Сцепив зубы, Триенариц согласился с тем, что время от времени Дом-младший будет отлучаться по своим делам: ничего не объясняя, ни о чем не отчитываясь. И Дом-младший пользовался своими новыми привилегиями, ничуть не стесняясь! То и дело куда-то исчезал — на три, на пять дней, на неделю. Но — всегда возвращался. Потихоньку объяснял и показывал Триенарицу какие-то упражнения. Учил рисовать гексаграмму и непонятные символы.
— Чтобы выйти из тела, папочка, и попасть в другое, тебе придется провести специальный обряд. Без него твоя душа не сумеет оторваться от тела. Ты слишком слаб и не подготовлен. А на подготовку уйдут десятки лет! Ты готов ждать так долго?
— Нет! Нет! — испуганно отвечал Доминик. — Я чувствую, что уже старею! Мне нужно перебраться в другое тело как можно быстрее!
Наконец, настал день, когда Дом-младший объявил:
— Ну, папочка, готовься. Завтра ты сменишь старое тело на новое! Помещение, подходящее для проведения ритуала, я организовал. Там нам никто не помешает. Мы отправимся туда вдвоем. Я улягусь, как нужно, и освобожу тебе тело. Дальше тебе придется действовать самостоятельно и безошибочно! Любая помарка в начертании знаков… любое нарушение процедуры может привести к ужасающим последствиям, так что будь внимателен!
— Буду! Я все сделаю, как ты научил! — заверил Доминик.
Его сердце едва не выпрыгнуло из груди от радостного волнения: ну, наконец-то! Это все-таки свершится! Он переселится в новое, молодое, еще более совершенное тело — и уже ни за что не откажется от него, пока не вырастит себе нового клона.
Правда, придется решать, что делать с тем телом, в котором он пребывает сейчас… но это все потом, потом!
День, который Доминик Триенариц уже заранее начал считать днем своего второго рождения, был по-весеннему светел, мягок и свеж. Едва проклюнувшаяся клейкая листва на ветках деревьев и кустов зеленела нежно и ненавязчиво. Такая молодая, такая упругая!
Триенариц шел по улицам города, который так и не успел изучить за все прожитые на Левконии годы, улыбался и думал, что совсем скоро, буквально через пару часов, он станет тоже необычайно молод и свеж. Его новое тело могло бы принадлежать двадцатилетнему парню. А самому Доминику было уже под сорок…
— Пришли! — оторвал Триенарица от мечтаний голос Дома-младшего. — Вот ключи. Вот дверь. Заходи, папочка! И помни: сегодня ты делаешь шаг в вечность!
Триенариц отпер замок. Переступил через невысокий порог. Прошел в круглую залу с плотно занавешенными окнами и гладким, без стыков, грифельно-черным покрытием на полу.
— Доставай мел, свечи, и начинай чертить гексаграмму, — распорядился Дом-младший непривычно серьезным голосом. — Я проконтролирую, чтобы ты нигде не ошибся.
— Спасибо! — Доминик скинул обувь. Извлек из пластиковой папки схему, которую знал наизусть, и, сориентировавшись по сторонам света, начал чертить на черном полу белые линии шестилучевой звезды…
Когда все было готово, клон разделся догола. Натянул на себя длинную, до колен, простую хлопковую рубашку. Потом улегся прямо в середину звезды. Голова его смотрела на восток, ноги — на запад.
— Ну, Доминик, не буду ничего тебе желать, чтобы не сглазить. Действуй! Если все сделаешь правильно — скоро встретимся!
— Ты займешь мое старое тело? — внезапно испугался Триенариц.
— Возможно, — клон одарил своего создателя ехидной улыбкой. — А может быть, и нет… Разве это имеет значение?
— Нет… — Триенариц растерянно потряс головой.
— А если не имеет, тогда чего ты мямлишь?! — внезапно гаркнул Дом-младший. — Подбери сопли и действуй!
— Все-все! Я уже…
Тело клона, не отвечая, обмякло. Глаза сделались пустыми и бессмысленными.
«Ушел. Путь свободен. И мне пора!» — Триенариц решительно встал в ногах лежащего неподвижно клона и начал нараспев произносить заученные наизусть слова, смысла которых не понимал.
Но, не успели прозвучать первые три слова, как дверь в залу распахнулась от мощного удара. Со скрежетом врезалась в стену.
Доминик сбился, запнулся. С возмущением обернулся в сторону нарушителей его уединения:
— Кто вы такие?! Что вам здесь нужно?! — голос внезапно дал петуха, и крик получился писклявым, а не угрожающим, как хотелось.
— Я — Светоч Конфедерации Саймон. Что бы ты ни намеревался сделать, Доминик Триенариц, лучше остановись сейчас и сдайся моим людям. Тогда у тебя будет шанс остаться в живых.
— Вы не смеете меня прерывать! Это… не ваше дело! — придушенным мышонком пропищал Доминик.
Ему отчего-то стало трудно дышать и стоять на ногах. На тело словно навалилась невыносимая тяжесть. И чем ближе подходил к нему Великий Картадель, тем сильнее подгибались у Доминика колени, а воздух все больше густел, не желая проникать в легкие.
— Смею, и сделаю это. Ты хоть понимаешь, что пытаешься сотворить, Доминик? Где ты научился рисовать арамейские знаки и говорить на древнейшем из языков Терры? Если ты доведешь обряд до конца — погибнешь!
— Я не знаю, о чем вы, Саймон, — сипло прошептал Триенариц. Голос у него окончательно пропал. — Я не слышал ни о каких арамейцах! А в конце обряда моя душа должна покинуть старое тело и переселиться в это! — Доминик указал на тело своего клона.
— Глупый мальчишка… или ты что-то перепутал, или кто-то обманул тебя. Впрочем, сам ты не нашел бы даже следа знаний о ритуале Призыва Тьмы. Скажи, кто это был? Кто надоумил тебя?
Тяжесть тяжестью, но соображал Доминик быстро. Если он сейчас выдаст своего покровителя и наставника, тот уже никогда не станет помогать! Значит, нужно молчать!
— Я сам все нашел, разузнал и организовал! — Триенариц наклонил голову, набычился. — Это частная территория, господин Светоч! Будьте добры покинуть ее сейчас же!
— Что ж. Вижу, Тьма проросла в тебе глубже, чем можно было надеяться. — Картадель Саймон двинулся к Доминику, в то время как сопровождавшие его мастера принялись гасить свечи и стирать начертанные мелом знаки. — Мне придется спасать твой дух, Доминик, раз уж душу спасти не получится…
Легкое прикосновение прохладных пальцев Светоча к вискам — это было последнее, что ощутил Доминик Триенариц в своей жизни, которая оказалась намного короче, чем могла бы быть…
32. Левкония во власти Тьмы
Клиффорд отправился обратно на взлетно-посадочное поле — встречать Светоча Саймона. Валлиан и его команда быстро расселились, оставили свои вещи в уже знакомых гостевых домах и вернулись в главный корпус.
Появления Саймона дожидались в конференц-зале, который за время отсутствия Лайоны на Левконии превратился в настоящий штаб, оборудованный по последнему слову техники. Несколько десятков специалистов сидели возле голоэкранов, отслеживая, анализируя и сопоставляя потоки стекающейся со всех сторон информации.
Лайона даже не пыталась к ним подходить и что-то спрашивать, знала: все необходимое ей сообщат, а мешать работе аналитиков не стоит. Она уселась плечом к плечу с Летицией поближе к выходу и издали наблюдала за происходящим. Зато, когда появился Светоч Саймон — она заметила это одной из первых.
Вскочила с кресла, потянула за собой подругу:
— Летти! Идем скорее! Поприветствуем Саймона!
Летиция, розовея и слегка упираясь от смущения, все же пошла следом за старшей подругой. Даже несмотря на знакомство со Светочем Эль-Кардо и занятия с Валлианом, она пока чувствовала себя в присутствии Картаделей, особенно малознакомых, довольно неловко. Так, как это было с Лайоной в первые дни пребывания на Острове Посвящения. Летиции тоже с трудом удавалось принять, уместить в сознании всю мощь и величие их духа.
— Лайона! Сестра моя! Как же я счастлив тебя видеть! — Саймон раскрыл объятия, шагнул навстречу госпоже Монтессори, и девушка, отпустив руку подруги, с удовольствием прижалась к груди мужчины.
Энергия чистой любви, что накопилась в ее сердце, мягкой волной плеснулась внутри, вышла за пределы грудной клетки и была с благодарностью принята Картаделем, похожим на сказочного эльфа.
