же переместилась настолько тихо, насколько это возможно. Просто что-то мелькнуло – и вот я уже очутилась в какой-то в просторной комнате. С одной стороны возвышалась широкая непроницаемая ширма, а с другой – стена и окно.
Я уже хотела было выйти из этого маленького уголка, куда меня вынесло заклятие, как вдруг услышала голоса и замерла.
В комнате разговаривало несколько мужчин, и предмет их разговора мне совершенно не понравился.
– Если что-либо не предпринять, уже завтра у нас начнётся война с Шеллаэрде, – прозвучал один знакомый голос, в котором я с трудом, но всё же узнала дофина империи.
– Я, конечно, всё понимаю, но этих клыкастых давно пора поставить на место, – отвечал другой голос, видимо принадлежащий ещё одному из братьев. Но поскольку я не успела близко познакомиться с ними всеми, разобрать, кто же именно говорил, не представлялось возможным.
– Война – это хорошо, но не в нашем случае, – снова раздался голос Элайдариона. – Мы не можем вступить с ними в военные действия, несмотря на то, что они сотворили с Айденом. Ты знаешь, что я больше всех хотел бы уничтожить Детей Ночи, стереть их проклятый Крестострел с лица Йенлавей. Вот только нам это грозит в итоге гораздо большими проблемами. Если мы начнём с вампирами открытую конфронтацию, то вслед за ними поднимутся и оборотни, и шерблайды, и колдоморфы Топей, и ещё Яросветная знает кто. Даже русалки, как пить дать, не останутся в своих озёрах.
– Ну насчёт русалок я бы поспорил, – прозвучал мягкий весёлый голос, в котором я легко опознала Сирглинариона.
Что-то ёкнуло в груди. Появилась шальная мысль выйти, обозначить своё присутствие, но что-то подсказывало: неспроста кольцо вынесло меня именно сюда. За высокую темную ширму, за которой меня почему-то никто не видел и не слышал. Драконы обладают потрясающей чувствительностью, однако никто из них не ощутил моего присутствия. Судя по всему, Шестой принц хотел оставить меня незамеченной.
А значит, я должна была сидеть смирно и слушать.
– Да дело не в русалках, тебе ли не знать! – повысил голос дофин. – Дети Ночи нам уже как кость в горле. Но мы не можем позволить им отобрать этот остров. Сейчас, когда Айденион без сознания, у них появился уникальный шанс перевесить чашу весов в свою сторону. Официально у Королевства Огня сейчас нет повелителя. Я даже не имею права назначить временного, потому что это право лишь императора.
– Тогда у нас есть только один выход, не так ли? – мягко проговорил Сирглинарион, и вокруг тут же повисла напряженная тишина.
– Ты сам скажешь или вытягивать из тебя клещами? – прохладно и с легким раздражением спросил дофин.
– По-моему, все очевидно, мы должны предложить Шеллаэрде альтернативу, некую… вещь, ценой которой будет жесткий пакт о ненападении. Если после подписи этого пакта он будет нарушен Детьми Ночи, никто из нелюдей и колдоморфов уже не осудит нас за уничтожение Кровавого Крестострела.
– Какое прекрасное решение! – с издевкой воскликнул еще какой-то мужчина. Тоже, видимо, один из братьев. – И как это никто раньше до него не додумался? Ах да, наверно, потому и не додумался, что это бред! Князь вампиров не станет подписывать подобный документ никогда в жизни. А жизнь у него, между прочим, бессмертная!
Я осторожно приподнялась на носочках, потому что вдруг заметила прямо над головой в ширме небольшое отверстие. Как раз будто бы для того, чтобы подглядывать!
Сирглинарион выглядел невозмутимо. Он снова стоял возле стены, чуть в стороне от пяти остальных братьев. Глядел в окно, сцепив руки на груди, и изредка улыбался, бросая взгляды на раздраженных принцев.
Только Элайдарион, встряхнув золотыми волосами, скрепленными на лбу тонким черным обручем, смотрел на Шестого принца напряженно и сосредоточенно.
– У тебя есть план, не так ли? – спросил дофин тогда.
И Сирглин кивнул.
– Князь, может, ничего и не подпишет. А вот княжич – запросто. Готов поспорить, что он и отца убедит, если предложить ему достаточную цену.
– Да что ты? – воскликнул снова один из раздраженных братьев. Тот, у которого русые волосы отдавали в ядовитую рыжину. Кажется, Гленхейдлион. – И мы можем заплатить ему такую цену? У нас есть что предложить пресытившемуся жизнью вампирскому щенку?
– Есть, – кивнул Сирглинарион и вдруг через весь зал посмотрел на меня так, что я едва не упала на ширму. – Мы предложим ему новую аару Седьмого принца.
– Ты с ума сошёл? Что за чушь? – переспросил Элайдарион.
– Действительно, кроме того, что отдавать чужую аару – возмутительная наглость, так это ещё и не имеет никакого смысла, – заметил другой брат, у которого в чёрных волосах перепутались огненно-красные пряди. – С какой стати княжичу Шеллаэрде заключать пакт о ненападении всего-навсего из-за какой-то человеческой девчонки?
Сирглин на него даже не взглянул. Он невозмутимо посмотрел на дофина и улыбнулся, проговорив:
– Попробуй ему это предложить, брат. В любом случае – нет так нет, я не настаиваю. Ты же у нас официальный наследник трона империи, тебе и решать.
Снова комната вокруг словно разом лишилась всех звуков. И теперь казалось, что пустота внутри меня звенит и разрастается вместе с этой тишиной.
Почему Шестой принц это предложил?..
Почему он выбрал меня в качестве разменной монеты?..
И почему на самом деле я так важна для княжича вампиров?..
Судя по всему, всё это было не просто так. Айден хотел, чтобы я увиделась с Шестым принцем, чтобы он взглянул в мою душу или что-то в этом роде. Вот только Сирглинарион уже давно успел меня осмотреть. Мы встречались с ним лично, и наверняка он имел возможность понять что-то такое, чего не понял никто другой. Иначе как объяснить, что на откуп вампирам он предложил именно меня? Похоже, Сирглинарион прекрасно знал, для чего я им нужна. Осознавал какую-то скрытую важность моей жизни для Ренвиэля.
Об этой же странной важности догадывался и главный старейшина Мельгорион. Хотя у него все предположения, вероятно, пока оставались на уровне интуиции.
Но что же это за такой страшный секрет, который я скрываю, сама того не осознавая?..
Тишина все нарастала, если может нарастать то, чего нет.
Я же поняла, что понятия не имею, что делать дальше. Ощущение колючего предательства болезненно сдавило сердце.
С силой стиснув зубы, я закрыла глаза, пытаясь подавить приступ паники и расстройства. Нужно было что-то делать!
Показываться принцам не хотелось. Вряд ли они примут меня с распростертыми объятиями, а после начнут уверять, что со мной ничего не случится. И так ясно, что всем присутствующим наплевать на мою судьбу, а значит, и защиты тут
