просто отмечали данный факт и продолжали рассказ о более зрелищных битвах других королевств. Помню, что Нина обратила на это особое внимание, но на свой вопрос получила ответ от ректора, что причины нашего счастья кроются в тех, кто правит Астерией.
И вот я наглядно вижу, как знать стелется перед королём и его супругой, чуть ли не преклоняется. И ведь я не помню, чтобы у нас были попытки смены власти – стоило кому-то узнать, что есть такая опасность, как особо ретивого могла даже собственная семья сдать. И почему такие факты ранее не вызывали у меня вопросов? Хотя, где были короли, а где я – это просто не касалось непосредственно моей жизни, поэтому и нисколько не волновало меня. Кошмар, как я королевой то стану в будущем с таким складом ума? Теперь всё иначе, мне же придётся думать не только о себе, но и о подданных всего королевства.
