И все-таки, как хорошо в его руках…
— Как спалось? — спросил дракон тихо и непривычно нежно.
От этой нежности Рина смутилась еще больше.
— Хорошо, — ответила она, опуская взгляд и окончательно залилась румянцем, когда он упал на халат. Она же все еще в халате! А ладони дракона жгут через ткань. — Вы можете меня поставить?
— Мы можем, — усмехнулся Ансар, — только сама устоишь?
Рина пропустила вольность — называть короля на «ты» у нее пока язык не поворачивался. Да и что ей дает право это делать? Страстная ночь, которую она запомнит на всю жизнь и которую будет хранить как сокровище в памяти? Вряд ли. Там, где она выросла некоторые считают, что секс не повод для знакомства. А у них его вообще не было, чему она вообще-то рада. Иначе он точно не был бы сейчас с ней таким милым. Зачем мужчине выплясывать вокруг той, кто уже дала ему все, что могла?
— Устою, — уверенно ответила Рина, хотя сам в этом не уверена.
Король сверкнул правым глазом и бережно поставил ее на пол. Как и ожидалось, Рину качнуло, она ухватилась за его локоть и пробормотала:
— Голова кружится.
— Мне приятна твоя лесть, — отозвался король, ведя ее в комнату.
Рине хотелось сказать, что она ни капли не льстит, что это сущая правда и что чувствует себя, как воздушный шарик, готовый упорхнуть от первого порыва ветра, но только улыбнулась — не стоит провоцировать дракона, особенно сейчас. А когда они шагнули из драконьего ангара в залитые утренним солнцем апартаменты, Рина охнула испуганно.
— Уже утро!
— Ты наблюдательна, — с легкой улыбкой усмехнулся король.
— Вы не понимаете, — забеспокоилась Рина в один момент теряя остатки сна. — Если кто-то увидит, все решат, что я провела ночь у вас в покоях!
— Ну, предположим, это не правда, — проговорил король и, наконец, отпустив локоть Рины налил из графина багровую жидкость в бокал. Затем протянул Рине.
Она закачала головой, но король настоял, пришлось взять. Судорожно соображая, как быть, если ее действительно заметят, она отпила. На вкус жидкость оказалась очень слабым вишневым вином, чуть сладковатым и терпким. Но взбодрило быстро.
— Они же меня с потрохами сожрут, — проговорила она, уставившись невидящим взглядом в луч света на мраморном полу и возвращая бокал королю.
Он принял его и поставил на стол.
— Не думаю, что кто-то из девушек решится на отчаянные действия.
— Вы плохо знаете девушек, — нервно отозвалась Рина.
Король провел пальцем по ее щеке.
— Напротив, — сказал он, — очень даже неплохо знаю. В моем замке и во всем Дорносе заговоры, скрытничество, козни и прочие предприятия, порочащие честь и достоинство, запрещены. Все, что не является честным соревнованием, будь то битва магов, турнир воинов или конкурс красоты среди девиц, жестко карается. За этим я слежу лично.
Рина от этих слов похолодела.
Что будет, когда Ансар узнает, кто ее отправил на этот отбор? Простит ли он ее или казнит за предательство? А сама она готова ли дальше слушать клирика и Отокара? Людей, которым больше не верит. Ну не может человек и дракон, который так бережно относится к ней, который (если верить словам) спас стольких людей и продолжает бороться с закостенелостью и тьмой.
Но что делать ей? Как выкручиваться из этой каши, особенно теперь, когда сама чувствует, как проникается все более тесными чувствами к дракону?
— Ты побледнела, — проговорил дракон обеспокоенно. — Может лекаря?
Рина покачала головой.
— Нет, не надо. Я просто устала и… боюсь.
Она не врала, потому что действительно боялась. Боялась и девушек, и того, что сделает дракон, когда все раскроется.
Солнценосный правитель бережно обнял ее за плечи и поцеловал в макушку, от чего у Рины все внутри сжалось — вдруг почувствовала себя подлой предательницей. Но она ведь не знала, что все так. Думала, дракон — зло, а он, на самом деле, спасает Дорнос от кого — от таких, как клирик. От чокнутых фанатиков, которые даже ее смогли обвести вокруг пальца. А она, дура, поверила. Хотя, чего уж, в ее тогдашнем состоянии она бы и в единорогов поверила.
— Не бойся, — проговорил король. — Я приставлю к твоей комнате охрану.
* * *
Обратно Рина шла в сопровождении двух стражей, которые возникли по первому требованию Агариноса. Им было приказано находиться рядом с ней круглые сутки и охранять двери, когда она у себя.
И все равно Рине казалось, что к ее шагам прислушиваются за каждой дверью. А когда в одном из коридоров наткнулась на Сельмию, расфуфыренную и во всеоружии, окончательно поняла — за ее жизнью следили с того самого момента, как побывали на озере Лотосов.
Увидев Рину в шелковом халате и в окружении стражей, Сельмия сперва растерялась, но тут же быстро пришла в себя и проговорила:
— Ужу покидаешь отбор? Что ж, скатертью дорога. Жалко конечно, думала еще удастся указать тебе на твое место
У Рины так и вертелось на языке сказать, что она идет прямиком из покоев короля, но благоразумие победило. Не стоит сейчас бесить эту бешеную, у нее и так забот до потолка.
— И тебе доброе утро, — с фальшивой улыбкой отозвалась Рина и, обойдя девушку, вместе со стражами двинулась дальше.
Она буквально спиной ощущала замешательство и недоумение Сельмии. Видимо, до этой курицы, наконец дошла нестыковка — с какой такой стати Рина идет с противоположной стороны от своей комнаты, да еще и в одном лишь халате. К тому же в сопровождении элитной королевской охраны.
Даже стало как-то злорадно — будет знать, как унижать других.
Остаток пути к комнате она прикидывала, насколько теперь актуален отбор. Если король не воспользовался моментом, а мог, и вообще-то не один раз, значит к ней он относится лучше, чем думала. Её собственное поведение тоже оставалось загадкой — и как только Вайолет удалось ее уговорить отправиться к королю сразу после того, как он едва не совратил ее. А потом совратил. Точнее, почти.
И что, теперь можно считать, что они пара? Вряд ли. У королей определенно так не принято. Тем боле, сам говорит, девушки считают великой честью получить возможность с ним переспать. Выходит, он ей что, одолжение делает?
В смятенных чувствах Рина вошла в свою комнату, предусмотрительно оставив стражников у входа. Охрана охраной, но чувство уединения ни с чем не сравнить. К своей радости на столе обнаружила поднос со свежей кашей булочками с джемом, тыквенный сок и пиалу с орехами. В животе призывно заурчало — за ночь она проголодалась так, что готова была съесть слона.
Забравшись вместе с подносом на кровать, она живо уписала все, что принесли. Наверное, заботливая служанка смекнула, что завтрак в комнату очень неплохая идея для той, кто провел ночь где-то в стороне королевских покоев. То, что служанка об этом в курсе Рина почему-то не сомневалась.
Каша оказалась на удивление вкусной, хотя обычно овсянку не ела, она казалась ей каким-то клестером. Но в этой были фрукты и апельсиновый сок, так что получилось вполне неплохо. Булочки тоже быстро ушли в расход, а вот орехами злоупотреблять не стала — они оказались не похожи ни на одни из тех, что знала. Размером с рублевую монету, по вкусу сладковатые и ароматные. Вроде бы ничего страшного, но к новой еде Рина относилась с осторожностью.
После завтрака жизнь заметно повеселела. Проблемы стали казаться чуть менее зловещими, дракон обрел новые привлекательные черты, а отбор даже показался занятным.
Довольная внезапной легкостью, Рина спрыгнула с кровати и отправилась в ванную — следовало вымыть из волос ветки и траву, которые остались после этой магической ночи.
За мытьем Рина провела минут двадцать, а когда вышла довольная и распаренная, замотавшись в полотенце, едва не закричала.
И что за манера у всех вламываться к ней, когда она то голая, то в полотенце!?
В камине синим пламенем полыхало лицо клирика.
С первого взгляда Рина поняла, что адепт не то, что недоволен, а готов рвать и метать. Глаза сощурены, ноздри раздуваются, между густых бровей не складка, а целый каньон, в синем пламени морщины еще больше заострились и углубились.
