— Одна из двенадцати.
— Это вполне логично, а что если бы ты была следующим Мастером на очереди, ты основала бы тринадцатым Дом?
— Учитывая мою удачу, чертовски возможно.
Она встала с дивана, затем направилась к прихожей.
— Ну, гений. Давай что-нибудь съедим.
Я обхватила руками живот, который начал беспрерывно урчать.
— Я не голодна.
Она оглянулась и одарила меня изумленным взглядом.
— Ну, не то, чтобы голодна, — сказала я, но так или иначе последовала за ней на кухню. Я пропустила десерт, в конце концов. — Господи, — сказала я, зайдя на кухню.
То, что когда-то было крошечной кухней, стало, ну, я не была уверена, как это можно назвать. Класс Зелья из Хогвартса, что ли?
Я подошла к кухонной столешнице, разглядывая стопки книг, колоду карт Таро, коробку с солью, стеклянные банки с перьями, виноградную лозу, закупоренные бутылки масла, спички, и сушеные лепестки роз.
Я вытащила карту Таро из колоды — туз мечей. Соответствует, подумала я, помещая осторожно карту поверх колоды.
— Что это за вещи?
— Домашнее задание, — проворчала она.
— О, мой Бог, это Хогвартс.
Она одарила меня злобным взглядом и начала выключать конфорки на столешнице.
— Я играю в догонялки с маленькими ведьмами, которые занималась этим в течение многих лет.
Я вытащила стул и села.
— Я думала, ты обучаешься самостоятельно?
— Да. Но я не была первой ученицей у моего учителя. Прежде чем он был отправлен в Сибирь из-за колдовства.
— Шаумбург?
— Шаумбург, — подтвердила она. — До этого он преподавал многим и многим детям. Детям, которые были намного моложе меня, когда они получили свой дар. Оказывается, то что я начинаю свои магические шаги в двадцать семь лет, ставит меня довольно далеко от остальных.
— Но я уверена, ты восполнишь это своей дерзостью и очарованием.
Она сощурила глаза.
— Я занимаюсь этим с удвоенной энергией, как никто другой.
— Последовательно?
— Вполне последовательно.
Я рассматривала поверхность стола.
— Так почему же домашнее задание? Я отчетливо помню лекции Катчера о том, как вы, ребята, не должны использовать заклинания или зелья или что угодно. — я понизила свой голос на октаву и передернула плечами, я была уверена, что была достойна Оскара от Катчера Белла, — Но может вас захватил вихрь страсти прошедший через ваши тела.
— Предполагаю это был Катчер?
— Как бы. Да.
— Ха. Больше было похоже на Джона Гудмана [32].
— Я не актриса, играющая на ТВ. Короче.
— Ты будешь шокирована, — произнесла Мэллори, пододвигая стул поближе и шлепаясь на него, — Но, оказывается, Катчер немного претенциозен в магии.
Я фыркнула.
— Мне жаль, что ты только сейчас об этом узнала.
— Как будто я могла пропустить этот факт. Рассмотрим все, что выходит из его уст о магии, за исключением основных ключей, он получил эти права, ну тут дело вкуса. Он считает, что только законный способ делать магию возможен. Это не так, — сказала она, и опустила плечи, когда взглянула на груды материалов. — Колдуны это как ремесленники магии.
— Как ремесленники?
— Ну, четыре Ключа это немного похоже на живопись. У нас есть люди, которые рисуют масляными красками, акриловыми, акварелью. В конце концов, мы все равно имеем дело с искусством. Мы просто используем различные инструменты, чтобы достичь этого. Мы можем использовать любой из четырех Ключей, чтобы творить магию.
Она подняла закупоренную пробкой стеклянную банку с белым порошком, чтобы осветить и повертеть ее в руках, как знаток может вертеть стакан вина, прежде чем сделать глоток.
Его перламутровый блеск казался необыкновенно белым, насыщенно белым.
— Стружка из рога единорога? — подумала я.
— Блестки из ремесленного отдела в магазине.
— Хватит, — сказала я, нащупала медаль Кадогана на шее, набираясь смелости, чтобы приступить к тому, о чем мы еще не говорили — свою речь я еще не подготовила. — Я скучала по тебе.
Она сглотнула, но не глянула на меня.
— Я тоже по тебе скучала.
— Я не поддержала тебя. Не так, как ты меня....
Мэллори медленно выдохнула.
— Нет, Мерит, ты не поддержала. Но и я была несправедлива про Моргана. Я не хотела, подталкивать вас, я просто не хотела, чтобы вы страдали. И еще то, что я сказала.
— О моих проблемах с отцом? — Это все еще задевало.
— Очень неуместно. Мне так жаль.
Я кивнула, и молчание снова вернулось, будто мы не до конца преодолели стену неловкости между нами.
— Оказывается, я была абсолютно права на счет Этана.
Я закатила глаза.
— И в этом тоже, ты такая скромная. Прекрасно, да, ты была права. Он был опасен, и я угодила прямо в его ловушку.
Она открыла рот, чтобы высказаться, но снова его закрыла. Потом покачала головой, словно не в состоянии решить, озвучивать ли свои мысли. Когда она решилась, слова в спешке вырвались из нее.
— Хорошо, мне так жаль, но я должна спросить. Как это было? Я имею ввиду, серьезно. Каков он — мудак или супер мужчина?
Уголки моего рта изогнулись в улыбке.
— Это почти стоило эмоциональной травмы.
— Как почти?
— Почти многократно.
— Ха, — сказала она.
— Он и то и другое, так же красив как и раздражителен.
— Ты, надеюсь, заинтересовалась, почему парень, выкинувший трюк, подобный тому, что он выкинул вчера на вечеринке, серьезно не владеет собой в твоем присутствии?
— Мэллори.
Она перекрестила свою грудь.
— У меня есть что сказать, я клянусь.
Я закатила глаза, но немного усмехнулась.
— Я была внушительна.
— Настолько внушительна, что в следующий раз, когда он увидит тебя в коже, он пожалеет об отказе?
Я улыбнулась ей.
— Теперь я припоминаю, почему я твоя лучшая подруга.
— У тебя плохая память. Я твоя лучшая подруга.
Минуту мы смотрели друг на друга, с глупыми ухмылками на лицах. Мы вернулись.
Несколько минут мы поговорили о сексе и сплетнях о городских знаменитостях, затем Мэллори встала со стула и направилась к холодильнику.
— У меня есть холодная пицца, если ты хочешь, — сказала она, — Но я предупреждаю, она немного особенная.
Я подняла длинное черное перо и стала вращать его в руке.
— Как это особенная?
— Катчер Белл особенный.
Она открыла холодильник, вытащила широкую плоскую коробку с пиццей, и снова захлопнула дверцу холодильника.
Я наклонилась и двумя руками отодвинула контейнеры, оставляя свободное место, достаточно большое для коробки пиццы.
Она была из заведения в Викер-Парке, в котором делали фермерскую пиццу с козьим сыром и органическими травами.
Она не была моей любимой, но определенно занимала свое место в моем репертуаре. Слепленная вручную корочка, домашний соус, кружочки свежей моцареллы.
— Чем же она отличается? — спросила я.
Она положила коробку на столешницу и открыла ее.
Я уставилась на нее, склонив над ней голову, пытаясь выяснить, что он сделал с пиццей.
— Это сельдерей? И морковь?
— И картофельное пюре.
Это было похоже на то, как если бы меня снова бросили, но на сей раз кто-то, от кого я никогда этого не ожидала.
Я посмотрела на Мэллори с отчаянием в глазах, затем снова указала на пиццу.
— Это горох? На пицце?
— Это разновидность пастушьей запеканки. Его мама однажды экспериментировала и сделала это, и это единственное приятное воспоминание из его детства и юности, и он заплатил наличными ресторану, чтобы они приготовили это.
Мои плечи опустились, а голос стал капризным.
— Но, это же пицца.
— Если тебе от этого будет лучше, они изрядно протестовали, — сказала Мэллори. — Они пытались продать нам сливочный сыр и двойной бекон.
— Официальная пицца Мерит-Кармайкл, — вставила я.
— Но Катчер умеет убеждать так, как умеет только он. — Мэл хитро улыбнулась. — Не то, чтобы я об этом не знала.
