Я разрываю презерватив, когда он вытаскивает свой член. Я облизываю губы.
— Обещай мне, что скоро я смогу раздеть тебя догола.
— Нет.
Я свирепо смотрю, но в лучшем случае чувствую себя нерешительно. Я слишком стремлюсь к нему. На то, чтобы натянуть презерватив на его твердую длину, уходит меньше времени. Он хватает меня за бедро одной рукой, удерживая на месте, пока я не посмотрю на него.
— Что?
— Нет пути назад, если ты сделаешь это. Если ты оседлаешь мой член, пока они будут
смотреть, они действительно поверят, что ты моя.
Слова кажутся серьезными, полными слоев, в которые я не могу вникнуть, когда мое тело практически плачет от потребности в нем. Завтра. Я все выясню завтра.
— Да, ты говорил. — Я вдруг испугалась, что он передумает. Я подозреваю, что в любом случае у
меня будет оргазм, но я слишком сильно хочу, чтобы его член был внутри меня, чтобы играть честно. Я наклоняюсь, пока мои губы не касаются раковины его уха.
— Возьми то, что принадлежит тебе, Аид. Я хочу, чтобы ты это сделал.
— Ты не принцесса. Ты чертова сирена. — Он дергает меня вперед, а затем оказывается внутри
меня. Я едва могу дышать, когда он тащит меня вниз по своему члену, наполняя меня почти неприятно полностью.
— О, боги.
— Они не имеют к этому никакого отношения. — Он выглядит разъяренным и возбужденным, и
все же он все еще далеко не так груб, как мне вдруг понадобилось. — Это то, чего ты хотела, маленькая сирена. Мой член внутри тебя. — Вот так просто он отпускает меня и кладет руки на спинку стула, выглядя при этом снисходительным королем. — Оседлай меня, Персефона. Используй меня, чтобы заставить себя кончить.
Шок успокаивает меня. Заниматься сексом перед комнатой, полной людей, — это одно, когда он рядом со мной, но он насильно увеличивает расстояние между нами, даже если он не сдвинулась ни на дюйм. Внезапно я оказываюсь на виду, а не мы на виду.
Мне… это нравится.
Ни один человек не может смотреть на эту сцену и думать, что я не являюсь кем-то иным, кроме восторженного участника. Аид должен это знать, должен знать, насколько это будет важно. Трахаться с ним здесь, вот так, все равно что кричать на весь Олимп, что я действительно принадлежу ему.
Я провожу руками по его груди, желая почувствовать кожу вместо его рубашки. В другой раз. И будут другие времена. Я хватаю его за плечи и начинаю двигаться. Неважно, как бешено бьется мой пульс, я хочу, чтобы это продолжалось.
Потому что это шоу, да, но что более важно, потому что это наш первый раз. Я не хочу, чтобы это закончилось слишком быстро.
Я медленно двигаюсь на нем, перемещаясь вверх и вниз по его члену, поднимая свое удовольствие все выше и выше. Этого недостаточно и в то же время слишком много. Больше. Мне нужно больше. Бесконечно больше.
Как бы мне ни хотелось сократить дистанцию и снова поцеловать Аида, то, как он смотрит на меня, слишком опьяняет. Его пристальный взгляд скользит по моему телу, я почти чувствую его на своей коже. Упиваясь видом того, как я трахаю его, даже когда его руки сжимают подлокотники кресла. Может, у него и есть холодная маска на месте, но он изо всех сил старается не прикасаться ко мне.
Я выдерживаю его пристальный взгляд и откидываюсь назад, упираясь руками в его бедра и выгибая спину, выставляя напоказ свою грудь. Отдаленная часть меня осознает, что я устраиваю шоу не только для него, но прямо сейчас он единственный, о ком я забочусь.
— Видишь что-то, что тебе нравится?
— Болтливый сопляк.
Мой оргазм приближается. Я чувствую себя так, словно мы с Аидом играем в цыпленка, несемся навстречу друг другу, чтобы посмотреть, кто согнется первым. Я всегда, всегда пригибалась в прошлом. С моей семьей, с Тринадцатью, со всем. Наклоняюсь, чтобы они не сломали меня, не сводя глаз с горизонта.
Я не буду делать этого сейчас. Я отказываюсь.
Я прикусываю нижнюю губу и замедляюсь еще больше, вращая бедрами крошечными, мучительно хорошими вращениями.
— Аид.
— Мммм?
Мое дыхание прерывается, и он наблюдает, как моя грудь поднимается и опускается в такт движению. Мне требуется две попытки, чтобы подобрать слова.
— У тебя есть угроза, которую ты должен выполнить.
— А я должен? — Он выгибает эту чертову бровь. — Не стесняйтесь напоминать мне. — Ты сказал,
что заставишь меня кончить, громко и грязно, прямо перед всеми. — Я не могу полностью восстановить свою обычную солнечную улыбку. — Что ты возьмешь меня так, чтобы показать всем здесь, что я твоя. -
Его тело напрягается подо мной.
— Я сделал это, не так ли? — Он поднимает меня и снимает со своего члена, прежде чем я
замечаю его движение. У меня нет возможности возразить, прежде чем Аид разворачивает меня и снова направляет на него. Мои ноги по обе стороны от его бедер, я стою лицом к комнате и широко раскрыта. Его рука снова на моем горле, большой палец поглаживает чувствительную кожу, когда его голос рычит мне в ухо.
— Не хотелось бы, чтобы они пропустили остальную часть шоу.
На возвышении мужчина держит женщину лицом вниз на полу, связанную и беспомощную, когда он трахает ее сзади. Блаженное выражение на ее хорошеньком личике может сравниться только с выражением полной сосредоточенности на его лице. Это чертовски сексуально.
Но большинство людей, которых я могу разглядеть, повернуты в нашу сторону. Они наблюдают, как я трахаю Аида, наблюдают, как он прикасается ко мне, когда он доводит мое удовольствие до предела.
Аид скользит рукой вниз по моему животу и слегка обводит мой клитор.
— Не останавливайся. Возьми то, что тебе нужно.
Мой выдох выходит почти как всхлип. Двигаться на нем так немного сложнее, но я справляюсь. При каждом движении его пальцы скользят по моему клитору, но он заставляет меня делать всю работу. В таком положении невозможно игнорировать, сколько людей наблюдает за нами. Внимание только делает меня более горячей, более отчаянной.
— Аид, пожалуйста.
— Не умоляй меня об этом. Возьми.
Помимо эмоциональных переживаний, все же я внезапно уверена, что могу чувствовать каждое нервное окончание по отдельности. Его сила за моей спиной, его руки, удерживающие меня на месте, когда я трахаю его, внимание стольких людей… Все это создает впечатления, не похожие ни на какие, которые у меня были раньше. Я упираюсь руками в кресло и перекатываюсь всем телом, оседлав его член, потирая клитор о его пальцы. Удовольствие пронизывает меня все туже и туже, настолько сильное, что мне приходится закрыть глаза. Задержанное дыхание, ощущение, что я перехожу грань, а затем я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде. Слова льются из моего рта, но я слишком ошеломлена, чтобы понимать, что говорю. Все, что я знаю, это то, что я никогда не хочу, чтобы это прекращалось.
Ничто не длится вечно.
Вздымающиеся волны медленно отступают, нежное прикосновение Аида возвращает меня на землю. Он выскальзывает из меня и сдвигает меня достаточно, чтобы убрать свой член, но я не в состоянии сделать больше, чем позволить ему двигать мной по своей воле. Когда он, наконец, сажает меня к себе на колени, я кладу голову ему на грудь и медленно выдыхаю.
— Эм.
Его смех щекочет мне щеку.
— Да?
Я не уверена, что должен сказать. Поблагодарить его? Спроси его, не накачал ли он меня каким-нибудь волшебным афродизиаком, потому что я никогда раньше так не кончала? Обвинять его в грязной игре? Я прижимаюсь ближе.
— Ты не кончил.
— Нет.
Что-то вроде неуверенности пронизывает меня, приглушая восхитительное ощущение невесомости в моих костях.
— Почему нет?
Он проводит рукой по моему позвоночнику.
— Потому что я еще далеко не закончил с тобой.
Глава 15Аид
Больше всего на свете я хочу отнести Персефону в свою комнату и закончить то, что мы начали. Хотя мне уже следовало бы знать лучше, она снова удивила меня. Я хочу продолжать изучать ее, находить каждую ее фантазию, чтобы я мог заставлять ее кончать снова и снова.
