и прижимаю травяную припарку к его ране. Тревожно прислушиваюсь к грохоту тарана и молю Бога, чтобы за очередным ударом не последовал треск ломающегося дерева. Танасу не терпится добраться до нас, он с рассвета пытается пробить ворота и подвесную решетку.
Пока что прочная дубовая древесина держит удар, но на сколько еще ее хватит?
Уильям непоколебимо смотрит на привратника.
– Нет, – твердо отвечает он. – Это невозможно.
– Но, сэр, почему вы настаиваете? Чего ради нам продолжать сопротивление? – Голос привратника срывается от отчаяния. – Мы проиграли. Все наши товарищи убиты или в плену.
Уильям смотрит на него сурово, но не без сострадания. Я вдруг понимаю, что привратник еще совсем молод, просто изнурен до того, что кажется старше своих лет. Глаза запали, щеки ввалились от постоянного недоедания – по всему видно, что ему немало пришлось вынести с начала осады.
– Потому, дружище, что на карту поставлено нечто поважнее, чем даже судьба нашего короля.
Привратник смотрит на Уильяма с крайним недоверием, он явно не может представить себе ничего, что было бы важнее участи самого короля.
– Но, сэр, у нас мало оружия… и припасы кончаются… и нет воды, – возражает он. – И нет надежды, что…
– Нет воды! – Уильям внезапно поднимается на ноги. – Как же я раньше не подумал!
Я пытаюсь было закрепить повязку на его ране, но ему не до того, он отводит мои руки в сторону.
– Анна, у нас нет времени. – За глухим ударом в ворота следует треск дерева. Таран вот-вот проломит подвесную решетку. – Нужно уходить! – кричит Уильям.
– Но куда? – Мои мысли мечутся в попытках найти путь на волю. Я знаю, что у северной башни главных ворот есть секретный лаз, но нам-то, запертым в донжоне, это ничем не поможет. Когда дело доходит до осады, несокрушимые стены донжона – не только его главное преимущество, но и главная беда. Никто не войдет, и никто не выйдет.
Уильям оставляет за спиной изумленного стражника, берет меня под руку и ведет к башне с колодцем…
– Колодец! – выдыхаю я, очнувшись от Отблеска.
Хотя видение было долгим и ярким, в реальности прошло не более секунды и полиция еще не успела начать штурм. Но их голоса слышатся совсем рядом. Я различаю, как офицер шепчет приказ:
– Оставайтесь на местах. Им не выбраться, они в ловушке.
Но это неправда.
23
На этот раз я беру Феникса за руку, а не он меня. Через сводчатый дверной проем мы ныряем в башню и спускаемся вниз. В конце короткой лестницы зияет каменный провал колодца, вокруг него стоят пластиковые ограждения с надписью «Закрыто на ремонт». Табличка на стене гласит, что глубина колодца составляет более сорока пяти метров, и в целях безопасности туристов на нем установлена металлическая решетка. Но удача в кои-то веки на нашей стороне. Возможно, из-за ремонта входной люк оставили незапертым, и открытый замок висит рядом на цепи.
Феникс заглядывает в темное жерло колодца.
– Мы что, правда туда полезли? – Он, кажется, глубоко сомневается, в своем ли уме было его прошлое воплощение.
Я нервно киваю:
– Но в тот раз там не было воды, помнишь?
Он с сомнением смотрит на меня:
– Вопрос в том, есть ли вода сейчас?
Но времени на размышления у нас не остается: сверху раздается громкий треск – это полицейские сломали деревянную внутреннюю дверь и уже входят во двор. Так что мы, не обращая внимания на ограждения, лезем в люк. Мы садимся на бортик колодца, ноги болтаются в пустоте. К решетке привязан страховочный канат, уходящий куда-то вниз, в темноту.
– Думаешь, его хватит до самого дна? – спрашиваю я. Феникс мрачно хмыкает:
– Вот и проверим!
Он закрывает за нами люк и, просунув руки сквозь решетку, защелкивает замок, отрезая нам путь обратно. Потом хватается обеими руками за веревку, упирается ногами в стены колодца и понемногу начинает спускаться вниз. Я лезу следом за ним, изо всех сил цепляясь руками за веревку.
Камень сырой и скользкий, ноги съезжают по нему вниз. Я упорно перебираю руками, вспоминая свои тренировки по гимнастике – не знаю, что бы я без них сейчас делала. Впрочем, мышцы на руках вскоре все равно начинают ныть, я тяжело дышу, и мое шумное дыхание отражается от стен колодца. В прошлый-то раз Уильям спустил меня вниз в колодезном ведре, что было гораздо менее утомительно и гораздо более спокойно. А сейчас я даже не уверена, что Феникс меня поймает, если я не удержусь за канат и рухну ему на голову.
Мы спускаемся все ниже, воздух становится холоднее, и до нас доносится затхлый запах плесени и стоячей воды. У меня мелькает мысль, что в семнадцатом веке нам удалось бежать из осажденного замка только потому, что колодец был пуст, ведь враги осушили озеро. Я начинаю раскаиваться в своей опрометчивости – Отблеск заставил меня принять слишком отчаянное и безрассудное решение. Если окажется, что в колодце полно воды, побег приведет нас не к свободе, а к смерти!
В шахте становится так темно, что я с трудом могу разглядеть собственные руки. Внизу непроглядная тьма, я едва вижу Феникса, и только негромкий звук толчков о стену убеждает меня в его присутствии. Высоко над нами виднеется все уменьшающийся круг света, и только по нему можно как-то судить, что мы продолжаем продвигаться ниже.
Я застываю от ужаса, когда сверху доносится приказ:
– Проверьте колодец!
В просвете над головой появляется чье-то лицо, частично заслоняя свет. Я стараюсь не дышать, пока полицейский всматривается в глубину колодца. Ни капли не сомневаюсь, он ясно видит, как мы повисли в темноте на канате. Но он только как следует дергает запертый замок и уходит, удостоверившись, что в колодец не попасть.
– Лезем дальше! – шепчет Феникс.
Я продолжаю спуск, цепляясь за веревку трясущимися руками, как вдруг слышится всплеск.
– Ты цел? – встревоженно шепчу я. Вдруг Феникс упал и ушел с головой под воду?
– Все в порядке, – отвечает он вполголоса. – Тут всего по пояс воды.
Я осторожно спускаюсь в ледяную воду, до тех пор, пока ноги не нащупывают илистое дно. От резкого перепада температуры я покрываюсь гусиной кожей, меня бьет крупная дрожь. В воздухе стоит жуткая вонь, которая внезапно напоминает мне, как в прошлый раз мы с Уильямом нашли на дне колодца дохлую полуразложившуюся крысу. В общем-то, я бы обошлась без этого воспоминания. И в этот раз меня, пожалуй, больше тревожит, что нам могут повстречаться живые крысы.
Хотя мои глаза и успели привыкнуть к темноте, я различаю только смутные тени и неясные очертания предметов. Но этого достаточно, чтобы видеть Феникса… и уходящий в темноту туннель.
– Уф, все на месте, – я выдыхаю с облегчением. В глубине души я беспокоилась, что тайный проход между колодцем и озером могли замуровать во
