— Ты очень тиха и задумчива, — голос эльфа заставил Лоту вздрогнуть. — Я успел набрать нам орехов, а ты все так же стоишь на краю поляны. Не стоит так переживать, принцесса. Все будет хорошо.
— Я верю в тебя, — легко откликнулась леди Шан Нейрин. — Я просто засмотрелась. Все вокруг такое нереально-прозрачное, ты только оглянись! Как жаль, что со мной нет акварели.
— Ты бы тогда на отбор и не вернулась, — рассмеялся эльф и подошел ближе. — Я редко встречаю людей, что способны так чутко реагировать на красоту Эльфхиира.
Лотанари пожала плечами и присела, срывая ягодку земляники. Эльфхиир был ни при чем, она просто безмерно любила природу. Лес это, или река, или соленое море, или скалистый берег игривой горной речушки — все это заставляло сердце Лоты трепетать. Но если бы не Лима, принцессе бы никогда не довелось увидеть и половины, а ухоженный и выхолощенный королевский парк совершенно не привлекал леди Шан Нейрин.
— По ягодке ты будешь долго собирать, — мягко рассмеялся Идрис и что-то неразборчиво добавил.
Через мгновение перед Лотанари появился большой кулек из зеленого кожистого листа. Этот кулек был доверху наполнен спелой земляникой.
— Пойдем, там есть удобная коряга, — подмигнул эльф.
До коряги пришлось идти минут пять, и, несмотря на то, что она и правда была весьма и весьма удобна, у нее был большой минус — места хватало только на одного.
«Или мы должны сесть очень, очень близко друг к другу», — пронеслось в голове у Лоты. Но Идрис, как будто не заметив ее заминки, ничуть не смущаясь уселся на мох и, скрестив ноги, широко улыбнулся:
— Не стой, нам еще долго идти. Садись и угощайся.
Сидеть на коряге было удобно, но все-таки леди Шан Нейрин была хорошо воспитана, и потому она решила создать для Идриса не менее удобное сидячее место. Эльф едва успел перехватить ее руку и сурово припечатать:
— Не смей!
Правда, он тут же добавил:
— Прости за грубость. Я постоянно забываю, что ты из Нериса. Вернее, что ты не знаешь эту местность. В этой части Эльфхиира магию используют лишь в самых крайних случаях. Никогда не знаешь, кто придет на запах силы — безобидный лесной зверь или реликтовая нежить.
Сказав все это, Идрис достал из пространственного кармана такой же лист-кулек и принялся уплетать землянику. Видя, что эльф не собирается ничего объяснять, Лота откашлялась и чуть хрипловато уточнила:
— Прийти?
Эльф безмятежно улыбнулся, кивнул и, неспешно прожевав, буднично пояснил:
— Здесь сконцентрирована вся нежить Эльфхиира.
И дальше продолжил трескать землянику. Так, будто не сказал ничего особенного. Где-то вокруг рыскает хищная нежить, но это же не повод не есть, верно? Вот только у Лотанари не получилось принять эту новость так же стоически. Лес потерял остатки очарования, но зато взамен приобрел некую мистическую жуть, и Лотанари, нервно поежившись, попросила:
— Может, пояснишь подробней?
Отложив на мох кулек с земляникой, Идрис чуть помолчал, а после смущенно признался:
— Тяжело понять, с чего начать объяснения. Это такая привычная, такая естественная вещь, что я просто теряюсь. Солнце встает на востоке, заходит на западе, а у безымянного озера собралась вся нежить Эльфхиира. Дай мне минутку.
Для Лоты минутка тянулась запредельно долго, но торопить Идриса она не спешила. Пусть уж сосредоточится по полной, чем потом огорошит еще какой-нибудь пакостью.
— Всегда стоит начинать с начала, верно? Эльфхиир изначально располагался немного иначе — мы жили в предгорьях. До того, как развили в себе природную магию, мы тоже, как и люди, жили в пещерах. Весьма благоустроенных, конечно. Сейчас там почти никто не живет, но любой может прийти и посмотреть — это не запрещено. Я, если честно, не понимаю, почему Старый Город был оставлен. Он великолепен.
Увлекшийся Идрис с удовольствием и упоением рассказывал о каменном кружеве Старого Города, о вырубленных в скалах изящных лестницах и о чистейших горных озерах. Он с таким чувством говорил об этом, что Лота на мгновение позабыла о нежити и страстно захотела там побывать. Пройти по пустынным улицам, подняться на Соляной Шпиль и посмотреть на Эльфхиир с его самой высокой точки. Ей до дрожи захотелось увидеть своими глазами величие горной эпохи Эльфхиира.
— Здесь же, вот конкретно здесь, — Идрис хлопнул ладонью по мху, — были ядовитые, переполненные сырой магией болота. Когда нашим предкам наскучил Старый Город, они занялись болотами. Выращивали лес, изничтожали нежить. Но полностью уничтожить нежить нельзя — в природе все взаимосвязано. На дне безымянного озера остался последний необлагороженный источник дикой магии. И потому именно здесь концентрируется вся нежить Эльфхиира. Мы не уничтожаем их полностью — на костях шипастой виргеты растут грибы-кровяники. А, прошу прощения, отходы жизнедеятельности острозубого вилкула — это лучшая и единственная подкормка для аргосты.
И Идрис выразительно воздел палец, призывая вспомнить, для чего, собственно, используется оная аргоста. Лота послушно напрягла память и медленно произнесла:
— А Аргоста — одно из самых драгоценных растений. Именно на основе вытяжки ее корня готовят все антидоты к растительным и животным ядам.
— Именно, — кивнул эльф. — Поэтому нам приходится учиться существовать вместе с хищными тварями. Пока так себе получается. Мы думаем над тем, чтобы сделать безымянное озеро и лес вокруг него неприкосновенными и закрытыми. Пускать внутрь только дипломированных травников под охраной боевых магов. Но это пока только проект. Так что, с одной стороны, нас защищает озеро — нежить не подходит к нему слишком близко. С другой стороны, не стоит рисковать понапрасну. Орешек?
Он вытащил из кармана целую горсть лартного ореха, единственного, который вызревает в это время.
— Я не смогу его открыть без магии, — покачала головой Лота и доела землянику.
— Не проблема, — рассмеялся эльф.
Лотанари хотела уведомить чрезмерно самонадеянного мужчину, что скорлупа лартного ореха самая прочная. И что даже убийственно тяжелый медальон старшей принцессы Нериса не всегда мог расколоть этот вкусный орех.
«А хорошо, что я промолчала», — ошеломленно подумала леди Шан Нейрин, глядя, как Идрис просто давит орех в пальцах. Раз — и ларт делает «крак», раскрывая аппетитную сердцевину.
— А я для колки орехов использовала свой медальон, — потрясенно выдохнула Лотанари. — В смысле, теперь уже не мой. Медальон старшей принцессы Нериса — очень тяжелый кусок необработанного золота, пропитанный дикой магией, на толстенной цепи из звездного металла.
— А какие у него свойства? — заинтересовался эльф и ссыпал ядра орехов в свой опустевший кулек из-под земляники. После чего протянул его Лоте.
— Вес, — фыркнула Лотанари. — А если серьезно, то я не знаю. Хотя… Медальон хорош как оружие: как-то раз я крутанула его в воздухе и вложила ума одному мерзавцу. А так — просто тяжелый символ власти. Может, он должен защищать — но я и сама со своей защитой неплохо справлялась. Не знаю. Мне никогда не приходило в голову, что медальон может иметь какие-то свойства.
Идрис удивленно посмотрел на принцессу и напомнил:
— Но ты же сама сказала, что он наполнен сырой магией.
— Ну да. Но… А это как с рассказом о нежити — медальон со мной с самого детства, и я никогда не задумывалась о его колдовском предназначении. Сказали: медальон старшей принцессы Нериса, символ принадлежности к династии Нейрин. Все, я привыкла и вопросов больше не задавала. Интересно, если я спрошу у отца — ответит?
Задавшись этим теоретическим вопросом, принцесса отдала должное орехам. Жаль только, что они быстро закончились.
— Не попробуешь — не узнаешь. Ну как, отдохнула? Надо добраться до хижины. Боюсь, что если придется ночевать на дереве, то ты можешь упасть. Или не выспаться. — Идрис поднялся на ноги.
— На дереве? — оторопела Лотанари и поспешно встала. — Я не птица.
Идрис только улыбнулся и вновь пошел вперед. Он выбирал самый удобный путь, именно благодаря нему не приходилось перебираться через овраги или перелезать через упавшие деревья. Хотя иногда Лоте казалось, что они идут чуть ли не по парковой зоне — уж слишком мягко под ногами пружинил мох.
