Он сам понимал, что с ним не все в порядке, но делиться с сестрой и другом — самыми близкими ему людьми — странными выкрутасами своего разума не собирался. То, что он ненавидит Тейлу Алер всей душой, было видно невооруженным глазом, и он не собирался это скрывать. А вот то, что когда он заходит в свой бокс, ему кажется, будто он слышит ее дыхание, оставалось его маленькой тайной. Иногда ему снилось, что он просыпается и достает бластер и приставляет к стене, за которой спит Императрица. Самое страшное было в том, что когда он просыпался по-настоящему, бластер действительно лежал в его руке. Он придумывал сотни способов убийства, представлял, как она будет кричать… так же, как люди, которых она обрекла на смерть.
Его ненависть стала одержимостью, и он прекрасно понимал, что это — ненормально. Ненормально, что Императрица в боевом звене сопротивления.
Может, это все остальные сошли с ума, оставив его, Айна, в одиночестве благоразумия?
— Фаон как с цепи сорвался, — заметила Вижера, когда ведущий, напоследок пригрозив им всеми возможными карами, если они вздумают прогулять, покинул их общество.
Айн рассеянно кивнул. Вырвавшись из цепких объятий безумия, он вспомнил о входящем сообщении и шоколадках с орехами ликири.
«Ты у себя?» — написал он.
«Да. Давай быстрей!» — пришел ответ.
— …Алер… — это слово действовало на Айна, как сигнал будильника, и он сразу же напрягся.
— Что «Алер»? — осторожно спросил он.
Эдер хмыкнул.
— То, что с тех пор, как она летает вместе с нами, Фаон стал больше придираться.
Айн подобного не замечал. Впрочем, его сомнительными успехами и так никто не восторгался, может, поэтому он все пропустил?
— Считаешь, что она как-то влияет на него? — осторожно спросил Айн.
— Еще скажи: гипнотизирует! — развеселился Эдер. — Но по сути, да. Может, у нее какие-нибудь сверхспособности к убеждению. Убедила же она как-то Лека включить ее в боевое звено. Мне и в страшном сне не могло присниться, что моим замыкающим станет Императрица!
И Айн понял, что он не один. Возможно, все молчат только из уважения к Леку? Может быть, если объединиться, они смогут убедить главу сопротивления в том, что Императрица должна быть уничтожена?
Надо об этом подумать…
Но сейчас Айн торопился к Лайзе и шоколаду с карамелью и орехами ликири, который она для него достала.
* * *
Пытаясь набраться храбрости, Айн несколько раз глубоко вздохнул, но противное ощущение в животе никуда уходить не собиралось. Проклятие, он волновался, как безусый юнец, и совершенно ничего не мог с эти поделать. Да и присутствие Лека рядом с Нейрой не добавляло уверенности.
Брат с сестрой сидели в самом темном уголке бара и даже издалека было видно, что их разговор далек от родственной душевности. Оба выглядели сердито. Возле Нейры стоял стакан с водой, а вот глава сопротивления явно пытался расслабиться чем-то покрепче. Хотя, расслабленным он все равно не выглядел.
Айн сел неподалеку, жалея, что не слышит их разговор: несмотря на явный накал чувств, разговаривали эти двое в полголоса, почти шепотом.
Заказав себе чашку кофе, Айн терпеливо сидел и ждал, надеясь, что Лек все-таки уйдет. Тем временем, разговор явно переставал быть даже условно доброжелательным. Нейра буквально дымилась от злости, что-то яростно выговаривая брату. Лек сидел понурившись. Сгорбив и так не особо прямую спину, он чуть ли не уткнулся в бокал с виски, а затем и вовсе закурил, вяло огрызаясь на тираду сестры.
В итоге сунул окурок прямо в недопитый янтарный напиток и поднялся. Что-то бросив на прощание, он направился к выходу, ничего не замечая вокруг. Когда глава сопротивления прошел мимо Айна, тот заметил, что глаза Лека абсолютно стеклянные.
Брат и сестра явно остались недовольны друг другом.
Думая о том, не будет ли верхом глупости пытаться поговорить с Ней при нынешних обстоятельствах, Айн еще раз выдохнул и направился к столику, за которым сидела самая прекрасная женщина во вселенной.
— Привет, — опустившись напротив, сказал он.
Нейра одарила его ничего не значившим взглядом.
— Привет, — буркнула она. — Чего тебе?
— Вот… — не став ходить вокруг да около, он отодвинул бокал, оставшийся от Лека и положил на столик плитку в яркой обертке.
Лицо Нейры приняло непередаваемое выражение. Она протянула руку и придвинула плитку к себе.
— Это же… — начала она.
— Твой любимый шоколад, — кивнул Айн. Проклятие, из всех даров мира, он мог ей предложить лишь кофе и шоколад, потому что они жили на унылой базе, где из всех развлечений была парочка баров, тренировочный центр и то, что с натяжкой можно было назвать оранжереей: небольших размеров помещение, в котором по прибытии сюда посадили несколько клумб с цветами.
Нейра поджала губы, а потом улыбнулась.
— Спасибо. Я и не думала, что его привезли. Обычно Лекс его приносит… Откуда ты узнал?
То, что в его сердечных делах ему помогает Лайза, Айн признаваться не собирался.
— Так… слухами земля полнится, — надеясь, что его улыбка кажется загадочной, а не беспомощной, ответил он.
Нейра развернула обертку, отломила небольшой кусочек и отправила его в рот. Айн почувствовал почти сексуальное удовлетворение, когда она зажмурилась от удовольствия.
— Вкусно… — облизав губы, сообщила она. Потом прищурилась. — Ты что, за мной ухаживаешь?
Признаваться в очевидном после совместно проведенной ночи было как-то нелепо. Поэтому Айн пожал плечами.
— Знаешь… я все думал… вы с Риком столько лет любили друг друга… почему вы не поженились?
Улыбка Нейры угасла. Во взгляде ее появилось страдание, и Айн готов был набить морду самому себе.
— Зачем ты спрашиваешь… а впрочем, неважно, — Нейра завернула шоколад обратно. — Мы… мы же оба из старой знати, понимаешь?
Айн нахмурился.
— И что?
Нейра невесело улыбнулась.
— Назови мне самую идиотскую традицию Союза, касающуюся знати, — попросила она.
Айн задумался. Знать и ее традиции никогда особо его не интересовали, он жил слишком далеко от всего этого.
— Я не знаю, — признался он. — Причем здесь традиции?
Нейра вздохнула.
— Развод. Браки знати не расторгаются. И мы с Риком решили, что не хотим… быть привязанными друг к другу таким образом. Не то, чтобы мы не были уверены друг в друге, но нам хотелось этой возможности. Уйти в случае чего, понимаешь?
Айн не понимал. Если бы у него была возможность привязать эту женщину к себе навсегда, он бы не раздумывал ни секунды.
Он подумал, что Риксом Салерно на самом деле и не был умным.
Что ответить на это он не знал. Честно говоря, он и сам не мог осмыслить, с чего ему вдруг вздумалось задать этот вопрос. Может, он хотел услышать о том, что Нейра в глубине души и не любила Рика… слишком мало времени прошло.
Молчание затянулось. Айн положил руки на стол и сплел пальцы вместе, уставившись на них и ища повод уйти, а Нейра рассеянно теребила в руках плитку шоколада.
— И все-таки: зачем ты принес мне это?
Айн вздохнул. Противное чувство в животе стало еще сильней. Подняв голову, он твердо посмотрел на Нейру и произнес:
— Потому что я люблю тебя. И да: я за тобой ухаживаю. Хотел бы ухаживать, — поправился он, глядя на ошарашенное лицо Нейры.
— Ты… что? — переспросила она.
На миг зажмурившись, Айн повторил:
— Я тебя люблю.
Нейра открыла рот, но так ничего и не сказав, закрыла обратно.
— Серьезно? — спустя вечность молчания, спросила она.
— Серьезно, — вздохнул Айн. Он чувствовал себя опустошенным.
Нейра замерла. Она смотрела на него так, будто видела впервые. Потом перевела взгляд на шоколадку.
— Это… мило, — сказала она. — То есть, это действительно мило… мне давно не дарили шоколад. Лекс не в счет, он все-таки мой брат.
— Рад, что смог доставить тебе удовольствие, — сухо ответил Айн. Ему хотелось провалиться сквозь землю.
— Да… то есть, спасибо, — растерянно ответила Нейра.
