Поворот – и я, так и не замедлив движения, врываюсь в огромный церемониальный зал, в котором, как это ни невероятно, идет настоящая битва. Тут все движутся, и мне, на ходу влетевшей в тут же поглотившие меня ряды атакующего подразделения экипажа «Эндорры», это уже кажется каким-то чудом. Но одного дикого взгляда, брошенного на окружающих, хватает, чтобы понять его причину – тут находятся неймарцы. Все – и капитан, и оба помощника, и доктор. Они не только безжалостно сражаются с настоящей лавиной этих не совсем людей, но еще и прикрывают атакующих от какого-то очевидного воздействия, обездвижившего остальных членов экипажа. Ведь присутствующие тут атакующие подвижность не утратили. Захлебываясь судорожным, совершенно сбитым от невероятного бега дыханием, озираюсь кругом. Безумная вакханалия смерти, жестокости и целеустремленности. Эти странные люди с маниакальным упорством сплошным потоком напирают на четырех красноволосых представителей руководящей в конфедерации расы. Но, это очевидно и на мой непрофессиональный взгляд, в силе, скорости и выносливости полноценным неймарцам они уступают. Однако их много, и на смену уничтоженным приходят все новые и новые… особи.
Как?! Вопрос бьется в сознании. Как так получилось, что напали на «Эндорру»? Внутри границ конфедерации! И почему система это допустила, почему не было оказано сопротивления? Почему бездействовало боевое оснащение корабля? Даже сигнала тревоги мы не слышали. Все так внезапно и стремительно… Как все это вообще возможно? Как? Кто отважился на подобное и зачем? И тут же приходит понимание: вот почему на кораблях с похищенными экипажами не было следов сопротивления.
Кругом реки крови, разорванные тела, какие-то органические ошметки… Безумие эйфории боя. Все четверо неймарцев, явно пребывая в состоянии «берсерка», уверенно и методично крушат наседающих со всех сторон противников, уничтожая их как только возможно – разрывая на части руками и зубами, разрубая странными лазерными палашами, или же просто короткими рубящими ударами рук ломая им хребты. Тут же и рассредоточившаяся полукругом охрана корабля. Эти стараются на расстояние ближнего боя никого не подпускать – расстреливают лучами огненной плазмы издалека, по возможности также скашивая лавину нападающих. В таком режиме проходит не меньше получаса. Я, дрожа от ужаса и боясь помешать кому-нибудь или попасть под обстрел, напряженно перемещаюсь внутри кольца защитников «Эндорры», уворачиваясь от летящих со всех сторон частей разорванных тел. Постепенно все же намечается прогресс, ряды этих странных людей постепенно редеют, хотя и в атакующем подразделении корабля колоссальные потери.
У меня даже мелькает надежда, что выжить все же удастся, когда резкий рывок за плечо отбрасывает меня в сторону. Успеваю понять, что дернул меня Крейван, и вижу подпрыгнувшего, почти взмывшего вверх капитана. Но он не успевает – обхватив меня, первый помощник таким же затяжным прыжком резко перемещается в ряды нападавших… Всего мгновение мы с капитаном стремительно проносимся почти рядом, но при этом так недосягаемо далеко. Я инстинктивно, в неосознанной попытке спастись, рефлекторно взмахиваю рукой, успевая мазнуть ею по обнаженной и липкой от крови груди капитана в тщетной надежде ухватиться за него, но резкий рывок в одно мгновение уносит меня за пределы защитного кольца.
«Это он… Крейван – предатель», – успевает мелькнуть в сознании мысль, прежде чем меня сильным ударом по голове лишают сознания.
Медленно прихожу в себя. Мне очень плохо: голова невероятно гудит, накатывает ощущение дурноты, отдаваясь отвратительным привкусом во рту, тело горит от боли. Впечатление, что я столкнулась с космолетом… Невероятным усилием немного приподнимаю веки, чтобы тут же опустить их от резкой слепящей белизны. Как это знакомо – безликая отчужденная холодность больницы… Сразу всплывает глубинный, давно укоренившийся, безотчетный страх, отгоняя дурноту и заставляя меня найти силы, чтобы повернуть голову. Я вижу Крейвана. Он, зафиксированный каким-то светящимся каркасом, неподвижно сидит у противоположной стены. Скорчившись. Замерев в безумно скрюченной позе. Я какое-то время недоуменно смотрю на него, пытаясь понять… Что произошло? И тут я вспоминаю – бой, его предательство… Это он!
– Зачем я им? Где мы? – Слова с огромным трудом исходят из пересохшего горла.
Неймарец медленно поднимает голову, всматриваясь в меня мутным, расфокусированным от боли взглядом алых глаз.
– Хотят тебя использовать. Мы на их корабле, направляемся в галактику Млечный Путь к их базе-лаборатории. – Голос совершенно безразличный и безжизненный.
– Как? – Сердце сжимается от страха.
– Как всегда, – шепотом отрезает он и снова роняет голову на согнутые колени.
Что-то странное есть в его состоянии – не похож он на удачливого шпиона, воссоединившегося со своими.
– Почему меня? – шепчу я пересохшими губами.
– Хотят закрепить и усилить твои способности, – спустя время доносится со стороны неймарца глухой ответ. – Они долго искали проявление подобных способностей. А тут – у землянки. Такая удача.
Сразу вспомнился получеловек-полунеймарец, всплыла строчка из моего прогноза по ортегам: «Имеют хорошую геномную совместимость с генетическим материалом большинства других рас», а у людей, надо полагать, еще лучше. И становится ясно, что понял капитан, увидев прогноз, почему был так взволнован. Если предположить, что в нашу ДНК можно встроить участок инопланетного, сходного с нами по структуре и органике ДНК, применительно к тем расам, что подобно нам являются их носителями, и подопытный выживет, то можно с большой вероятностью предположить его видоизменение, какую-то внешнюю или функциональную трансформацию. А если подобную, насильственно вызванную мутацию закрепить специальной геномной селекцией в последующих поколениях? Можно с большой вероятностью предположить создание нового вида, значительно превосходящего по функциональным возможностям существующие сейчас. Кто-то занимается практическими попытками создания новой расы или возможностью усиления имеющихся путем внедрения на генном уровне способностей более продвинутых рас. И наша раса, со своей геномной пластичностью, это подходящий плацдарм для подобных экспериментов! Вот только для той же селекции нужно время, хотя бы три-четыре поколения… Зашло ли все настолько далеко, или это только попытки совершенствования отдельных особей, но не вида в целом? И кто за этим стоит?
Вот почему в конфедерации невероятно суровые законы, всегда смертью карающие попытки вмешательства в геном любой расы, вот почему запрещены несанкционированные межрасовые союзы и тем более возможное в таких случаях потомство полукровок. Для любой пары, являющейся представителями разных рас и желающей заключить семейный союз, обязательным условием становилась специальная медицинская процедура, призванная блокировать геном одного из возможных в будущем родителей, чтобы не нарушать видовую чистоту линии наследования.
