моего мира, – кивнула, тем временем, жуткая невидимая дама, видимо, решила, что слишком долго молчала, и мне прямо в ухо прилетело:
– «Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне;
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
– А-а-а!!! – закричала я громко, каким-то образом умудрилась в попытках бегства от неизвестной даже на спину магистра запрыгнуть да ногами его талию обвить. Руками же крепко-крепко вцепилась в грудь.
– Юлия, вы же драконица, в конце-то концов, – устало вздохнул магистр, настойчиво отцепляя мои пальцы от своего тёплого плаща. – Мне придётся серьёзно заняться вашим воспитанием и обучением. Так испугаться какого-то безобидного привидения.
Цокнув языком, декан отцепил меня от себя. Я едва не упала, но тут инстинкты спасли, на ногах всё же удержалась.
– Привидения? – мамочки, ну почему Калир Серпейн не мог поселиться где-нибудь в горах, в закрытом городе или что у них тут есть. Вот почему я должна тут седеть от страха?
– Да, Юлия, обычного привидения, – пояснил магистр, великодушно подставив трусливой мне локоть. – Вас всего лишь немножко попугали, а вы готовы были меня на лоскуты от страха порвать. Да и что вас так напугало, студентка? Красивые стихи, и голос у чтеца приятный.
«Согласна», – поддакнула Юджиния. Да они… они…
– «Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы», – продолжила читать настойчивая призрачная дама, так и не показавшись. Слышать чей-то низкий голос в тёмном лесу, но не видеть его обладателя… Действительно, что меня так напугало, магистр?!
– Так ведь жуткие же стихи, магистр Ротремус, – поёжилась я. – И слышать их от пустоты тоже жутко.
– Если вам так это не нравится, просто не обращайте внимания, – пожал плечами дракон. – Она потому и пристала к вам, что страх почувствовала и из ваших воспоминаний стихотворение выудила. Побойтесь ещё немного, покормите её своим страхом, а я дослушаю. Красивое.
– Что?!
Привидение, видимо, польщённое вниманием к своей невидимой персоне, дочитало до конца, причём голос раздавался со стороны магистра:
– «Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой».
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок подгоняет, ездок доскакал…
В руках его мертвый младенец лежал.
Магистр чему-то задумчиво покивал и выдал:
– Талантливый поэт. А вы, леди, невероятно талантливый чтец, – повернул голову в сторону и обратился к пустоте магистр.
– Благодарю вас, господин, – воздух вдруг заискрился, уплотнился и начал менять свой прозрачный цвет. И вот, за другой локоть магистра уже держала красавица в старомодном красном платье. На голове у неё был такой треугольный конус, не знаю, как он называется, но его часто всякие сказочные принцессы и феи на иллюстрациях в книжках носят. Тёмно-каштановые волосы были заплетены в пышные косы, а среди них виднелись кончики остреньких ушей. Ой, это что, эльфийский призрак?
Привидение посмотрело на меня, и я, кажется, побледнела, сравнившись с ней цветом. Полупрозрачная дама с сероватой кожей не имела ни белка глаз, ни зрачков, только чёрные впадины.
– Вкусный страх, драконий, – облизнулась незнакомка. – Давненько меня так хорошо не кормили! От людей, сюда забредающих по глупости, страха много, но энергии мало, от некромантов, решивших, что они особенные и смогут меня упокоить, страха не дождёшься, а тут… такая радость! Я Лирталь. Просите, что хотите, драконы, девочка хорошо меня покормила.
Я сейчас в обморок упаду. Можно?
«Нет, нельзя, – моментально последовал язвительный ответ Юджинии. – Ох, с тобой точно надо что-то делать. Драконов позоришь».
– Лирталь, любезнейшая и прекраснейшая, мы с ученицей ищем одного морского змея, он проживает в этих чудесных лесах. Не подскажете, где нам его найти? – тем временем, декан продолжал меня удивлять, любезничая и едва ли не флиртуя с мёртвой эльфийкой. Даже на случайно выпущенные мною когти, впившиеся в его руку, внимания не обратил.
– Морских змеев тут много, льстец, – улыбнулась Лирталь.
– Из живых, думаю, лишь один, – расплылся в ответной улыбке мужчина.
– Калира Серпейна ищете? – понимающе хмыкнула она. – А ведь он от вас, драконов, прячется. Плохо будет друга сдавать, он хороший слушатель и собеседник, хотя и не пугается больше и страхом не кормит.
– Уверяю, что навредить мы ему не хотим, – а лицо-то какое изобразил, такой весь серьёзный и понимающий. Фи! У него тут личной ученице плохо, а он… – Со мной внучка его давней подруги Астрид Кейран, и нам очень нужно поговорить с ним.
Лирталь окинула меня заинтересованным взглядом. Прищурилась, словно сканировала, словно мои внутренности щупала.
– Похожа, – констатировало привидение. – Что ж, я выполню ваше желание, коли уж пообещала. Рилли, Милли, живо ко мне!
Налетел сильный ветер, такой, что несколько веток голых деревьев сломались и попадали на землю. Парочка грозилась вонзиться мне в глаз в полёте, но помощь пришла, откуда не ждали: я инстинктивно выпустила крылья и прикрылась ими, укутавшись, как в кокон. Что не отменило того факта, что, вообще-то, мне одного привидения по за глаза хватило!
Потом раздался звонкий девичий смех, и, подобно Лирталь, пред нами представили ещё две одинаковые полупрозрачные фигурки, тоже эльфийские, тоже с черными провалами вместо нормальных глаз, только вот на вид им было не больше тринадцати и одеты они были в одинаковые короткие голубенькие платьица. Ножки босы, светлые волосы распущены. А я вспомнила, что здешние мёртвые эльфы когда-то были пленниками. Бедные девочки…
– Ой, а она пугливая, вкусная, Лирталь, – заговорила одна из девчонок. – Ты нас покушать позвала?
– Нет, Рилли, – покачала головой эльфийка. – Проводите этих двух драконов к Калиру. Без ваших игр.
– Что, совсем-совсем покушать и поиграть нельзя? – расстроилась другая девочка.
– Нельзя, Милли, – отрезала Лирталь и повернулась к магистру. – Девочки вас проводят, а мне пора. Мне ещё деревенских детишек пугать.
– Зачем? – ой, а у меня голос прорезался! Значит, не такая я безнадёжно трусливая.
– Чтобы в Тёмные Леса не лезли и на ужин к зомби или в компанию умертвий не попали, – вздохнуло привидение. – Бегают сюда из маленьких деревенек неподалёку, доказывают друг другу, что не трусы, и гибнут по дурости.
