Секретарша кивнула.
— Она там, дорогая. И твоя приёмная мама тоже.
Какого чёрта? С нарастающим страхом я пересекла приемную. Дверь распахнулась прежде, чем я успела взяться за ручку. Мисс Кецлер, сегодня без туши, встретила меня с мягким, но серьёзным выражением на лице, как будто меня собирались казнить, и ей было немного жаль меня. Я вытянула шею и увидела Диану, которая выглядела точно так же.
— Диана, — сказала я, входя в комнату, моё сердце тяжело забилось. — Что случилось?
Я обвела взглядом комнату. Моя сотрудница по социальной защите детей, Джен Пирс, сидела в углу с толстой папкой в руках. Ненси не было. Мне в голову пришла ужасная мысль, о которой я никогда раньше не задумывалась.
О Боже, О Боже. Мои лёгкие перестали работать. Я опустилась в ближайшее кресло, глядя на страдальческое выражение лица Дианы.
— Ты отказываешься от меня, не так ли? Ты же посвятила мне десять лет своей жизни.
Это случалось со мной уже столько раз. Но я уже начала верить, что с Дианой всё по-другому, что её дом — это мой дом. Впрочем, мне следовало быть к этому готовой.
От меня было легко отказаться.
Это уже не первый раз за эту неделю, когда такое случается.
Через мгновение, когда все, казалось, застыли на месте, Диана вскочила с места так резко, что её стул опрокинулся. Она быстро пересекла комнату, и в следующую секунду её руки уже обнимали меня. В кои-то веки я обрадовалась этому жесту.
— Ни за что, детка. Как ты могла так подумать? — яростно спросила она, когда я расклеилась, напряжение и страдание забурлили и просачивались вокруг моей непробиваемой защиты.
Мои руки дрожали, когда она вцепилась в них. Она приподняла мой подбородок и посмотрела на меня сверху вниз.
— Ты будешь моей девочкой столько, сколько захочешь. Это совсем не то, о чём мы сейчас будем говорить. Мне так жаль, что у тебя появились такие мысли.
Я моргнула, глядя на неё, всё ещё впитывая этот момент. Она сказала, что я её девочка.
— Хорошо, — тупо ответила я.
Мой социальный работник поправил стул Дианы. Толстая папка лежала на столе. Кецлер поставила на стол коробку с салфетками. Диана убрала руки и села рядом со мной.
Джен положила руку на папку.
— Лила, я знаю, что ты уже давно в приёмной семье. И ты была в самых разных местах. Мы давно хотели для тебя постоянства, но ничего и не выходило...
Её взгляд метнулся к Кецлер, и рука советника сомкнулась на моём плече. Я стиснула зубы и медленно отстранилась. Она не поняла намёка.
Джен прочистила горло.
— В любом случае, я знаю, что ты через многое прошла, и ты прекрасно ладишь с Дианой. Вы стали одной из наших историй успеха. Мы не хотим всё испортить.
Я взглянула на Диану.
— Я тоже этого не хочу.
Если Диана не отказывалась от меня, значит, они хотят забрать меня от неё?
Джен так долго возилась со своими часами, что мне захотелось протянуть руку через стол и сорвать их с неё. Её взгляд снова задержался на папке, где лежали бумаги с указанием всех тех мест, в которых я побывала, всего того, что со мной случилось. Всё то, чему она позволила случиться со мной. Может быть, именно поэтому она выглядела такой потрясённой.
— Ну же, Джен, ты меня убиваешь. Что тут происходит?
Наконец она встретилась со мной взглядом.
— Твоя мама пришла сегодня ко мне в офис. Она написала заявлению о встрече с тобой.
ГЛАВА 18
Мазикин хотела пообщаться. И они собираются использовать тело моей мамы, в качестве оратора. Этот колодец боли в глубине моей души стал холодным, подобно столбу льда вдоль позвоночника.
Джен прищурилась, посмотрев на меня.
— С тобой всё в порядке?
Кецлер потянулась за салфетками, и помахала ими у меня перед носом. Я посмотрела на неё сухими глазами, а она прижала коробку к груди, как будто оскорбилась тем, что мне они не понадобились. Или убедилась, что я бесчувственный психопат. Тёплая рука Дианы сомкнулась вокруг моей, которая промерзла до костей.
— Да, — услышала я собственный голос. — Я должна её увидеть.
У Джен отвисла челюсть.
— Лила, просто чтобы ты знала, ты не обязана этого делать. Ты имеешь полное право отказаться. Рита Сантос была лишена родительских прав уже много лет назад, но с юридической стороны мы были обязаны сообщить тебе, что она подала запрос на встречу.
И Мазикины должны знать об этом, ведь завладев её телом, они получили доступ ко всем воспоминаниям моей матери. Вероятно, им было наплевать на её прошлое, пока прошлой ночью она не узнала меня. До того, пока воспоминания Риты Сантос не выдали её собственную потерянную дочь. Теперь они знали, что владели чем-то очень важным, и они воспользуются ею против меня.
Я не позволю этому случиться. Я улыбнулась Джен.
— Я знаю, и я рада, что ты рассказала мне. Я хочу увидеть её.
Диана сжала мою руку, но её взгляд был устремлен на Джен.
— С Ритой... всё ли с ней в порядке?
Она знала, что давным-давно моей маме вынесли диагноз — шизофрения.
Я с трудом удержалась, чтобы не ответить. Нет, с Ритой Сантос определённо не всё в порядке. Она была заперта в царстве Мазикинов — в месте огня и смерти, — и я не могла добраться до неё. Я ничего не могла для неё сделать, кроме как попытаться освободить её душу, перерезав горло Мазикину, поселившемуся в её теле. Хотя, наверное, мне не следует этого делать во время нашего первого визита.
Джен поморщилась.
— Ну, ты ведь знаешь, что у неё серьёзные проблемы с психикой и, похоже, ничего не изменилось с тех пор. Лила, я не знаю, помнишь ли ты её...
Я не хотела говорить об этом. В любом случае это не имело значения, потому что человек, который запросил встречу со мной, не был моей матерью. Когда мать была жива, она не проявляла никакой заинтересованности в свиданиях со мной, насколько мне известно. Она никогда не придёт за мной. Она не явилась ни на один из запланированных визитов. И, в конце концов, она просто исчезла. В небытие.
— Я помню достаточно, — сказала я. — И я хотела бы спланировать этот визит с ней.
Я посмотрела на Диану.
— Всё в порядке, — успокоила я её, потому что она выглядела почти такой же взволнованной, как и тогда, когда умерла Надя. — Ты же знаешь, как говорят: "Это полезно для здоровья".
Сбежав от Кецлер и попрощавшись с Дианой, я пережила оставшиеся занятия. И уже подходила к своей машине, когда услышала позади тяжёлое дыхание. Ко мне бежал Йен. С рюкзаком на плече, весь разрумянившийся.
— Кажется, у меня вошло в привычку бегать за тобой, — крикнул он.
Я бросила свой рюкзак на переднее сиденье, но оставила дверцу машины между нами, словно щит.
— Меня не так уж трудно поймать, — как только эти слова слетели с моих губ, я поняла, насколько плохо они прозвучали. — Я имею в виду...
Он рассмеялся.
— Я понял о чём ты. Но да, это так, — он остановился, но его щёки всё ещё были красными, и теперь румянец заливал и на шею, — он склонил голову. — Я просто хотел... хм...
— У тебя всё хорошо?
Он кивнул.
— А у тебя?
Я нахмурилась.
— Конечно. Я хочу сказать, мне грустно, как и всем остальным.
И я была подавлена, разбита, взволнована и чувствовала, что весь мир обрушился на меня всей своей тяжестью.
— Я не об этом... что насчёт Малачи?
— О.
Мне стало нечем дышать.
— Ну, полагаю, вы уже не вместе.
— Я знала его всего несколько дней. Не думаю, что это было серьёзно.
Каждое слово сочилось ложью.
Йен кивнул.
— Но всё выглядело так, будто вы нравились друг другу. Очень.
Я хмыкнула.
— Да... ну... Это безумие закончилось.
— А как насчёт того блондина, с которым ты была в прошлую пятницу? Я раньше видел его в столовой, — он бросил на меня осторожный взгляд. — Похоже, он немного увлёкся Тиган.
