на мальчишку. Уж он-то местные реалии знает лучше – вот пусть и объясняет, кто мы такие и за какими грибами-ягодами явились в этот лесок.
Мальчишке дополнительные приглашения не потребовались. Он выпучил глаза и торопливо заговорил:
– Ой, дяденька, простите, я не знал, что сюда нельзя. Мы за травками лекарственными пошли да заблудились.
– Это за какими же такими травками? – подозрительно посмотрел на него мужчина. – Травок тут много, да брать их всякому оборванцу нельзя. Магией решил побаловаться? Так за это сам знаешь что бывает.
– Нет! Вы что! – замахал руками драконыш. – Не за такими травками. За простыми – попутник, вован-да-дарья, мать-и-теща…
Мужчина посмотрел на него с недобрым прищуром.
– Ну, и покажи свои травки? Долгонько по лесу идете. Что-то да нашли уже.
Я едва удержала разочарованный вздох. Так глупо проколоться… теперь-то точно станет ясно, что никаких травок у нас нет, а в заповедник мы явились с преступными намерениями.
– Вот! – тоненько пискнул мальчишка и достал из заплечной сумки жменю листьев.
Вот ведь предусмотрительный! И легенду заранее продумал. Среди сумрака отчаянья наконец забрезжила надежда.
Стражник покачал головой и всмотрелся в травки.
– И правда, – сказал он, – ничего запрещенного. Попутник вон… Ого, даже зверовой. Где нашли?
– Там, – неопределенно махнул рукой мальчишка, – далече. Отпустите нас, дяденька, нам с сестрой домой возвращаться. Тетка болеет, боюсь не успеть.
Стражник скользнул по мне масленым взглядом.
– А ты и иди, малец, пока тетка не околела. А вот сестра пусть останется. Подозрительная она больно, – честное слово, он облизнулся, – После придет.
Мужик протянул ко мне руки, видно, намереваясь на ощупь определить, насколько я подозрительная.
– Э, нет, – вскинулся драконыш. – Я ее не оставлю.
– Что? – взревел стражник. – А у тебя никто и спрашивать не будет. Да не боись, сейчас проверим все честь по чести, – он снова одарил меня похотливым взглядом, – и доставим домой в лучшем виде.
– Нет, – упрямо насупился драконыш.
– Ты что же это, государственным людям не доверяешь? А ну пшел вон отсюда, пока я тебя на суку не вздернул!
Мальчишка хохотнул.
– Не вздернешь. Детей убивать нельзя. Из них потом умертвия не сделаешь. Расточительство для казны.
Глаза стражника блеснули совсем уж недобро.
– Детей нельзя, – согласился он. – А девок можно.
Он приставил резную трость острым концом к моей шее.
– А ну пошел отсюда! Иначе без сестры останешься.
Что произошло дальше, я почти не уловила. Лишь увидела, как рванулся к нам драконыш, почувствовала, что отлетаю куда-то в сторону и болезненно приземляюсь на поросшие мхом коряги.
Короткая вспышка, нецензурная брань – и вот уже мой спутник с тростью в руках стоит над поверженным стражником. Наверное, не стоило задавать глупых вопросов, но я все-таки спросила:
– Ты его убил?
– Бежим скорее, – коротко бросил драконыш. – Сейчас их здесь будет тьма-тьмущая.
Не задавая больше вопросов, я последовала за ним.
38
Если даже идти по лесу тяжело, то бежать по нему же почти невозможно. Ветки, кусты и коряги словно выползают со всех сторон с одной только целью: чтобы ты кубарем покатился куда-нибудь в овраг.
Да только скатилась в овраг я вовсе не из-за этого.
– Сюда, – тихо сказал драконыш и изо всех сил дернул меня за руку.
Приземление было не слишком мягким. Мох, которым тут все поросло, сделал падение не таким уж болезненным, но ушибы были весьма чувствительными.
– Ты что творишь? – зашипела я на драконыша, потирая ушибленные бока. Но он лишь замахал на меня руками, выпучив глаза – тихо, мол.
Я тут же замолчала, прислушалась. Неподалеку раздавался треск веток и негромкие голоса.
– Вот тут они мелькали, я видел, – говорил один.
– Да здесь они где-то, далеко не ушли бы, – вторил ему другой.
– Вот же ж вражины! Рамона убили. Знатный воин был.
– Дурак и пьяница твой Рамон был, и воин так себе, раз позволил себя убить. Ты за него не переживай, его поднимут, будет как новенький. Ты за себя переживай. Они посох сперли, если не найдем, нас на рудники переведут.
Я застыла, перестав дышать, и покосилась на деревянную палку в руках драконыша. Да уж, если цена ошибки так высока, эти двое, пожалуй, расстараются. К тому же кто сказал, что их тут всего двое? Может, и другие подтянутся. А если стражей тут достаточно много, то прочешут весь лес. И наверняка нас найдут. А поскольку с обещанной неуязвимостью осечка вышла, все это может для меня очень плохо закончиться.
На побледневшем лице драконыша я прочитала схожие мысли. Если и раньше мы сидели неподвижно, то теперь и вовсе застыли как две статуи, прижавшиеся к земле, и жадно ловили каждый шорох сверху.
– Нету их, как в воду канули, – расстроенно сказал один через некоторое время.
– В какую еще воду? Нет тут никакой воды! – удивился второй.
Первый вздохнул.
– Тебя уже сколько раз поднимали?
– Да всего-то два… А на что это ты намекаешь? Что я тупой стал, как эти зомби?
– Почему обязательно стал? Может, ты и при жизни не слишком умным был… – пробормотал первый.
– Ах ты, обзываться!
Послышался стук удара, потом еще один, а дальше удары сыпались один за другим, перемежаясь словами, которые я вряд ли когда-нибудь решусь повторить.
– Пойдем, – сказал драконыш. – Сбежим, они даже не заметят.
Мы стали тихонько пробираться под кустами. Благо овраг глубокий и длинный, можно выбраться подальше. А я про себя старалась понять то, что услышала. Значит, «поднимать», то есть оживлять покойников, они здесь могут не по одному разу, и судя по всему, с каждым таким разом тактико-технические характеристики умертвий несколько снижаются. Впрочем, у кого-то они, похоже, с самого начала так себе.
Те, что охраняют местный заповедник, явно не самые ценные экспонаты.
– Выбрось посох куда-нибудь на ровное
