Я хотела пить. В горле пересохло из-за нервов.
Явно удивленный моей резкой переменой настроения, Алан без вопросов последовал за мной на кухню. Я старательно избегала взгляда, не зная, с чего начать, хотя буквально минуту назад прокручивала наш разговор. Алан тоже молчал, терпеливо ожидая начала объяснений.
Я достала из холодильника бутылку холодной воды и сделала два больших глотка.
— Кира? Что случилось? — не выдержал он.
Я перевела дыхание. Пора!
— Алан, ты знаешь о моих чувствах к тебе. Мне очень хорошо с тобой. Я к тебе привыкла.
— Привыкла?
— Да, привыкла, — кивнула я, все также избегая смотреть ему в глаза. — Мне очень сложно говорить тебе об этом, но я должна двигаться дальше. Конкурс, статья, все давит на меня большим грузом. Даже если я не выиграю, то не остановлюсь на этом…
— Ты хочешь сказать? — перебил он меня вопросом.
— Мне нужна карьера, Алан. Наши отношения… я хочу их закончить, — я сглотнула.
Некоторое время джинн молчал, обдумывая мои слова.
— Понимаю, — кивнул он.
Мое сердце разрывалось на части, вот так просто, он меня понимает? Так просто готов согласится и отпустить? Мне хотелось обнять его, но я сдержалась.
— Я рада, что мы встретились. Ты стал для меня светлым проводником, — набравшись смелости, я взглянула ему в лицо и увидела в глазах боль.
— Не стоит, я не люблю прощания. Просто скажи свое последнее желание, — безэмоционально произнес Алан.
— Да. Последнее желание.
Я не могла ему сказать правду, он бы все равно не понял. Был бы против моего решения, отговаривал. Возможно, я совершала самую большую ошибку в своей жизни. Иного пути не было.
Я встала со стула, чтобы мне проще было не смотреть ему в глаза, но в ту же секунду джинн оказался рядом.
— Перед тем, как ты его загадаешь. Ответь на вопрос. Будешь ли ты жалеть об этом потом?
«Конечно, буду! Я не хочу тебя терять! Прошу, прости меня!», хотелось ответить.
— Нет, — холодно ответила я, сжимая до боли кулаки.
— Рад слышать, ты наконец-то начала думать о себе, — с усмешкой произнес джинн. Я знала, усмешка является лишь его защитной реакцией, за которой скрывается боль.
Мне тоже больно, Алан. Очень.
— Скажи, — с вызовом потребовал он. От спокойного джинна не осталось следа. Его глаза горели, на скулах выступили желваки.
Алан стоял близко, внимательно наблюдая за мной. Я чувствовала, как аура вокруг нас сгустилась, образуя черный шар. Мое сердце бешено колотилось, хотелось закрыть уши, убежать и спрятаться.
«Прошу, не уходи!», кричало мое сердце.
— Еще одно желание, последнее! — повторил он громче. Его красивое, уже любимое лицо излучало злость, глаза горели ненавистью.
Время пришло.
Я должна!
— Ты свободен. — Обессилено выговорила я, и больше не сдерживаясь, дала волю слезам.
— Что? — опешил джинн, вместо злости пришло удивление, затем отчаяние. Цвет глаз снова стал медовым, моим любимым цветом. Последний раз я смотрела в них и тонула. Последний раз. Я всегда буду их помнить.
— Мое последнее желание — твоя свобода, Алан, — повторила я более отчетливо. — Прости. — прошептала я. Поддавшись своим чувствам, я поцеловала его, вложив в поцелуй всю свою любовь к нему. Он ответил. Обняв за талию, прижал к себе. Я знала: это были наши последние мгновения.
— Я люблю тебя, — успел ответить мой любимый джинн, прежде чем на его месте образовалась пустота, молниеносно заполняя собой каждый уголок в моем сердце.
— Прощай, Алан.
Эпилог
Время летит стремительно, если занят осуществлением своей мечты и не замечаешь ничего кроме нее.
Три года назад я выиграла в том конкурсе на самую лучшую статью. Жюри высоко оценило мои способности, предложив работу в популярном журнале сразу после окончания университета. Пока я постепенно привыкала к своей новой должности, поступила заочно на магистратуру. Жизнь складывалась так, как я планировала. Маленькими шагами, полностью погруженная в работу, шла к мечте путешествовать, вести блог, писать интересные статьи. Находясь в обществе молодых коллег мужского пола, я часто ловила на себе их взгляды, они оказывали мне знаки внимания, приглашали на свидания. Только вот я не нуждалась во всем этом, ведь в моем сердце был лишь он один — мой любимый джинн с медовыми глазами. Казалось, я начала привыкать к мысли никогда больше не увидеть его, казалось, я начинала принимать реальность без него, полностью погружая себя в любимое дело. Лишь иногда по вечерам я давала волю слезам, вспоминая Алана. Я скучала по нему, тосковала настолько сильно, что порой занималась самобичеванием, вспоминая вечер расставания. Жалела ли я? Да, и очень сильно. Я любила его. Оказываясь в каком-нибудь людном месте, будто бы чувствовала запах бергамота и мандарина, и тогда я начинала искать его в толпе. Алан как-то сказал, после того как джинна освобождают желанием, он перерождается. Было ли это правдой на самом деле, я не знала, но старалась верить. Где был Алан, как он выглядел? Сколько ему лет? Может, мы когда-нибудь встретимся? В память о нем у меня оставалась лампа и золотой кулон, который я носила, не снимая. После его исчезновения, я убрала лампу в коробку, ведь она напоминала мне о нем. А эти воспоминания приносили мучительные страдания несмотря на уверенность в правильности своего последнего желания. Желание на настоящую человеческую жизнь для Алана и его счастье были сильнее и выше моей любви к нему. Позже, я достала лампу и поставила обратно на прикроватный столик, так как поняла: не хочу забывать его, ведь он самое лучшее, что было в моей жизни.
Я прилетела в Баку пару дней назад в поисках вдохновения и новых идей. Сидя за ноутбуком на террасе в одном милом кафе, работала над очередной статьей. Вкусный запах свежеиспеченной выпечки и божественного кофе распространялись по всей улице, заполняя каждый ее уголок. Улица, вдоль которой располагалось кафе, была аккуратно высажена кустами и яркими цветами. Наслаждаясь теплыми лучами солнца, нежно ласкавшими мою кожу, я думала о людях, которые здесь жили. Радостные, улыбчивые лица местных горожан приветствовали на каждом шагу, выражая неподдельный интерес к иностранцам. Я не знала их местного языка, лишь владела несколькими словами вроде «здравствуйте», «спасибо», «сколько стоит» и «до свидание». Я писала статью о местных кафе и вкусной выпечке.
— Заказ для красивой девушки, — широко улыбаясь, сказал официант, по совместительству хозяин кафе. Это был статный мужчина лет 65 с добрыми глазами. Я заказала «Шор гогал»0 с черным кофе.
— Чох сагол0, - улыбнулась я.
— О, вы говорите по-азербайджански? — обрадовался мужчина.
— Нет, к сожалению, всего несколько слов, — вежливо ответила я.
— Ничего, мне очень приятно слышать даже несколько слов родного языка. О, чуть не забыл, — спохватился он, доставая сложенный белый лист бумаги из кармана фартука. — Это вам.
— Записка? От кого? Я никого тут не знаю.
— Простите, ханым, не могу сказать. Приятного вам дня, — с этими словами хозяин кафе удалился.
Озадаченная, я смотрела на сложенный в два раза лист белый лист бумаги, лежавшую передо мной на столе. Развернув ее, увидела аккуратным почерком фразу, которая заставила мое сердце забиться чаще: «У тебя есть три желания».
Я сразу же подскочила со своего места и побежала за официантом, быстро скрывшего внутри кафе, в надежде все-таки узнать, кто же на самом деле являлся автором данной записки. Я обязана знать автора этой фразы! Забежав внутрь, я тут же заметила одинокий силуэт мужчины, сидящего за столиком около окна. На него падала тень от козырька на крыше, поэтому я не могла четко разглядеть лица. С бешено колотящим сердцем, медленно, шаг за шагом я подходила к нему, боясь ошибиться. Мне достаточно было одного взгляда его медовых глаз, чтобы понять — мой Алан.
Нам снова не нужны были слова, чтобы оказаться в объятиях друг друга. Я бы узнала его из тысячи. Любимый аромат бергамота вперемешку с мандарином.
