— Не получится, — поморщился он. — Вернее, это ничего не докажет.
— Хм. Как мы с Валеркой познакомились?
— На него напала соседская собака, овчарка. Вернее, она на него рычала, а ты её прогнала, — не задумываясь, ответил Инг.
— И откуда ты это знаешь? — я вопросительно вскинула брови.
— Ты же сама… — начал он и осёкся. — Ты же мне правда рассказывала об этом во сне. Обо всём этом! Я так привык к этим снам, что почти перестал отличать их от реальности. Получается, они и правда были общие? Как вообще такое возможно?!
— Это ты у меня спрашиваешь? — ехидно поинтересовалась я. Почему-то такое важное научное открытие, как общие сны двух людей, меня совершенно не тронуло. То есть вообще, ни капельки. Ну, подумаешь — сны! — Кто из нас тут эмпатией владеет?
— Я ни про что такое никогда не слышал, — пожав плечами, дориец озадаченно качнул головой.
— Ну и пёс с ними! Вот лично мне сейчас гораздо больше хочется покушать, чем выяснять какие-то волшебные закономерности. Про них у Дарлы можно спросить, она у нас специалист по приворотам и знаниям, полученным нетрадиционными путями, — фыркнула я, одеваясь. Инг тряхнул головой, поднялся с кровати и тоже потянулся к своей одежде.
— Это каким? — уточнил он.
Люблю мужчин в форме. А дориец в тельняшке смотрелся хоть и несколько сюрреалистично, но крайне привлекательно. Я даже задумалась, не отложить ли завтрак минут на дцать. Прерывая мой созерцательный ступор, Инг шагнул ко мне, ласково прикоснулся губами к губам, придерживая пальцами за подбородок.
— Собирайся, арая. Если ты продолжишь так на меня смотреть, мы отсюда никуда не уйдём ещё очень долго, — с крайне довольной предвкушающей улыбкой сообщил мужчина. Кажется, он ничего не имел против такого исхода. Портится мой дориец, портится на глазах!
— Так что там за пути получения сведений? — полюбопытствовал Инг, когда я, недовольно ворча себе под нос, продолжила процесс одевания.
— А… Дарла слышит голоса в голове, и они рассказывают ей много интересного. Вообще, тут весь корабль набит людьми с нездоровыми мозгами. Макс дипломированный шизофреник, но он лечится. У Этьена что-то похожее на биполярное расстройство, но тут я не уверена. Саймон в этом отношении самый здоровый, но у него есть идея-фикс, что он чистокровный потомок строго определённого народа земли.
— И вот такие люди служат во флоте Земной Федерации? — потрясённо уточнил дориец.
— Знаешь, насколько я могу понять, это редкие исключения. Потому что эти ребята — гении, во всяком случае, Макс — точно. Да и Дарла, я уж не знаю, какой из голосов ей что нашёптывает, находит неисправности в приборах так, как будто именно она их туда заранее заложила. Но если ты ко мне привык, здесь будет не так сложно приспособиться, — захихикала я, вперёд Инга входя в пищеблок. Там обнаружился только пилот, художественно размазывающий по тарелке какую-то неопределимого вида субстанцию.
— Привет, — поздоровалась я. Потом на всякий случай ухватила своего спутника за руку; а то мало ли, что он сейчас вспомнит. Судя по недовольной гримасе, вспомнил он всё, но сдержался.
— Доброе утро, — искренне улыбнулся нам бритый гений.
— Слушай, Макс, можно одну небольшую просьбу? — начала я, настороженно косясь на дорийца. — Ты можешь пообещать за нами не наблюдать?
— Почему? — совершенно искренне удивился он.
— Инг очень этого не любит, и сердится; и мне тоже неприятно, что кто-то на меня в подобные моменты смотрит.
— Но почему?! — продолжил недоумевать доморощенный гений. — Я же не мешаю.
— Мы стесняемся, — вздохнула я, понимая, что вряд ли у меня получится его убедить.
— Но чего? — окончательно растерялся Макс, вытаращив на меня и без того огромные голубые глаза. — Вы очень красиво смотритесь вместе, зачем этого стесняться? Красивее, чем Хель с Олей; гармоничней.
Я обернулась к подошедшему Ингу, сложив брови домиком. Мол, ты видишь эту святую простоту, вот как с ним разговаривать? Дориец хмурился, но не зло, а скорее раздосадованно. Кажется, понял, что бить это существо — последнее дело.
— Тебе нравится наблюдать, как люди занимаются любовью, потому что ты считаешь это красивым? — мрачно уточнил Инг. Макс радостно закивал.
— Конечно. А зачем ещё это делать? Люди в такие моменты очень искренние. Ещё когда спят и когда умирают. Но смерть смотреть не так интересно, потому что она быстро заканчивается, и сравнивать поведение потом не с чем: человек же умер, он больше уже себя никак не ведёт.
— Кхм, — глубокомысленно выдал растерянный дориец. И замолчал, уткнувшись в тарелку. Я хорошо его понимала; к таким откровениям нужно привыкнуть.
— Ой, какая красота, ты был прав! — раздался с порога радостный возглас. Мы обернулись, чтобы увидеть стоящую на пороге Дарлу, сияющую как голубой гигант. — Такие пушистые, как котята!
— Где котята? — машинально уточнила я.
— Вы котята! — радостно сообщила она. — Я не думаю, что это хорошая идея, — отмахнулась механик от кого-то. — Как здорово, что всё сложилось. Мы за вас очень рады. Вы, главное, надолго не расставайтесь, а то так и умереть случайно можно, — погрозила она нам и начала организовывать себе завтрак.
Я перевела насмешливый взгляд на Инга, интересуясь его реакцией, и замерла в растерянности. Дориец смотрел на женщину с шоком, ужасом и благоговейным восхищением.
— Дарла, — наконец, выдохнул он. — Ты землянка?
— Да, — пожала та плечами.
— А… они? — медленно уточнил он, продолжая на неё таращиться. Мы с Максом озадаченно переглянулись, и наш шизофреник выразительно покрутил пальцем у виска. М-да, и ведь не поспоришь.
— Они же духи, у них прописки нет, — рассмеялась она.
— Они не духи, — качнул головой дориец. — Они — те, кто был прежде.
— Вопрос терминологии, — легкомысленно отмахнулась женщина. — Я бы скорее предположила, что они — те, кто был всегда.
— Клянусь Честью, это… невероятно, — зачарованно проговорил Инг. — Я слышал о таком, но никогда не думал, что доведётся увидеть.
— Арай, ты меня пугаешь, — озадаченно пробормотала я, вцепляясь в его плечо. — Ты тоже голоса в голове начал слышать?
— Это не голоса в голове, — качнул головой мужчина. — Это… странники. Я не знаю, как их назвать; наверное, иной формой жизни. Сознание, не имеющее никакого тела. Я слышал о таких, но никогда не слышал о людях, с которыми они могут разговаривать. Удивительно!
Кхм. Может, это я слышу голоса в голове и наблюдаю комплексные галлюцинации?
Хотя, конечно, в иную форму жизни всё-таки проще поверить, чем в духов. В конце концов, почему не может существовать разумный сгусток энергии, если, скажем, существуют разумные жидкости? Есть такие на одной планетке на границе обжитых секторов, у нас с ними даже вполне налажены дипломатические связи. Они, строго говоря, не совсем жидкие, скорее гелеобразные, похожие на подтаявший холодец. Но совершенно однородные, да. Они считают нас довольно близкими себе, хотя и не понимают, зачем мы так цепляемся за одну-единственную неудобную форму тела, поддерживая её с помощью каких-то странных искусственных приспособлений, за которые они принимают наш скелет.
В общем-то, после таких судьбоносных открытий жизнь наша потекла довольно спокойно. Разве что для душевного спокойствия Инга мы всё-таки перебрались в мою каюту с замазанной камерой. И я не стала высказывать ему свои предположения, что, скорее всего, какая-то следящая техника здесь уже вполне могла появиться за прошедшее время.
Прибытия на станцию, снабжённую галанетом, я ждала с огромным нетерпением. Прижатый к стенке (фигурально выражаясь; физически к стенке обычно прижимали меня) дориец сознался, что ему действительно помог с гражданством, дипломом и службой именно мой отец, но почему-то упорно молчал, не желая рассказывать, чья это вообще была идея, причём молчал несколько смущённо и виновато. Поскольку подозревать его в недостойном было просто невозможно, я, дабы не травмировать чувствительную душу Инга, решила основное попытаться вытрясти из отца. В конце концов, если там не было военной тайны, на прямые вопросы он мне ответит. А, судя по смущению скромного дорийца, поучаствовал папочка по полной, чего мой дикарь просто не ожидал, и теперь чувствовал себя ему обязанным.
