— Сейчас, Алекс, — пробормотала девушка, с нетерпением ожидая, пока он наденет презерватив и накроет ее своим телом.
А потом он стал частью её, так горячо и сладко вторгся в ее плоть, что Кара поняла — она была рождена для этого момента, для этого мужчины, и уже ничто в ее жизни не будет по-прежнему.
Позже, когда она все еще лежала, томясь в сладкой неге, Алекс принес чашу теплой воды и вытер все ее тело, стирая следы потери девственности и выступившую испарину. Он омывал ее нежно, почти с благоговением, и Кара подумала, что ни разу в жизни ее так не лелеяли и так о ней не заботились.
— Я люблю тебя, Алекс.
— И я тебя, натайа.
— Ты меня так уже называл. Что это означает?
— Возлюбленная.
— На-та-йа. — Она попыталась прочувствовать слово, и ей понравилось, как оно звучит, понравилось, как Алекс при этом смотрит на нее.
Он быстро ополоснулся, вновь скользнул в постель и заключил Кару в свои объятия.
— Ты в порядке?
— Конечно, а почему должно быть иначе?
— Я боялся, что причиню тебе боль.
— Нет. Все было великолепно, — улыбнулась девушка. — Для тебя тоже?
Алекс ухмыльнулся.
— Не то слово.
— Настолько же хорошо, как и…
— Как?
— Ну, я уверена, что ты не жил в монашестве все эти двести лет.
— Нет. — Его брови взметнулись вверх от удивления. — Только не говори мне, что ревнуешь меня к тем женщинам.
— Нет, конечно.
— Кара, — он привлек ее ближе, крепко прижимая к себе. — Я платил им за то, что пользовался их телами. И не более того. Не более.
Она кивнула. Он ответил на ее вопрос, а она поверила, но ведь Алекс раньше уже любил, даже был женат, и она никак не могла избавиться от любопытства, каково это было для него с бывшей женой.
Погрузившись в сладостную истому после занятия любовью, она пыталась не ревновать к женщине, которая умерла более двухсот лет назад, но забыла, что Алекс может прочесть ее мысли, когда пожелает.
— Кара, — приподняв бровь, он посмотрел девушке в глаза. — Я не могу выразить словами, как сильно люблю тебя. Ты подарила мне надежду на будущее, возродила желание жить дальше. Я никогда прежде не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. Ни разу.
Он тяжело вздохнул, не в состоянии игнорировать зародившееся в сердце чувство вины за то, что чувства к АннеМаре меркли в сравнении с его любовью к Каре. Он никогда не любил никого так, как полюбил эту нежную земную женщину. И даже если бы ему довелось прожить ещё двести лет, он был уверен, что никогда больше не испытает подобных чувств.
— Извини, Алекс. Я понимаю, что не имею права ревновать. Я знаю, ты любил ее.
Он кивнул.
— Но это было иначе, Кара. Я любил ее. Я бы умер за нее, но она никогда не заполняла мое сердце, мои мысли и душу, как делаешь это ты.
— О, Алекс…
Тронутая до глубины души, Кара обвила его шею руками.
— Я люблю тебя, Алекс. Конечно, я ревную, но пока ничего не могу с этим поделать. Мне бы… мне бы хотелось быть первой и единственной женщиной в твоей жизни.
— Ах, Кара… — беспомощно пробормотал Алекс.
Моргнув, чтобы сдержать подступившие слезы, она хитро улыбнулась ему.
— Я заставлю тебя забыть всех тех женщин, Александр Клейборн. Даже если это займет всю мою оставшуюся жизнь, я все равно заставлю тебя забыть, что до меня у тебя был кто-то ещё.
— Весь к твоим услугам, натайа, — сказал он с улыбкой. — Делай со мной, что пожелаешь…
— Я серьезно, — девушка скользнула руками по его груди, провела ногтями по внутренней стороне его бедер, а затем погладила чувствительную кожу узора на позвоночнике. — Я выжгу тех женщин и из твоего сознания, и из твоего сердца.
— Я и так сгораю, — его бархатный голос был наполнен страстью. — Разве ты не чувствуешь это пламя?
— О, да! — тихонько рассмеялась Кара, когда ощутила, как ей в живот уперлось реальное тому подтверждение. — О, да.
А затем она вспыхнула вместе с ним, погрузившись в пучину страсти, разверзнувшуюся между ними. В тот момент для нее существовал только Алекс, а для него — только Кара, навеки лишь она одна, выжигающая из его сознания все воспоминания о прошлом. В тот момент он понял, что его жизнь по-настоящему и не начиналась, пока он не встретил эту женщину, которую держал сейчас в объятиях, и которую навеки впустил в своей сердце.
Кара просыпалась постепенно, не желая отпускать прекрасный сон. Но потом почувствовала дыхание Александра, ласкающее ее шею, ощутила приятную тяжесть его бедра на своих ногах, тепло его ладони на своей груди и поняла, что это был вовсе не сон.
Повернув голову, она увидела спящего рядом Алекса. Его густые черные ресницы отбрасывали тень на четко очерченные скулы. Его губы, полные и чувственные, были слегка приоткрыты. Она наблюдала, как равномерно поднималась и опускалась его грудь при каждом вздохе, вновь и вновь восхищалась шириной его плеч. Один взгляд на него заставлял ее сердце биться быстрее, пробуждал желание прикоснуться к нему, провести пальцами по его груди, ощутить тепло его кожи. Каким же он был сильным и красивым! И как же безумно она любила его, этого мужчину с другой планеты.
Двести лет. Он прожил на Земле двести лет. Сколько ему довелось повидать: перемены, войны, научные и медицинские открытия — и каким же это казалось ему наивным и очевидным. Его народ уже совершал космические путешествия в то время, как ее предки вовсю пользовались лошадьми и каретами.
Двести лет. И все это время он был одинок. Сердце её сжималось от боли, когда она пыталась представить, каково было Алексу, чужаку с другой планеты, который боялся раскрыть свою сущность, боялся доверить окружающим его людям правду и был вынужден провести вечность, скрываясь в тени.
Волевой подбородок Алекса так и манил до него дотронуться, и Кара провела по нему кончиком пальца.
— Я помогу тебе, — прошептала девушка. — Пока не знаю, как, но помогу. Обещаю.
— Поможешь с чем?
Его голос, низкий и охрипший спросонья, ошарашил ее.
— О, ты проснулся, — тихо воскликнула она.
Открывая глаза, он пробормотал что-то утвердительно. Положил одну руку девушке под голову, привлек ближе и приник к ее губам.
— В чем ты собираешься мне помочь, Кара?
Он покачала головой, почувствовав, как краска заливает щеки.
— Ни в чем.
Он поймал губами мочку ее уха.
— Говори.
— Я просто думала о том, как тяжело тебе было жить все эти двести лет в полном одиночестве, нуждаясь в… чьей-то любви — Она вздохнула, смущенная тем, что Алекс вероятно уже прочитал ее мысли. — Я…я хочу помочь тебе забыть годы одиночества и… — Кара отвела взгляд. Произнесенные вслух слова казались такими глупыми!
