дожидаюсь. Того, кому точно не нравлюсь.
Профессора Онни.
Нет, мы с Ломтиком интересовали его, и очень, но исключительно с профессиональной точки зрения. Этакие диковинки.
С Ломтиком всё понятно. Дракон, Ялохикаарме, все дела…
А вот я при мысли о Магистре провалилась в свою память чуть глубже.
…Незадолго до памятной драки я стою напротив профессора Онни в коридоре. Конечно, то, что гневно выговариваю ему насчёт обмана с розовой жижей, ничуть меня не красит, и всё же… Именно тогда и зарождается интерес Магистра к моей скромной персоне.
–– …И как только не стыдно, а ещё алхимик!
–– А вы разбираетесь в алхимии, нейтири? – Магистр впервые смотрит на меня с любопытством.
Нехотя признаюсь:
–– Я училась на микробиолога, в своём мире. Хотелось изучить его самым доскональным образом, охватить взглядом с самых глубин…
–– Изучение – это правильно, – задумчиво кивает Магистр и складка между сведённых вместе бровей его разглаживается. – Изучение – необходимо, прежде чем переходить к управлению. Алхимия и есть управление, нейтири Севѐри. Но и её сперва нужно изучить.
–– Скажите, профессор, а как попасть на кафедру Высшей Алхимии?
Магистр усмехается.
–– Освойте сперва обычную, Севѐри. Алхимия Хаоса, или Высшая Алхимия начинается с Шестого уровня.
–– Значит ли это, что вы меня берёте?
–– Это определённо значит то, что я не против, чтобы вы попытались, Туули. В вас слишком много Хаоса для светоча…
–– Это плохо?
–– Это интересно…
–– Слишком много Хаоса для светоча… –– машинально повторяю эту фразу за Магистром, и моя рука неосознанно проводит по груди. Точнее – по перстню Бонсайми, который я, за неимением более надёжного хранилища, утром повесила на цепочку.
В тот же миг мир совершает кувырок!
Не могу понять, где я.
Хаос? Реальность?
Здесь много тумана и моё отражение в колодце тоже скрывает туман.
Наверное, всё же Хаос…
Ни в одном реальном колодце вода не поднимается так высоко. Укутанная рваным туманным покрывалом, она чуть не переливается за борта!
Только вот что это за Слой?..
…Туман медленно расступается, с изумлением вглядываюсь в сво1 отражение и понимаю, что не я это. Не моё лицо.
Я понятия не имею, кто эта нейтири, кто эта девушка!
Светленькая, кудрявые пшеничные волосы коротко острижены…
И взгляд такой… лучистый.
Нет, я совершенно уверена, мы прежде не встречались!
Эту светошу я бы точно запомнила!
Почему светошу? Да потому что в светлой природе её магии ни малейшего сомнения не возникает!
Девушка, смеясь, оглядывается назад.
–– Эй! Идите сюда! – голос её чистый и звонкий, а ещё добрый какой-то. Очень. Слушала б и слушала. – Идите же! Смотрите! У нас получилось!
За её спиной проступают два силуэта. Их лиц не различить, но они и не важны. Моим вниманием всецело владеет светловолосая нейтири.
По-прежнему смеясь, она зачерпывает воду в ладони и та плавно, будто в замедленной съёмке течёт, искрясь и переливаясь перламутром сквозь её пальцы…
Я вдруг понимаю, что каким-то образом оказалась в чужих воспоминаниях. Воспоминаниях этой девушки.
Они скачут по поверхности купола в каком-то хаотичном порядке. Трудно выхватить что-то конкретное… И всё же мне удаётся!
Светленькая стоит напротив двух парней… Они говорят о чём-то увлечённо. Спорят. Парни тёмные. Некроманты. По отворотам на их пиджаках становится понятно, что вижу Высшекурсников… И один… один из них кажется почему-то смутно знакомым…
Несовершенное ещё магическое зрение не позволяет уловить каждую деталь, но одно ясно – они проводят какой-то ритуал.
Взявшись за руки, отделяются от тел и шагают в разверзшиеся на земле Врата. Уходят в Хаос…
И вот они снова у того же колодца.
Только воды его больше не перламутровые. Они ртутно-чёрные, волнующиеся и туман, что стелется по ним, тоже чёрный.
Девушка держит некромантов за руки и я откуда-то понимаю, что если бы она разжала пальцы – не удержаться бы им там.
Вот они закрывают глаза и что-то читают, нараспев.
Воздух сгущается, становится плотным и осязаемым.
Небесный купол чернеет, а ртуть в колодце приобретает неприятный багровый оттенок. Жадно чавкая, она переваливается через борта колодца и медленно стекает наземь.
–– Нет! – хочу я крикнуть. – Не надо! Остановитесь! Что бы вы ни задумали, не надо!!!
Но увы… Это ведь даже не мои воспоминания. Я здесь не более, чем случайный гость. И потому меня не слышат.
Укрытые рваным подвижным туманом воды подступают к держащейся за руки троице и стоит первым каплям коснуться их ног, как светленькая девушка с двумя некромантами проваливаются сквозь землю и, переворачиваясь, летят куда-то в зияющей пустоте…
…Следующее «воспоминание» – темноволосая женщина на каменном алтаре.
Поначалу она выглядит мёртвой.
Но вот она подымается и оказывается просто не-живой.
С каким-то холодным, леденящим душу ужасом понимаю, что вижу перед собой не человека…
Это существо иной реальности… иной плотности.
Кожа её соткана из тумана, движения – смазаны и размыты, всё тело движется странно, будто на шарнирах.
Она красива… Насколько может быть красива тьма.
Пожалуй, она даже совершенство…
Злое, порочное, пугающее до одури… совершенство…
По крайней мере, пока не переворачивается на алтаре и не становится видно, что локти её гнутся в разные стороны, а колени – назад.
Она начинает говорить и этот голос больно бьёт по перепонкам!
Это так неожиданно и так больно, что просто не успеваю опомниться. И потому слышу лишь завершение фразы.
–– …Выыы для меняяя тооо-оже – доооступ к Хаааосу. – Говоря, она неприятно растягивает звуки и это сбивает с концентрации, дезориентирует. Приходится прилагать усилия, чтобы уловить суть того, о чём она говорит. – Но если таа-ак хотите получить искооо-мое, чтоооо ж. Отпраааавьтесь прямикооо-ом ад и ограаабьте для меня богоо-ов!..
И мир рушится…
Мир пылает, раздираемый на части мириадой кровавых молний!
Мир крутится в жутком клыкастом водовороте!
Мир осыпается прахом и собирается в единое средоточие боли и ужаса!
А затем и вовсе исчезает, схлопывается, как мыльный пузырь!
Я кричу, срывая голос, но моему крику не суждено прозвучать. Моя душа распадается… на атомы… на мельчайшие частицы…
Хаос поглощает меня.
Растворяет в себе, сыто чавкая…
Единственное, что остаётся от мира – жжение…
Ожог… Пульсирующий ожог в районе сердца…
…Накрываю его пальцами и… прихожу в себя под магическим куполом, возведённым Тиму Петтери.
С трудом привожу в порядок дыхание.
И вдруг понимаю, что именно выдернуло меня из кошмарных воспоминаний – перстень! Перстень Бонсайми! Он уже не просто пульсирует, он заходится в каком-то бешеном припадке, рвёт сорочку, свитер, куртку!
Ошарашенно трясу головой и
