— Что будем делать? — шёпотом спросила я. — Эх, жалко, что Клауса не взяли!
— Не думаю, что Клаус помог бы задержать его, — усмехнулся Нокс. — У этого пса начисто отсутствуют охранные качества.
— Это, между прочим, отличительная особенность его характера! — оскорбилась я. — Ой, он заходит! Пойдёмте!
— Спокойно, Антонина. Ждём констеблей и инспектора.
— А если он сейчас всё продаст и сбежит?
— Не успеет. Посмотрите вон туда.
Я проследила за жестом его руки и увидела праздно прогуливающегося джентльмена в сером костюме, помахивающего тросточкой. На лице у мужчины красовались шикарные усы, а на голове ловко сидела шляпа-котелок. Чуть поодаль вдоль стены, стараясь не попадать в свет фонаря, скользили два констебля в форме.
Ой не успеют… Не успеют! Фалкинс, убийца и вор, сбежит с драгоценностями! А даже если и без них, всё равно это очень плохо!
Чуть было не рванулась сама к проклятому ломбарду, но меня удержала твёрдая рука Нокса:
— Стойте смирно.
— Он уйдёт, я чувствую!
— От инспектора Уильямса так просто не уйдёшь, — сказал мой любимый тоном, исключающим всякие сомнения.
Инспектор Уильямс сделал знак констеблям и с лёгкостью взбежал по ступенькам, открыл дверь и вошёл внутрь. Нокс кивнул:
— Теперь и мы можем подойти поближе. Вы опознаете свои драгоценности?
— Как, если я их никогда не видела? Только реестр читала!
— Жаль. Тогда вспоминайте, что там было написано.
— Гагаты помню, — вздохнула, спеша за Ноксом. — Но они, наверное, идут как артефакты?
— Не факт! Разберёмся, Антонина, не беспокойтесь. Я вам скажу, когда говорить, а пока молчите!
Я послушно молчала, хотя это оказалось очень трудно. Внутри ломбарда было тепло и светло, но лишь на маленьком пятачке у стойки, за которой сидел старик в меховой жилетке поверх рубашки с невообразимо широкими рукавами, прихваченными на запястьях чёрными резинками. Перед стойкой стоял Фалкинс в массивных железных наручниках, его держал инспектор. Когда Нокс вошёл первым, Уильямс коснулся пальцами шляпы и воскликнул:
— МакТавиш! Ну, порадовали, порадовали! Сердечная благодарность вам от всего Айриш-Ярда за наводку на этого джентльмена!
— Так вы имели удовольствие его знать, Уильямс?
— О, за этим субъектом я лично гоняюсь уже три года! Позвольте представить, мошенник, брачный аферист и вор мистер Лесли Уайатт.
— Фалкинс, — выдохнула я. — Он ещё и убийца!
— Что ж, добавим к его делу ещё одно фальшивое имя, — учтиво поклонился инспектор, а Нокс легонько сжал мою руку. Я заткнулась, даже когда Уильямс спросил: — Мисс? Вы можете свидетельствовать против Уайатта?
— Мисс! — фыркнул бывший дворецкий Фалкинс. — Это же леди Берти, которая укокошила своего муженька, а потом инсценировала кражу собственных артефактов!
Я только глаза на него вытаращила. Нет, вы посмотрите, люди добрые! Рыльце в пушку, так он и других за собой тянет? Я даже кулаки уже сжала, чтобы наброситься на этого поганца, но Нокс спокойно ответил инспектору:
— Не слушайте его, он вам наплетёт.
— Да уж конечно, не собираюсь слушать его бредни! — фыркнул Уильямс. — Сержант! Уводите задержанного! А мы пока разберёмся с этими цацками.
И он указал на россыпь украшений из золота и серебра, на переливы жемчуга и обрамлённые драгоценным металлом камни. Я невольно подошла ближе и уставилась на всё это богатство. Что-то всколыхнулось в моём маленьком женском сердечке. Ведь всё это я могла бы носить, не будь графиня в трауре! А даже если и не носить — если продать всё это, можно полностью перестроить поместье! Можно улучшить приют для девочек! Можно… Да бог знает, что можно сделать с такими деньжищами! Одни гагаты вон… Восемьсот фунтов.
— Мои гагаты, — восторженно протянула руку к броши в виде змеиной головы и к браслету из двенадцати матовых бусин, перемежающихся такими же чёрными, но блестящими. — Нокс, только посмотрите, это же и вправду мои украшения!
Уильямс непонимающе уставился на меня, потом перевёл взгляд на Нокса. Тот улыбнулся, подняв руки в защитном жесте:
— Спокойно, друг мой, я всё вам объясню! Предлагаю устроиться в какой-нибудь местной забегаловке из тех, что поприличнее, и поговорить. А пока… Может ли леди Маргарет забрать свои драгоценности?
— Я, собственно, не могу ими распоряжаться… — пробормотал Уильямс, растерянно разводя руками. — Это же улики! Они должны храниться в сейфе Айриш-Ярда!
— Уильямс, вы же понимаете, что следствие может затянуться на несколько месяцев, а леди Маргарет должна располагать средствами! Войдите в её положение, Уильямс!
— Что ж… Думаю… Эти улики не будут слишком весомыми. В деле Уайатта достаточно доказательств, чтобы сослать его на каторгу пожизненно.
И инспектор сгрёб россыпь украшений обратно в бумажный пакет, прикрыл края и протянул Ноксу. Тот коснулся пальцами шляпы, кланяясь, и сказал бодро:
— Что ж, пойдёмте! У меня будет к вам ещё одна просьба, Уильямс.
Через два часа мы вернулись в гостиницу точно тем же способом, что и покинули её. Никто не обратил внимания на двух молодых людей в одежде прислуги с большим пакетом, перевязанным бечёвкой. Этот пакет Нокс нёс у груди, как самое драгоценное сокровище, и я прекрасно понимала его. Там на много тысяч фунтов цацек, как выразился инспектор Уильямс! Неужели Нокс будет хранить его под кроватью?
Незамеченные, мы проскользнули в комнату, и я привалилась спиной к двери, закрыв её:
— Боже, это было великолепно, Нокс! Вы так ловко поймали Фалкинса, что теперь я полностью доверяю вам в вопросе с магом!
— А до этого не доверяли? — он с усмешкой обернулся от картины, которая висела в гостиной.
— Доверяла, — ответила с некоторой заминкой. — Но не полностью.
— Хм, значит, я реабилитирован, — фыркнул он, откидывая картину в сторону. Под примитивным пейзажем оказался спрятанный сейф. Мода тут такая, что ли — сейфы прятать под картинами? Нокс покрутил круглую ручку несколько раз в разные стороны и открыл тяжёлую дверцу, сложил пакет внутрь и снова запер сейф. Потом подошёл ко мне: — Антонина, я предлагаю ложиться спать. Завтра у нас будет долгий и трудный день.
— Я очень боюсь, — призналась, страстно желая, чтобы он обнял меня и поцеловал. Но Нокс, видимо, был настроен слишком серьёзно, потому что поцеловал только мою руку и ответил:
— Бояться не следует, я вам клянусь, что всё получится. Но для этого нужно выспаться. Ваша спальня вон там.
— А вы?
— Я перекантуюсь в гостиной на диване.
— Зачем же кантоваться, я уверена, что кровать достаточно широкая…
— Миледи, — строго ответил Нокс, — умоляю, не искушайте меня! Возможно, завтра мне придётся бежать, стрелять, драться…
— С магом?! — ужаснулась я.
— Возможно, — повторил он. — Давайте спать.
Я смирилась. Ну и пусть. Хочет он спать раздельно — бог с ним. В любом случае, я благодарна Ноксу уже за то, что он помог мне найти драгоценности и поможет доказать мою невиновность. И не намерена вешаться ему на шею, если он сам не хочет меня.
— Как скажете, — вздёрнув нос, я обошла Нокса и направилась к двери, ведущей в спальню. — Разбудите меня заранее, чтобы я успела одеться.
Закрыв за собой обе узкие створки, вздохнула. Ладно, моё сердце сгорит от любви. А я останусь живой и здоровой. Пусть без сердца, зато живой. И выспавшейся. Нокс же пусть катится на все четыре стороны. В конце концов, у него карьера частного детектива и весьма насыщенная жизнь!
С трудом, изворачиваясь и пыхтя, я расстегнула пуговицы платья, стащила его и бросила на кресло. В спальне было холодно, и я нырнула под одеяло, трясясь всем телом. Ненавижу эту эпоху, когда невозможно согреться по-человечески! И моя грелка во весь рост меня бросила на произвол судьбы… Я стиснула зубы, чтобы они не стучали от озноба, и закрыла глаза. Когда всё закончится, приедет изобретатель паровой машины, у меня будет электричество и отопление. Мне больше никогда не будет холодно.
