Грэф сидел у подножья кровати и прислушивался. Он должен пойти к ней и узнать, все ли в порядке. Нет, это не правильно. С каких пор он что-то "должен"? Он же вампир. Разве человек спрашивает у тарелки с супом все ли в порядке, прежде чем поесть?
Шокированный, Грэф осознал, что не собирался есть девушку. Он не знал точно, когда именно исключил ее из меню, но так или иначе она оказалась в разделе "не убивать". Сама мысль о том, чтобы съесть ее, была смешна, а мысль о том, чтобы заснуть под плач девушки, вызывала отвращение.
Одевшись, он направился к комнате Джесси и мягко постучал в закрытую дверь. Она не ответила. Намеренно игнорировала, ожидая, что он уйдет, или не слышала? Грэф постучал снова и открыл дверь.
Джесси лежала на постели, свернувшись клубочком, и рыдала, прижимая руками подушку к лицу. Она не хотела, чтобы он услышал, и все еще не знала, что Грэф зашел. Он мог вернуться назад и оставить ее, убедив себя, что напряжение вечера и скуренная Чедом травка до того, как Грэф иссушил его, виновны в мимолетной потере здравомыслия, заставившей его думать о девушке не только как о возможной жертве.
Но Грэф уже подходил к кровати, и дальнейшее сопротивление было бесполезно. Он присел рядом с Джесси и опустил руку на плечо девушки.
Она вздрогнула и подняла голову от подушки.
— Что ты делаешь?
Неподдельный страх на ее лице ранил Грэфа в самое сердце, подобно деревянному колу. Он не мог подобрать слова для объяснения.
— Мне… жаль?
— Что ты здесь делаешь? — повторила девушка, сев на постели и подтянув колени к груди.
— Я хотел проведать тебя. — Почему забота о ком-то вслух должна звучать настолько неловко? — Услышал, как ты плачешь. Ты в порядке?
— Мой бывший прислал своего приятеля, чтобы меня убить — напомнила она.
— Я знаю. — Он отстранился от девушки, но его ладони, казалось, жаждали к ней прикоснуться, чтобы утешить. — Не знаешь почему?
— Теперь, когда его жена ушла? Нет. Если он не сошел с ума и не потянул за собой Чеда, я не знаю, зачем ему просить друга об этом. И зачем Чеду соглашаться. — Она поморщилась, и по щекам вновь заструились слезы.
— Ну-ну, — мягко произнес Грэф, и слова, покидая горло, причиняли боль. — Я никому не позволю навредить тебе.
Замешательства мгновенно проступило сквозь ее страдание.
— Ты угрожал убить меня.
— Да, — сокрушенно ответил он. — Это было раньше. Но, похоже, сейчас появилась конкуренция, и у меня не получается быть в тренде.
Джесси рассмеялась сквозь слезы и затихла, теребя подол.
— Так мы теперь друзья?
Друзья. Он не мог вспомнить, когда так называл кого-нибудь. Даже будучи человеком, когда это, наверно, нормально.
— Перестанешь на меня злиться?
— Придется, да? Ты спас мне жизнь. Мог бы позволить ему убить меня.
Грэф не стал указывать на то очевидное, что они уже обсуждали: он не мог позволить ей умереть, если хотел избежать подозрений. Хотелось бы, чтобы этого разговора вообще никогда не было. Он подобрался ближе к изголовью кровати.
— Не возражаешь?
— Валяй, — неопределенно ответила Джесси, и он закинул ноги на кровать, ложась рядом с девушкой. Грэф прижал ее к себе, и девушка расслабилась рядом с ним, склонив голову ему на плечо.
— Ты надел папину пижаму? — спросила она с ноткой тихого смеха в голосе.
— Извини. Моя одежда испорчена. Завтра придется ее сжечь. — Грэф обнял девушку и погладил ее по волосам. — Подумай о хорошем оправдании, зачем мы развели костер.
Зевнув, Джесси молча лежала. Грэфу даже показалось, что девушка уснула, пока та не заговорила:
— Почему Дерек хочет убить меня? Он не ненавидит меня. Бекки — да, но не Дерек… Не важно, что он говорит, он не ненавидит.
Грэф поверил ей. Дерек женился на Бекки, но у него с Джесси было общее прошлое. Долбанное прошлое, как он понял, но между ними еще не все кончено. Грэфу стало странно жаль девушку, и жаль себя. У него никогда и ни с кем не было такой связи. Он считал себя свободным. Но, возможно, он был просто жалок.
Джесси не знала, когда Греф покинул комнату, но раз уж она не очнулась в кучке пепла, скорее всего, он ушел до рассвета. Девушка проснулась со множеством вопросов без ответов, роящихся в голове, и нужно было позаботится об этом, прежде чем делать что-либо еще
Она вытерла рукой со лба пот, продолжая идти. День, мягко говоря, выдался жарким; просто адским. Будь проклята Бекки, угнавшая машину Грэфа. В ней же был кондиционер. Грэф не должен был участвовать в этом деле, так что Джесси придется сделать это днем.
Дерек жил в небольшом доме на заднем дворе фермы родителей жены. Когда-то давно его занимал ее пожилой дедушка, но после его смерти туда переехали Дерек и Бекки со своим выводком. Многие семьи поступили также за последние несколько лет. Селились поближе, чтобы сформировать свои собственные небольшие общины. Джесси предполагала, что так они чувствовали себя в большей безопасности.
Джесси никогда раньше не была в доме Дерека и Бекки. Ему было гораздо удобнее приходить к ней самому, так было меньше риска, что их застукают, в те далекие дни, когда они ещё думали, что никто ни о чем не знал. Снаружи дом выглядел невзрачно. Дерек, видимо, был слишком занят посиделками с приятелями, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии. Вся обшивка дома была во вмятинах, а из под крыши виднелась неаккуратная полоса кровельной мастики, которой замазывали щель. Москитная сетка перед дверью едва держалась на петлях, и Джесси не стала утруждать себя, чтобы нажать на ржавый дверной звонок. Девушка открыла внешнюю дверь, шипя, потому та сначала застряла, а потом резко распахнулась, задев острым углом голень. Джесси надеялась, что прививка от столбняка и вправду действует в течении 65 лет.
— Дерек? — позвала она, постучав во внутреннюю ржавую дверь. — Дерек, ты дома?
В её дом Дерек всегда бесцеремонно вваливался, ожидая, что её это будет устраивать, но Джесси не была уверена, может ли она вести себя так же в его доме. К тому же здесь жила Бекки. Сейчас она уехала, но было что-то неправильное в том, что "другая женщина" войдет в их семейное гнездышко. Снова постучав и подождав пару минут, Джесси решилась и потянула за ручку двери.
Раньше в Пинансе никто не запирал двери. Но теперь, в плену монстра и с возросшим между соседями недоверием, люди не просто запирали свои двери, они укрепляли их. Поэтому когда повернулась ручка и дверь распахнулась, Джесси поблагодарила Бога, что Дерек не утратил своего подросткового ощущения бессмертия.
