— Я не смогу. Я сорвусь вниз, обязательно сорвусь. И ты меня не удержишь, тут же сыплется все! Мы оба разобьемся, так не пойдет!
— Прекрати истерику, тебя я точно удержу, — гном говорил, не переставая быстро карабкаться вверх. — Ты весишь как ребенок. Только вниз не смотри, просто забирайся по склону. Потихоньку, осторожно… Давай!
Ухватившись за ствол молодого дерева, росшего возле самого спуска, он подтянулся, сел, перекинул через ствол веревку и обвязал вокруг себя. Лиза сглотнула и покосилась в сторону пропасти. Промелькнула глупая идея предложить Анпилу вернуться и поискать другой выход.
— Лиза! Ты ведь не собираешься до ночи здесь сидеть? Мне не очень-то удобно, честно говоря. Земля холодная и мокрая. Давай, лучше не станет, дождь собирается.
Проклиная ту минуту, когда она согласилась пойти к несчастному ручью, Лиза вылезла и приникла к горе всем телом, не обращая внимания на то, что так она по уши извозится в грязи. Она стиснула зубы и поползла по-пластунски, едва передвигая руки и ноги, вздрагивая всякий раз, когда мелкие камешки осыпались под животом.
Над головой Анпил подбадривал ее, не забывая подтягивать веревку, и Лиза мысленно пообещала себе, что придушит его, как только поднимется. Хотя нет, она ведь даже дорогу не знает. Придушит где-нибудь ближе к лагерю.
Но когда он втащил ее за руку наверх, усадив на переплетение корней, она не нашла сил даже возмутиться. Просто упала на спину плашмя и смотрела на пасмурное небо сквозь ветви, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось быстро-быстро, словно она пробежала кросс.
— Успокойся, самое страшное позади, — Анпил наклонился над ней, загородив обзор. — Ты в порядке?
Лиза заметила, что на перемазанном пылью и грязью лице глаза его кажутся ярче, а улыбка прямо сияет, как на рекламном постере. И что у него очень красивая улыбка, располагающая. Вызывающая желание улыбнуться в ответ.
“Нашла время и место им любоваться, идиотка! — мысленно отругала она себя. — И вообще…”
Нахмурившись, она села, отвела взгляд от своего спутника, порылась во внутреннем кармане и достала тонкий носовой платок, отделанный кружевом — один из подарков обшивавшей ее в городе портнихи. Каким-то чудом он остался чистым.
— На вот, — пробурчала она, протягивая платок Анпилу. — Перемазался как трубочист.
— Не надо, тебе нужнее, — усмехнулся он в ответ.
Лиза провела пальцами по лицу и обнаружила толстый слой грязи. Выругавшись, попробовала запустить пятерню в волосы — они сбились в сплошной колтун, из которого сыпалась каменная крошка.
— Ненавижу тебя, — простонала она. — Мне нужна вода. Много воды. Лучше целое озеро. И мыло. И…
Тяжелая холодная капля ударила в лоб. Лиза переглянулась с напарником, но прежде, чем кто-то из них успел произнести хоть слово, дождь обрушился, крупный и частый, настоящий ливень.
— Пожалуйста! — сказал Анпил, ловя капли на ладонь. — Как ты и просила!
Лиза подняла голову, подставляя лицо дождю. Все равно скоро она промокнет до нитки, так пусть хоть смоет грязь. Жмурясь от щекочущих струй, она не удержалась и рассмеялась в голос, громко, долго, до слез. Анпил сидел рядом и ждал, пока она успокоится, ни слова не говоря.
Но очень скоро стало не до смеха. Когда они, уставшие, голодные, грязные как свиньи и мокрые насквозь, преодолели крутой подъем и смогли нормально оглядеться, оказалось, что они прошли гору насквозь и выбрались посреди обрывистого, крутого склона — ни спуститься к подножию, ни подняться через перевал было невозможно.
Пришлось долго пробираться козьими тропами, уходя все дальше от лагеря. Шли медленно: ливень скоро кончился, но успел хорошенько намочить землю и камни. Под ногами скользило и осыпалось, к тому же сил у Лизы почти не осталось. Только желание поскорее оказаться где-нибудь в безопасном месте заставляло ее продолжать путь.
Лишь к вечеру они выбрались на более-менее пологий участок, по которому, обходя скальные уступы и обрывы, кое-как спустились с проклятой горы. Ночевать пришлось в крошечном гроте — угрюмые низкие тучи грозились очередным дождем, а укрыться от него было негде. Они даже плащи в пещере оставили.
И котелки тоже — Лиза сейчас отдала бы пару лет жизни за кружку горячего чая! А также ружья, карты и большую часть еды. Когда Анпил говорил в пещере, что они могут прожить там неделю, ни в чем не нуждаясь, он явно преувеличил, чтобы успокоить перепуганную спутницу.
Еды брали на пару перекусов, и сейчас ее поделили на три части. Лиза не заметила, как проглотила свою долю, лишь слегка приглушив голод. Анпил сумел разжечь костер из смолистых веток, но варить на нем было нечего.
— Нам до лагеря два дня добираться, надо поберечь припасы на завтра, — сказал он, заметив, как она приуныла. — Даже дольше может получиться. Я решил пойти в обход, эта дорога длиннее, но зато не придется лезть через перевал.
— Если обо мне беспокоишься, то не стоит, — вяло отозвалась она, поворачиваясь к огню другим боком. От мокрой одежды валил пар. — Я куда угодно залезу, лишь бы побыстрей добраться.
— И голодать два дня готова? Если возвращаться за припасами, смысла срезать дорогу не будет. А окружным путем мы как раз пройдем мимо входа в пещеру, заберем свое добро.
— Делай как знаешь, — отмахнулась Лиза устало.
Она улеглась на подстилке из лапника возле входа в грот, у огня. Все было отсыревшим, и слабый костерок не спасал. Следующие несколько часов она провела в тяжелой полудреме, то проваливаясь в сон, то просыпаясь от того, что продрогла до костей.
Едва рассвело, они двинулись в путь — все равно толком выспаться в холодном сыром гроте не получится. Да еще на голодный желудок. Утром Лиза готова была слона сожрать без соли и вместе с бивнями, но получила лишь кусок черствой лепешки, горсть сухофруктов и тонкую полоску вяленого мяса. Порцию, которой бы наелась разве что кошка. Краем глаза она заметила, что себе Анпил не взял и сухофруктов, и ощутила что-то похожее на угрызения совести, но решительно прогнала это чувство.
“Сам виноват, потерпит. В конце концов, это он рюкзаки укладывал, мог бы прихватить лишний кусок”.
— Ничего, ужинать будем нормально, — ничего не подозревая об обвинениях в свой адрес, Анпил, как всегда, старался подбодрить напарницу. — Если повезет, еще и подстрелить кого-нибудь успею, зайца или перепелку…
— Не надо никого стрелять! — Лиза вспомнила, как перепугалась тогда за Гана. — Кашей обойдемся. Лучше поторопиться домой. Сколько мы уже блуждаем? Нас наверняка потеряют.
— В расчетное время не уложимся, ты права. Но ничего страшного — Дара выйдет нам навстречу. Главное, обогнуть поскорее гору и добраться до вещей. Будет проще подать сигнал, если будут ружья.
По его словам, все выходило так гладко, так безопасно и просто, что Лиза поверила бы, если б не предательская слабость мышц, ломота во всем теле и навязчивое чувство голода, от которого подкатывала тошнота.
К тому времени, как впереди замаячил знакомый пейзаж, ей стало так плохо, что радости она не почувствовала. Есть уже не хотелось, напротив, от одной мысли о еде становилось дурно. Голова раскалывалась от боли, солнце слепило глаза. Погода еще с утра прояснилась, но Лиза была бы рада дождю: от жары она вымоталась гораздо сильнее.
На последнем привале она поняла, что это не просто усталость: ночь на холодных камнях в мокрой одежде не прошла даром. Лизу знобило. Она прилегла на куртку Анпила, заботливо расстеленную на траве, и поняла, что не сделает больше ни шага.
8.5
Анпил хотел быстро сбегать до пещеры за вещами, но Лиза не соглашалась ни на минуту оставаться одна.
— Я с тобой пойду. Потихонечку доковыляю, тут ведь близко совсем, — сказала она, через силу поднимаясь на ноги.
— Куда тебе идти, стоишь-то еле-еле, — он снял с плеча лямку рюкзака, подошел ближе и повернулся спиной: — Забирайся, я тебя отнесу.
Помявшись немного, она обхватила его за шею, и он легко, как пушинку, поднял девушку и зашагал вперед.
