— Что за артефакт производил ту мелодию? — нахмурилась я и попыталась найти взглядом шкатулку на столешнице, но она куда-то пропала. — Вы сказали, что это… зов? Что это значит? И почему я слышала ее, когда Гилберт не мог?
Не знаю, какого вопроса от меня ждал король, но явно не этого. Потому что между темных бровей в ту же секунду появилась глубокая морщина, а лицо как-то посерело.
На секунду мне даже показалось, что сейчас я буду выставлена за дверь кабинета за свою наглость.
Но король пламени позволил мне задать вопрос. А значит, должен был на него ответить.
— Это сложно, Кассандра, — наконец произнес он, завороженно глядя на пламя в камине. — Тот зов, что вы слышали, — это зов о помощи. Зов о помощи от ледяного дракона, который пробудился.
Я качнула головой:
— Ото сна?
— Да, — мужчина вздохнул, сделал глоток вина и посмотрел прямо на меня. — Я пленил монстра, Кассандра. Монстра, который был готов уничтожить весь мир. Который мог это сделать. А я не мог противостоять этой силе. И мне пришлось прибегнуть к хитрости: выиграть время и собрать силу для уничтожения. Ледяной дракон, от которого остальной мир защищен куполом, многие годы провел в глубоком магическом сне. Пока я собирал вокруг себя магов пламени и пополнял свою силу. И теперь… теперь этот дракон пробудился.
— И что? — я непонимающе вскинула брови. — Вы же можете сейчас его уничтожить. У вас достаточно силы… Или нет?
— Дело не только в силе, хотя и в ней тоже, — неохотно отозвался Торрин фон Асфен. — Представьте, насколько силен противник, если даже во сне тела стихия рвалась наружу в попытках покинуть защитный контур.
— Но если дело не только в силе?..
— Еще одна из причин кроется в том, что после пробуждения зов сработал не только у меня, Кассандра. Сюда направляется делегация ледяных драконов, которые собираются освободить заложника.
— Но разве они могут пройти в этот мир? — я силилась вспомнить все, что знала о других мирах и их жителях. — Разве на такое способны не только создания с огненной энергетикой?..
— То, о чем вы говорите, — это создание потомства, — понял меня с полуслова мужчина. — Но как видите, одинокий ледяной дракон многие годы находится в моем плену. Что же помешает другим явиться за ним?
— То есть все же грядет война? — я наконец поняла, к чему он клонит. Дурное чувство тяжестью рухнуло в желудок.
— Пока что это только дипломатический визит. Но если я не верну пленника…
— Так что вам мешает это сделать? — я влезла в дела, которые меня не касались. И затронула темы, которых не понимала. Но не могла остановиться.
— Мне? — кривая усмешка. — Ничего. Сам пленник не захочет возвращаться. Проблема заключается именно в этом.
Я все еще ничего не поняла, поэтому решила промолчать.
Как это пленник может не пожелать отказаться на свободе? Если бы меня кто несколько десятилетий держал взаперти, а потом наконец открыл дверь… Да я бы обогнала дракона в полете!
— Потому вы и объявили бал! — ахнула я, озаренная осознанием. — Вы собираете союзников среди людей!
— Вы слишком проницательны, Кассандра, — прищурившись, произнес он. — Вам когда-нибудь об этом говорили?
— Несколько раз, — отозвалась я и почему-то улыбнулась.
Дракон дернул уголком губ, будто намереваясь ответить на улыбку. Но потом резко встал из-за стола и жестом указал на дверь:
— А вот теперь уже поздно. Вас сопроводят до покоев, Кассандра.
Глава 23
Вернувшись ближе к полуночи в свои комнаты, я не смогла уснуть. Ворочалась в кровати и раз за разом вспоминала все сказанные королем пламени слова.
Он был откровенен со мной. Настолько, что я даже и помыслить не могла.
И при всем этом где-то позади маячила не самая приятная история с Олафом. Ведь на какие жертвы меня мог толкнуть Торрин фон Асфен, чтобы сохранить жизнь одному из магов пламени.
Из-за этого я до сих пор не могла понять, каково мое истинное отношение к монарху стихии. Иной раз мне даже казалось, что их двое. Один спасает мир, дает людям новую жизнь и спокойно может ответить на все вопросы. А второй… второй же его полная противоположность.
Заснула я, так и не разобравшись в собственных чувствах и эмоциях.
Знала только, что тот первый король пламени мне нравится. А второй… второй заслуживает самой ужасной участи. И даже моя сущность не противилась этим мыслям.
Об отце же я старалась и вовсе не думать.
Как и о маме.
Торрин фон Асфен своей правдой разбередил огромную душевную рану, с которой в детстве помогала мне справиться Хелен. А потом я и сама научилась ее маскировать.
— Кассандра, доброе утро! — новый день начался, как и все остальные. Со служанки, которая распахнула шторы и впустила в спальню первые солнечные лучи. — Завтрак я вам уже подала, ванну набрала, скоро занятие.
— Спасибо, — пробормотала я, пытаясь найти в себе силы, чтобы встать. — Какие-то вести об Олафе есть?
— Ничего нового. Приговор ведь только завтра вынести должны.
— Его величество уже решил судьбу заключенного, — призналась я, вставая. — Почему-то думала, что он ускорит процесс.
Горничная только пожала плечами и расплылась в довольной улыбке.
— Что-то стряслось? — поинтересовалась я.
— Да, но мне приказано сообщить вам об этом только после обеда, — радостно поделилась девушка, заинтриговав меня своей реакцией.
У меня было несколько предположений относительно того, что могло случиться, но озвучивать их не стала. Потому что, если окажусь неправа, будет неловко.
Она хлопотала вокруг меня все то время, пока я трапезничала. И не переставала улыбаться. Но стоило только девушке выйти за чаем, как она пришла в ужасное настроение. Улыбка пропала, руки задрожали, а взгляд она старательно отводила.
— Что-то не так? — я отложила от себя вилку и непонимающе посмотрела на служанку. Еще несколько минут назад она буквально светилась, а сейчас походила на грозовую тучу, которая вот-вот разразится бурей.
— Я… не знаю, как вам об этом сказать, — горничная бросила осторожный взгляд в сторону двери, убеждаясь, что та хорошо закрыта. И налила мне чаю. — Пока спешила к вам, услышала один неприятный разговор. О вас… и…
— Та-а-ак, — я уже протянула руку к чашке, но опустила ее. — Что стряслось?
— Сплетни, госпожа, — девушка заломила руки, — они коснулись вас.
— Сомневаюсь, что это в первый раз, — я не понимала, почему она так сильно раздосадована. Сплетни всегда были, всегда оплетали нитями то одного, то другого.
Я редко оказывалась в их центре, да и проблемы в этом не видела.
— Кто-то распространяет слухи, что эту ночь вы провели в покоях его величества! — выпалила горничная, краснея от злости. — Нужно найти этого наглеца и выдернуть ему язык щипцами! Такой удар по вашей репутации! Вашей чести!
Я знала только одного человека, который утверждал, что сплетни — это лучшее оружие. Но зачем Ливетте, которая претендует на сердце короля, самой себе вредить такими новостями?
— Я постараюсь опровергнуть это… — затарахтела горничная, которую досужая болтовня зацепила намного сильнее, чем меня. — Скажу, что провела с вами всю ночь, что вам нездоровилось.
— Да пусть говорят, что хотят, — отмахнулась я, делая глоток чая. — Не нужно ничего делать.
— Но ваша репутация! — взмахнула руками горничная. — Это же возмутительно! Да, у вас была аудиенция, но…
— И пусть говорят об этом что хотят, — решила я. — Мы знаем правду: ты, я, его величество и слуга, который сопровождал меня обратно. Когда существует столько свидетелей истины, сплетни живут недолго.
Девушка со мной согласна не была. И восприняла этот слух как личное оскорбление. Я так отчетливо читала это по ее лицу, что даже гадать не приходилось — она действительно была готова бороться за мою честь.
— Ты обещала мне хорошую новость, — напомнила я, решив, что, если слухи не утихнут, их пресечет сам Торрин фон Асфен.
