меня затряслась и начала рассыпаться. Я рефлекторно от неё отскочила. Ещё один удар снаружи, и в тёмное подвальное помещение ворвался луч солнечного света.
— Должна будет что? — услышала я голос Дэя. — А я всё думал, — продолжил он, когда доломал кусок стены и вошёл в помещение, — кто осмелился вмешаться в мои дела. Хотя должен был догадаться раньше. Что тебе от неё надо, Амун?
— А разве ты и сам не знаешь? — удивился вороной демон. — Ах, точно, ты наверно и это забыл, — усмехнулся он. — То, что мне надо, я возьму, — пообещал Амун — Оно само упадёт мне в руки. — Его взгляд на мгновение встретился с моим. В нём сквозила уверенность. Прошла долгая секунда, и демон вдруг исчез, оставляя на полу несколько вороньих перьев.
— Свободу от меня, да? — спросил Дэй. И хотя говорил он спокойно, в этом спокойствии читался дикий гнев. Холодный, но смертоносный.
— Я ещё ничего ему не ответила, — попыталась оправдаться.
— Но ты пришла к нему.
— Я шла в кофейню. После того как узнала, что ты наводил обо мне справки, прежде чем убить, — ядовитая горечь наполнила меня до краёв и пропитала даже мой голос.
— То было до, — ответил Дэй.
— Ничего не изменилось. Мы по-прежнему соревнуемся, кто сумеет полюбить другого меньше.
— И как ты думаешь, кто ведёт? — спросил Дэй, делая шаг и оказываясь ближе ко мне. Протяни он руку и мог бы коснуться.
Сердце сжалось в груди. Кто ведёт? Игра — вот, чем для него было наше пари на сердце. Кто ведёт… Похоже, не я. Но зачем говорить ему об этом?
— Узнаем через три месяца, — ответила, сдерживая слёзы.
— Что ещё он тебе сказал? Кроме предложенной сделки.
Хотелось оттолкнуть его и уйти, но вряд ли мне хватило бы сил.
— Назвал меня Божаной. А когда я возразила, сказал, что я была ей раньше. Не знаю, что он имел в виду.
Дэй нахмурился.
— Если это всё, то я пойду, — сказала я устало. — Мне нужно где-то присесть.
— Пойдёшь? — удивился он. — Ты хоть знаешь, где мы находимся? — и не дожидаясь ответа, подхватил меня на руки.
Мир закружился, словно я свалилась в водоворот, но спустя несколько мгновений устаканился. Дэй со мной на руках стоял уже посреди своей прихожей.
— Тебе надо прилечь, а не присесть, — сказал он, неся меня прямиком в спальню.
— Я в порядке, — завозилась у него на руках.
— Ты себя со стороны-то видела? — руки Дэя сомкнулись на мне крепче. — Когда мы встретились впервые, даже тогда ты не была такой бледной.
— Но владелец земли… — возразила я.
— Твоя Сабина и без тебя разберётся.
— Ты выучил её имя?
Этот факт меня настолько удивил, что я притихла. Позволила положить себя на кровать, укрыть пледом и даже изъявила желание выпить чашку какао.
— Оно у тебя есть? — спросила обнадёжено.
— Нет. Но найдётся. Лежи и не вставай.
Спустя несколько минут и череду смачных ругательств, доносившихся с кухни, на прикроватной тумбе оказалась дымящаяся чашка какао. Дэй присел скраю постели.
— Сама привстанешь? Или помощь нужна? — спросил он, намекая, что после его мучений выпить это какао — мой священный долг.
— Сама. — Я приподнялась, и Дэй поправил у меня за спиной подушку. Сердце предательски заколотилось.
«Алиса, он собирается тебя убить», — напомнила себе, но это не помогло.
— Что ответишь ему? — спросил Дэй, когда я сделала первый глоток из чашки.
— Чуть не подавилась из-за тебя, — укорила его. — Не знаю, что отвечу. Он так и не назвал условия.
— Значит, всё-таки хочешь свободы, — кивнул Дэй. — Цена не может быть низкой.
— Уж не выше моей жизни, — огрызнулась я.
— Поверь мне, есть цены намного выше твоей жизни. Смерть — не самое страшное, что может приключиться.
— Я всё равно хотела бы услышать его условия, — ответила больше из упрямства, чем искренности. Хотела ли я на самом деле услышать их? Я понятия не имела. И окончательно запуталась.
— Не соглашайся, — сказал Дэй, но его слова впервые звучали невпопад. Он не подслушивал, просто пытался угадать, о чём я думаю. — Амун не вправе вмешиваться в наше пари. Это не может кончиться хорошо ни для кого из вас. Уж о проблемах для него-то я точно позабочусь, — в зрачках Дэя вспыхнуло пламя, подтверждая его намерения.
— Ну нет. Испугать меня не выйдет. Лучше скажи, какая мне выгода отказываться? — решила ответить теми словами, которые были ему близки и понятны. Пламя в его глазах полыхнуло ярче, и в комнате стало душно.
Он резко выдохнул, и мне послышался утробный рык.
— Ты слишком быстро учишься.
— Потому что у меня один из лучших учителей.
— Какая тебе выгода отказываться… — повторил он мои слова. — А какая выгода соглашаться? Какая вообще здесь осталась выгода? — спросил он задумчиво и поднялся на ноги. — Я вернусь завтра. Отдохни и не делай глупостей. Торопиться всё равно некуда. В запасе ещё много времени.
Ложь. Время утекало водой сквозь пальцы. Казалось, счёт шёл уже на минуты или на секунды. Ещё немного, и я перестану владеть собой. И тогда глупости станут единственным, на что я буду способна.
Реус Асмодей
Ночь — прекрасное время. Именно из-за неё я порой особенно тосковал по Нижнему миру. Там не поднималось солнце и не наступало утро. Царила вечная ночь.
А здесь… Я скользнул взглядом по набережной. Уже начавшей сереть, готовясь искупаться в лучах утреннего солнца, но ещё достаточно тёмной, чтобы немного унять мою тоску по прежним временам. Тем временам, когда не было ничего, кроме ярости. Тем временам, когда единственной моей заботой было сражение на поле брани.
Я ненавидел его тогда. Но тосковал по нему сейчас. Человеческий мир въелся в меня, словно дымный запах в одежду. И не выветривался. Изгнать его смогло бы только пламя Преисподней.
Глубокий вдох принёс с собой ощущение свежести. Это роса опускалась на землю. Я подошёл к парапету и облокотился. Взглянул на спокойную речную воду. Её поверхность почти не искажалась рябью. Вокруг тишина и прохлада, но внутри меня не было подобного спокойствия. Сила кипела и требовала выхода — сегодня я перебрал с энергией. Увлёкся впервые за долгое время. Хотел забыться. Забыть.
— Забыть… — прошептал, вспоминая слова Амуна.
«Ах, точно, ты наверно и это забыл».
Да, я забыл. Нечто далёкое и важное. Этот слащавый демон Амун, умеющий лить в уши самые смелые обещания, знал обо мне нечто весомое. Потерянное мной в яростных огнях Чистилища. Ту адскую боль я помнил по сей день. Ту нескончаемую муку. Но то,
