скоро поправишься. Хорошо, что Холдор забрал тебя домой. Я так волновалась за тебя.
— Хорошо, — выдохнула я, облегченно и отстранилась, вытирая неведомо как появившиеся на глазах слезы. Улыбнулась. Какое счастье, что есть Элиза и Холдор!
Я приняла душ и, соорудив на голове из полотенца тюрбан, завернулась в большой пушистый халат. В комнате на столике меня уже ждал поднос со свежим чаем. Я с удовольствием выпила чашку ароматного напитка и почувствовала, как оживаю. Размотала полотенце и занялась волосами.
— Давай, помогу просушить, — тут как тут пришла на помощь со щеткой для волос Элиза.
Душа моя была полна благодарности друзьям за то, что они заботятся обо мне, пусть, даже не зная, что я — не Кэтрин. Я поймала себя на том, что мне все труднее обманывать их, и совесть начинает серьезно подгрызать, но решиться на то, чтобы рассказать правду, просто не хватало духу.
— Элиза, ты знаешь, что случилось с моим отцом? — вопрос сорвался с языка сам, как только я вспомнила расспросы Валенса.
Элиза погрустнела и покачала головой:
— Нет, Кэти. Я знаю только то, что ты написала мне в письме. С расспросами не приставала к тебе, чтобы не причинять лишней боли, ждала, когда ты оправишься от потери и сама о нем заговоришь и расскажешь.
— Дело в том, что я тоже не знаю, что с ним, — я взглянула на грустную Элизу, и решила сказать пусть частичную, но правду. — Не знаю, где он, жив ли он. Когда я очнулась, его уже не было.
Элиза молчала, но я чувствовала ее поддержку и внимание.
— Валенс считает, что мой отец жив, что его похитили. Также как он меня, — я помолчала, размышляя, насколько реально похитить взрослого мужчину-мага-дракона, возможно ли это, и пришла к выводу, что все же я слишком мало знаю об этом мире и их драконовской магии.
— Вот ведь тварь самоуверенная! — вывела меня из задумчивости Элиза. — Расскажешь, Кэти? — опустив с одной стороны кровати легкий полог и переползая ко мне ближе, девушка приготовилась слушать. Я подложила под спину еще одну подушку и поведала подруге свои вчерашние невеселые приключения, точнее ту их часть, что осталась в памяти.
— Мне обязательно нужно поблагодарить Холдора, — закончив повествование, призналась я. — Не знаю, что со мной было бы, если бы не он.
— Не обязательно, — прозвучал низкий знакомый голос из-за полога. Обернувшись, я увидела стоящего у столбика кровати, Холдора. Как давно он здесь стоит? И много ли успел услышать? — Я обязан был это сделать. Более того, не должен был этого допустить.
— А подслушивать — нехорошо! — в негромком возгласе Элизы явственно читалась поддевка.
Сегодня аллея показалась Марго слишком короткой, и она повернула обратно, несмотря на то, что почти дошла до парадного входа в замок Тарбенов. Дело было в том, что аллея закончилась раньше, чем обычно такая находчивая и изворотливая Марго нашла логичное объяснение поведению своего младшего брата. Объяснение для Тарбена, разумеется. Для нее никаких объяснений не требовалось, и так все было ясно. Глупый, пустоголовый Валенс не смог справиться с такой пустяковой задачкой. А всего и надо-то было, что завалить и трахнуть эту курицу Кэтрин.
И, в общем-то, можно было бы братца слить, такого недоумка даже не жалко, но как ни крути, это был единственный родной ей человек. И, к тому же, он еще мог ей пригодиться, ведь, в конце концов, эта девчонка Лунд никуда не делась, — доктор сказал, что она жива и скоро поправится! — как и проблемы, которые она за собой тянула.
Конечно, было бы идеально, если бы Валенс смог подобраться к малышке Элизе, но на это, к сожалению, даже не приходилось рассчитывать. Чтобы провернуть такой финт, братишке к его внешности нужна была хоть капля мозгов, а милая девочка Элиза всегда была слишком смышленой, не по годам. Да и Джастин то и дело путался под ногами, отвлекая на себя ее внимание.
Решив, наконец, что с Тарбеном может сойти с рук только одна линия поведения, Марго скривила лицо в расстроенную и сожалеющую мину, пару минут потренировалась делать брови домиком и решительно направилась ко входу в дом.
— Дома ли его светлость тисс Тарбен? — высокомерный тон ее голоса заметно охладил заученно приветливое выражение точеного лица.
Дворецкий распахнул перед ней дверь и, все же пропустив внутрь, не предложив пройти и располагаться, оставил стоять у входа. Уведомив, однако:
— Я доложу о вас его светлости, — удалился в одну из комнат.
Это было крайне унизительно. Ее, Марго Маллс, держали у порога, как какую-то дешевку, не проявив ни капли соседского гостеприимства. Но чего еще можно было ждать от этого высокомерного сноба Тарбена?
Десять лет своей жизни она положила на то, чтобы выучиться и добиться хоть мало-мальски значимого места в его системе координат. Сколько пришлось предпринять интриг и авантюр, чтобы подобраться поближе к его неотразимой светлости. Но он никогда не проявлял к ней ни должного уважения, ни внимания, которого она заслуживала. И даже на работу взял из одной только жалости. Негодяй! Красивое лицо Марго перекосила гримаса ненависти.
Да любой мужчина в герцогстве таял бы от счастья, если бы она обратила на него внимание! А этот упертый сноб делал вид, что не замечает ее благосклонности. Столько жертв и усилий потрачено на то, чтобы завоевать его, и все напрасно! Такой же каменный и неприступный, как и его замок.
Через минуту дворецкий распахнул перед ней дверь кабинета:
— Его светлость вас примет, тисса Маллс. Проходите.
Припомнив, что нужно соответствовать придуманному образу, Марго нервно сцепила руки под грудью и стремительно, но плавно двинулась внутрь кабинета. Улыбка далась ей с трудом, а потому без натяжки сошла за вымученную.
Холдор сидел за рабочим столом и писал. На звук закрывшейся двери поднял голову и указал на стул по другую сторону стола:
— Присаживайся, Марго. Слушаю тебя.
Марго прошла и села, прямая, как натянутая струна, отметив про себя, что он не предложил ей кресло, следовательно, готов слушать ее недолго.
— Холдор, я по поводу Валенса, — искусно скрывая истинные чувства, Марго взглянула на Холдора из-под ресниц, пытаясь понять
