Горький вкус Солнца - Галина Мишарина

— М-м-м… Да. Успокоил.

Больше мы не разговаривали. В эти минуты я узнала другую сторону Марка — его дневную сущность. Он был молчалив, но только не в любви. И если ночью нами владела нежность, то теперь захлестнула такая страсть, что я собственного голоса не узнавала. Молча принимать подобные яростные ласки было невозможно, и, когда голоса во мне совсем не осталось, супруг, подняв меня на руки, унес на диван, чтобы там завершить начатое.

Хорошо, что Мэй и Дэр ничего не слышали, или сделали вид, что не слышат. Да и я тщательно причесалась и причесала Марка, чтобы мы не выглядели потрепанными. Куролесь действительно сидел на столе с таким видом, словно всё происходящее имеет к нему непосредственное отношение.

— Кот! — обратился к нему Марк. — Ты что, действительно хочешь плыть с нами?

— Мряю, — ответил Куролесь и сиганул Марку прямо на плечо, чего никогда не позволял себе даже в отношении меня.

Но коту повезло — Солнечный был в хорошем настроении. Он почесал зверю грудку и поглядел на шуршакала.

— Кулек, ты готов?

— Да, господин Марк. Я и грибов полезных набрал.

— Тогда я иду за воинами, и будем выезжать.

Удивительно, но приведенные Марком мужчины совсем не знали дом. Я показала им, где лежат запасы, провела по комнатам, предлагая выбрать любые.

— Да ты что, Габриэль, — смутился Элдри. — Нам одну на всех и какую-нибудь попроще…

— А вы не одни здесь будете, — усмехнулся Марк. — Ждите сегодня ближе к вечеру гостей.

Я подошла к ребятам и каждого обняла. Хорошо, что дом не оставался пустым. Особняк был живым и нуждался в чьем-то обществе.

Мы выехали в Грозовое поместье в два часа дня, и стало ясно, что лучше бы подождать с отплытием до следующего утра. Из-за Мэй мы ехали очень медленно, и в конце концов вынуждены были заночевать в моем прежнем доме. Все были рады этому, особенно, конечно, мама, а вот Кулька пришлось прятать в сумке и нести в мою комнату тайно.

Карлик был сильно напуган. Ещё бы — в Грозовом поместье жило огромное количество котов, и они могли запросто его учуять. Но, благополучно спрятав человечка в моей гардеробной, мы пошли ужинать вместе со всеми.

Это был прекрасный вечер — уютный, веселый, добрый по-домашнему. Бэйт рассказывал шутки, Бирн читал стихи, Мэй играла на пианино и пела. Марк разговаривал с Колэем, Дэром и Грозовыми воинами, и чувствовал себя уверенно в окружении бывших врагов. Было как-то очень спокойно, словно нас всех накрыло оберегающим магическим куполом. Марк держал меня за руку, мы даже потанцевали немного. Мне хотелось найти повод танцевать для него одного, но при Кульке и речи не шло о том, чтобы снова друг к другу тянуться, и мы мирно спали до самого утра — шуршакал в кресле, Куролесь на коврике, мы с Марком на постели.

Утром я простилась с домом, а потом с друзьями из прибрежной деревни. Когда остальные уже садились на корабль, я подошла к скалам, прижалась к темному стволу Сторожевого дуба. Он рос на границе леса и берега, корни вздымались из земли и образовывали уютный дом. Я поцеловала теплую кору.

— Прощай. Мы постараемся тебе помочь, Атра.

Нагнулась, вытащила специально припасенный маленький мешочек и положила туда несколько горстей земли.

Мама и Ласс провожали нас до берега. Конечно, я знала, что ей тяжело, и сама чувствовала, как щемит сердце. Но Марк был рядом — спокойный, сосредоточенный, уверенный в успехе. Рядом с ним погибали всякие сомнения и хотелось улыбаться бесстрашно и радостно.

— Вам предстоит нелегкий путь, — тихо сказала мама, когда мы были готовы отплывать. Она обняла меня и коснулась мокрых щек нежными пальцами. — Береги его. — Повернулась и протянула Марку руку, чтобы обнять нас обоих. — Береги её. Не забывайте, что красная земля наделила вас самой сильной магией, которую ничто не победит.

— Обещаю, — кивнул Марк. — Не бойтесь за дочку, Ирина.

— И я обещаю. Мы справимся. Люблю тебя, мам.

— И я вас. До встречи в будущем.