Звук рвущейся на спине блузки не вызвал никаких возмущений. Куда? Куда делись все чувства? Ни страха, ни отчаяния — ничего! Алые колодцы с плещущимися в них солнцами продолжали приближаться, вытягивая из меня все то, что зовется эмоциями. Я казалась себе бездушной куклой, мертвым куском плоти, камнем, способным созерцать, но не способным чувствовать. Под действием этих манящих колодцев кроваво-красного безумия я проваливалась в душевный вакуум, и меня это совершенно не волновало. Его пальцы шарили по моей спине, царапая когтями кожу. Страстно, неистово, жутко и… больно. Но до меня доходили лишь слабые отголоски этих чувств, которые таяли, не успев толком появиться.
Его дыхание обожгло шею, хищно сверкнули сузившиеся глаза-магниты и… гипнотический транс оборвался с громким воплем возникшей между нами пушистой преграды. Длинный полосатый хвост ударил меня по лицу, а оснащенные когтями лапки вонзили весь имеющийся арсенал в морду чудища.
Пожаром полыхнул его огненный ореол. Монстр взвыл, я моргнула. Ринго снова заголосил, видимо, для поддержания воинственного духа, а мои перепонки болезненно завибрировали, напоминая о том, что я пока еще живая. Никогда не думала, что когда-нибудь буду так искренне радоваться крикам ушастика.
Пытаясь отодрать от себя нежданную помеху, монстр оставил меня в покое. Откуда силы взялись — не знаю. Но подскочила я, как пушинка, и даже не споткнулась по обыкновению. Не зря говорят, что от страха люди по воде бегают и на высоченные деревья забираются. Я бы сейчас с удовольствием куда-нибудь вскарабкалась, лишь бы подальше от этого мохнатого гипнотизера. Эмоции накатили ударной волной, откуда только взялись в таком количестве? Голова разрывалась от обилия противоречивых мыслей. Куда бежать? Как помочь Ринго? И что со мной делал этот… это… короче то озверевшее создание, от жуткого рыка которого у меня сердце прыгнуло в пятки, и по телу строевым шагом замаршировали мурашки. Не удивлюсь, если и волосы дыбом встали. Черт, что же делать-то?
Пока я думала, хлопая глазами, события развивались своим ходом. Зверек, поддетый когтистой пятерней, отлетел в сторону, как футбольный мяч. Прокатился по полу, вскочил на ноги и, загребая передней лапкой, словно бык перед битвой, принялся завывать, исподлобья глядя на гигантского противника. Целился он ему в глаза, но я вовремя успела схватить вошедшего во вкус защитника за пушистый хвост и, с болтающимся в воздухе ушастым довеском, вылетела прочь из комнаты, в которой так некстати оказалась.
За арочным проходом нас ожидал очередной коридор с до боли знакомыми факелами. Огни насмешливо дрожали, предрекая беду. Я бежала, не чувствуя ног и не слыша собственных шагов из-за громких ударов сердца, оглушительным набатом отдававшихся в моих ушах. Ринго пищал и фыркал, пытаясь свернуться клубком и зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы сменить позу "а ля белка летяга в полете" на привычное место на моем плече. Разодранная спина саднила, веки покалывала вернувшаяся боль, меня трясло то ли от холода, то ли от нервного перенапряжения, но все это не мешало мне нестись дальше, не разбирая дороги.
Поворот, еще… куда? Какая разница! Лишь бы увидеть свет в окошке, желательно, кислотно-зеленый и кружевной. Верна пословица о том, что у страха глаза велики. А у моего страха они еще и кроваво-красные с золотыми прожилками вокруг тонких линий зрачков.
Сбежав от него, я лишь сильнее раззадорила азарт охоты. Но разве инстинкт самосохранения слушает в такие минуты доводы разума? Бежать, бежать… спасаться бегством! Только так и никак иначе. Других вариантов просто нет, потому что мы в разных, слишком разных весовых категориях. А еще… потому что я не смогу ему противиться, если снова встречусь с этими красивыми до умопомрачения и жуткими до той же степени глазищами.
Человеческая скорость ничто в сравнении с огненным вихрем его гибкого тела: сильного, ловкого, стремительного… опасного. Но мне повезло: в самый последний момент, когда красно-оранжевое зарево уже коснулось моей обнаженной спины, когда тепло его пламени дыхнуло на кожу, а мягкие шаги звериных лап прозвучали в каких-то сантиметрах от меня, я увидела оранжевый узор на стене за поворотом и в отчаянном рывке нырнула в него.
Вспышка…
Безжалостная и болезненная. Она ударила по измученным глазам, открыв мне путь в очередную неизвестность. Где-то неподалеку звучал смех. Знакомый… девичий. Встав на ноги после приземления, я, пошатываясь, направилась на его звук. Шла вслепую, не поднимая ноющие веки, из-под которых крупными каплями текли слезы. Бывает такое со мной от резкой боли. Пройдет. Да и боль пройдет. Уже скоро. Вот только…
Новое зарево я увидела даже с закрытыми глазами. А следом за ним раздался рык, от которого мои ноги запутались в высокой траве и я, вместе с забравшимся на плечо зверьком, рухнула в нее же. Ринго крякнул, скатившись вниз пушистым клубком, и замер где-то поблизости. Желание затаиться в зарослях и не высовываться, прикинувшись пеньком, посетило и меня. Но знакомые нотки в таком коротком и властном "Мое!" свели на нет пустую надежду.
А смех звучал все ближе и ближе, разбивая плен ужаса, сковавшего тело.
— Эссаааа… — донеслось неподалеку, и взрыв женского хохота был ответом на призыв.
Интересссно… Может, не все еще потеряно? А?
Рычание стало громче и агрессивней, я инстинктивно сжалась, забившись под ближайший куст. Тонкая ветка больно хлестнула по расцарапанной спине, прошлась шипами по ноющим ранам и напоследок нежно огладила мою кожу прохладной листвой. Заботливая, ага… Как плетка после порки. Но меня сейчас меньше всего волновали причины такого странного отношения растительности к моему телу, гораздо важнее было то, что к глухому рычанию огненного монстра добавилось еще одно. И дружелюбными интонациями голос вновь прибывшего не отличался. Если я не стала жертвой слуховых галлюцинаций, то в нескольких метрах от моего местоположения назревала драка.
Замечательно! Может, и сбежать под шумок удастся?
Вдохновленная этой идеей я принялась тереть руками лицо, смахивая со щек мокрые следы, после чего осторожно открыла промытые слезами глаза и… громко сглотнула. Непрошенным гостем закралось сожаление о том, что морда, нависающая надо мной, принадлежит не красноглазому. К нему я как-то уже попривыкла, несмотря на его хамское поведение и собственнические замашки. Даже подсознательно смирилась с тем фактом, что он достал меня и тут, в храмовом саду. Особенно, когда забрезжил лучик надежды на возможное спасение. Однако очередные голодные злазищи, на этот раз голубые с золотыми солнцами вокруг зрачков, эту самую надежду хоронили заживо одним фактом своего присутствия. Помня об опасности попасть под гипнотическое воздействие, я перевела взгляд на тонкогубый рот, растянувшийся в предвкушающей ухмылке, и опять сглотнула, ощутив неприятную сухость в горле. Поддавшись общему настроению организма, сердце в моей груди временно перестало биться, видимо, в расчете на то, что неизвестная особь цвета индиго сочтет мою персону чем-то вроде новой статуи среди светящихся кустов.
