— Лили! — кинулся он было к ней, но Гинт в облике женщины преградил ему дорогу.
— Господин! Что Вы хотите от моей Лили? Почему Вас беспокоит моя дочь?
— Дай мне! Дай мне коснуться ее! — прошептал Колвинд, опускаясь перед девочкой на колени. — Моя малышка…
Но как только девочка сделала к нему несколько неуверенных неуклюжих шагов, протянув крохотные пухлые ручки, лицо Колвинда исказила ярость. Он вскочил на ноги, вцепившись руками в плечи Гинта.
— Ты! Жалкая человеческая тряпка! Вздумала мне врать?! Это не моя Лили! Моя Лили мертва! А ты… Ты лишь обманываешь меня! — закричал он.
— Верно! Это моя дочь. И я не знаю, что Вы здесь делаете, господин! — сказал Гинт тонким женским голоском, обнимая малышку.
Колвинд же, казалось, после этих слов успокоился. Но все еще не сводил глаз с ребенка.
— Но она так похожа… — прошептал он. — Скажите, как к Вам попала эта девочка?
Гинт усмехнулся.
— Она приемная.
— Приемная… — словно зачарованный прошептал Колвинд. — Скажите, может, Вы видели у нее на руке нечто подобное?
Колвинд закатал длинный рукав белоснежной рубашки до локтя. Фейрис подошел ближе, чтобы лучше видеть. Сколько он себя помнил, брат ходил в длинных одеждах, предпочитая не снимать их даже в жару. Фейрис всегда думал, что это обусловлено тем, что Колвинд — дракон холода и вечно мерзнет. Но, видимо, это было не так.
На сильной, перевитой мышцами, руке красовался алый оттиск двух перестегнутых между собой замков. Он был хорошо знаком Фейрису. Тот с ужасом только теперь начал осознавать произошедшую в их семье катастрофу.
— Знак “Красной любви”! — как будто испугавшись, сказал Гинт. Даже немного заслонил собой малышку.
— Так что?! — крикнул Колвинд, поспешно пряча руку.
— Подождите… Я ведь не ошиблась? Знак красной любви? Знак проклятых драконов, верно?! Такой появляется, когда истинные пары — близкие родственники. Эта связь порочна! Сам дьявол дарует подобную любовь. В знак того, что это великое зло, на руках истинных пар появляются подобные метки с детства. С рождения!
Фейрис знал это и без объяснения Гинта, хотя понимал, что оно было для него. Но как же так? Выходит, что их изначально было трое? Но куда тогда делась сестра, и почему никто о ней ничего не знал? Кроме Колвинда, разумеется.
— ОТВЕЧАЙ, БЫЛА ЛИ У НЕЕ МОЯ МЕТКА?! — взревел Колвинд.
Гинт в облике женщины поджал губы.
— Была. Я наложила особое заклятие, чтобы люди чего не подумали… — шепнул Гинт.
— Врешь! Эту метку нельзя скрыть заклятиями! — сказал ледяной дракон.
Гинт покачал головой.
— Это ведь сон…
— Сон. Точно… — прошептал Колвинд, словно только начиная понимать, что спит.
— Кошмарный сон! — вдруг усмехнулся Гинт, на глазах вытягиваясь и превращаясь из женщины в высокого мужчину с алыми, как и у Фейриса, волосами.
Князь Утеса с легкостью узнал в нем своего отца.
— ТЫ! — закричал Колвинд, невольно дернувшись в сторону девочки.
Но мужчина заслонил собой ребенка.
— Я! И за то, что ты сделал со мной, я хочу отомстить тебе, неблагодарный сын! Я повторю твой кошмар, чтобы ты помнил всегда свое место!
Фейрис плохо узнавал в таком поведении своего отца, но, видимо, в воспоминаниях Колвинда он остался именно таким.
— Нет! Нет! — вдруг совсем по-детски закричал брат Князя Утеса. — Не трогай ее!
— Вы — два урода в моей жизни! Ты и твоя сестра! Я не понимаю, как в моем роду могло появиться такое проклятие… — продолжал Гинт. — Исчадье ада! У меня лишь одна надежда — Фейрис! Он нормальный, в отличие от тебя! И он станет прекрасным правителем Утеса.
— Убей лучше меня! Не ее! — кричал Колвинд.
— Ты мне нужен! Хочу, чтобы все считали, что вы с Фейрисом — парные драконы. Это увеличивает политический вес. К тому же, о тебе все знают! А о ней — нет.
— Пожалуйста, оставь ее! — молил Колвинд.
Фейрис даже испытал какое-то извращенное чувство жалости, когда его брат опустился перед отцом, вернее, перед Гинтом, на колени. И еще… Отчего-то он испытал ненависть… Ненависть к собственному отцу.
— Прошу…
— Ты должен запомнить эту боль, сын! Этой болью я очищаю тебя от проклятия! Чтобы ты был таким же полноценным, как Фейрис. Тебе никогда не встретить девушку после, которая станет тебе родной, но ты же и так проживешь? Ты должен пережить эту боль, чтобы стать настоящим мужчиной! А не вырасти в тряпку, влюбленную в собственную сестру!
— НЕЕЕЕТ!
— Мертвую сестру! — припечатал Гинт.
В этот же миг дом охватил огонь. Удушливые хлопья пепла взметнулись в воздух. Безумие охватило все вокруг. Детский плач, крик Колвинда, ругань отца. И черный дым, валивший ото всюду. Закашлявшись, Фейрис понял, что больше не может выносить этого.
И вот, все пропало. Огня больше не было, лишь пепел, горелые доски, маленькая девочка, лежавшая на полу… Над ней склонился Колвинд, рыдая навзрыд, и обхватывая себя от горя руками.
— Ненавижу! Ненавижу тебя! Отец, за что?! — обращался он в пустоту. — За то, что я не такой, как мой брат?! Это все для того, чтобы я был похож на него?! Ради этого ты уничтожил мою сестру и мою будущую любовь?! Ради этого ты убил ее?!
Фейрис все понял. И то, почему Колвинд так жестоко убил их отца, и то, почему ненавидел его всю жизнь. Получилось, что невольно он явился той самой красной тряпкой, которой раздражают разъяренного быка. Вечным напоминанием о пережитой боли…Колвинд мстил. За свою боль, за свою утрату… Так же, как и сейчас он, Фейрис. Только у него еще был шанс, а вот у брата — уже нет.
* * *
Когда ужасный кошмар, предназначенный для его брата, но неожиданно оказавшийся и кошмаром для него самого, закончился, Фейрис открыл глаза, вытирая со лба выступивший пот.
— Ну как Вы, господин? — спросил подошедший к нему уже проснувшийся Гинт.
Князь Утеса усмехнулся.
— Ужасно, если ты про это. Выходит, что все так и было? Как ты догадался? — спросил он.
— Думаю, что так. А про то, как догадался… Я был почти уверен, что Ваш отец что-то сделал с девочкой. Причем на глазах у Колвинда. Просто так не убивают, и не становятся жестокими, Фейрис. Про пожар было довольно рискованное предположение… Но иначе с чего бы Колвинду всегда за своими злодеяниями оставлять черный пепел? Но про метку “Красной любви” я не знал. Для меня тоже это было новостью, иначе бы я скопировал ее и на иллюзию.
Фейрис кивнул.
— Как получилось, что о Лили никто не знал?
— Думаю, что ее на какое-то время отдали в тайне кому-нибудь на воспитание… Именно о ней плакала Ваша мать, потеряв. Все было бы, может, нормально, если бы Колвинд как-то о ней не узнал. Поэтому и развернулась эта драма, которую так тщательно скрывали от Вас. Единственное, я не знаю, сколько было лет и Колвинду и Лили, когда все произошло, поэтому действовал наугад. Если я попал в точку, то Ваш брат слишком долго копил свою боль, прежде, чем она вылилась в убийство отца… — сказал Гинт.
— Почему он не рассказал мне… — прошептал Фейрис.
— Кто? Ваш брат?
Фейрис кивнул.
— Ему все время говорили, что он хуже, чем Вы. Что он должен быть похожим на Вас. И убийство сестренки и истинной пары было специально сотворено на его глазах, чтобы он, наконец, перестал быть ненормальным и превратился в Вашего клона. Как думаете, какие чувства он к Вам испытыват?
— Ненависть. — безошибочно угадал Фейрис.
Глава 28. Эффект прерыва
В комнату, номер которой сообщил мне Граниэль, я возвращалась уже поздно ночью, сжимая в руках браслет из синих камней особого лазурита. Старец, с которым мы все это время общались, сказал, что это “Блокировщик магии”. На время браслет будет поглощать вырывающуюся из меня энергию. Правда, его нужно было после этого держать несколько часов в ледяной воде, чтобы очистить, освободив место. Архимаг просил носить его постоянно, особенно на балу, чтобы избежать возможных последствий. По поводу того, что это за магия, он лишь отмахнулся, сказав, что в плане ее разновидности я не обладаю чем-то особенным. Энергетические маги встречались так же часто, как огненные, водные, воздушные или земельные… Вопрос стоял только о том, чтобы научить меня с ней справляться. Ведь те, кто получают дар с рождения, учатся его контролировать с детства.
