Он принялся разворачивать какую-то плотную ткань, а я почувствовала, как тело моё встрепенулось крупной дрожью.
— Напоследок я хотел проверить на тебе кое-какие зелья и заклинания. Но сначала немного позабавимся. Знаю, ты не против.
— Да, здесь есть чем поживиться. И почему это вардарцы предпочитают полных? Мне нравятся твои изгибы и косточки. Вот Такэйл была лицом помилее, но более плотная, а я люблю хрупких. Приступим?
Несмотря на то, то тело моё сгорало, я все ещё могла мыслить. Съеденный несколько минут назад цветок начал действовать, и я чувствовала, как сводит конечности. Ужасная боль! Но ничто в эти последние мгновения не помешало бы мне расправиться со злодеем, отомстить за всех, кого он погубил. Мужчина пристроился на мне, довольно похрюкивая, и я, ощутив долгожданный прилив сил, нащупала под подушкой оружие.
— Хорошо! Сейчас, сейчас…
Один удар в спину. С первой попытки прямо в сердце. Из торжествующей улыбка насильника превратилась в жалостливую, глаза закатились, изо рта хлынула кровь. Гурфик упал, придавив меня своим телом, и я чувствовала, как по животу потекла тёплая змея. Я пыталась дышать, но горло стало каменным, и на крик не хватило сил. Если Яника посмеет вернуться, презрев приказ мага, она обнаружит два трупа.
По крайней мере, честь я сохранить смогла. Жаль только, не обняла на прощание мужей. Это была моя последняя мысль перед тем, как тьма отвоевала комнату и смолой хлынула в рассудок…
И я встала, не ощущая ног. Увидела саму себя, распростёртую под Гурфиком. Поняла, что ещё жива, и одновременно поняла всё остальное, предстоящее.
Время говорило со мной. Я могла брать его, сколько захочу, прокручивать, ускорять и замедлять. Время подчинялось мне. Я была такой лёгкой и стремительной, что обгоняла сам свет. И понеслась прочь, в лес, на зов знакомых энергий, чтобы вскоре увидеть старшего.
Ульф не гнал коня, Клён сам нёсся быстрее ветра. Интересно, почему они так спешили? Я знала, что мне уже не помочь, если только не использовать самый крепкий живительный настой и сложные светлые чары. Я следовала за мужем, всматриваясь в его встревоженное лицо, читая каждую чёрточку и ведая смысл всякого его вздоха. Неужели кто-то сообщил ему о моём нездоровье? Но все верили, что Гурфик — отличный целитель, и что он справится несмотря ни на что!
Я наблюдала, как радостно встречают вожака дозорные, потом следила за Жилль, быстро рассказывающей о моём нездоровье. Наверху башни Ульф столкнулся с Яникой: стоя на пороге комнаты, та отчаянно, на одной ноте, кричала. Не звала на помощь, просто вопила, словно увидела монстра.
Что думал в этот миг Ульф? Двое в постели были полуголыми, и оба были залиты кровью. Мужчина лежал сверху, а я, белая и неподвижная, напоминала восковую фигуру. Он стремительно подошел, стащил Гурфика на пол. Отшвырнув ногой труп колдуна, старший склонился и завернул моё тело в чистую простынь.
— Эй, хватит реветь! Быстро сюда!
Голос его звучал отнюдь не ласково. Яника подбежала тотчас, и мужчина спросил:
— Знаешь, как помочь Нуале?
— Нет, господин, — ответила та, с ужасом глядя на труп на полу. — Но мне кажется, она что-то сделала перед тем, как он пришел. Она ведь не двигалась всю неделю, даже руку поднять не могла. Я кормила её с ложечки…
— Мне сейчас не важны подробности твоих ухаживаний. Должно быть противоядие от той гадости, что он в нее вливал. Думай! — приказал он жёстко, и я на миг отлетела прочь, в бездонную высоту, но тотчас метнулась обратно в окно.
— Я не знаю… Не уверена… Может, горьковница? От неё тошнит.
— Господин, она совсем бледная…
Ульф так и держал меня на руках, и я не могла вернуться в тело.
— Если Нуала не вставала, как она взяла кинжал?
Да, да! Ну пожалуйста, догадайся!
— Не знаю, господин.
— Посмотри внимательно, ничего тебе не кажется странным? — упрямо, с напряжённым спокойствием продолжил Ульф. — И прекращай плакать, этим ты госпоже не поможешь.
Я чувствовала, как сильно бьётся его сердце. Я умирала. Ещё несколько минут — и конец. Моя душа уже не найдёт пути назад, и я стану для них сааф — добрым хранящим духом.
— Ну!
Яника встрепенулась.
— В букете нет боруна, господин. Утром он был.
Меня снова унесло, и на сей раз выше, к самым звёздам, а потом с огромной скоростью обрушило назад в комнату.
— Ясно. Значит, она использовала его в качестве противоядия. Или, по крайней мере, как тонизирующее средство. Ты знаешь, где нарвать этих цветов?
— Да. Они есть на пригорке у водяного колеса…
— Беги туда со всех ног, набери побольше, а ко мне пришли Жилль, Лэйт и нескольких волков. Быстро!
Девушка сорвалась с места — только пятки засверкали, а Ульф прижал меня к груди.
Я так хотела ответить ему! Хотя бы знак подать, прошептать ветром… Но я не чувствовала тепла его рук, прикосновения губ ко лбу, не ведала знакомого запаха. Ульф склонился и прошептал что-то мне в ухо, и душа моя зазвенела, будто струна.
Жилль и Лэйт забежали одновременно. За ними следовали Матти, Роуми и Кларс, все совершенно очумевшие, хмурые, растерянные. Последней влетела Яника с охапкой ярких борунов.
— Быстро измельчите цветы и залейте водой, — приказал Ульф женщинам. — Нужна жидкая каша, но варить её нельзя. Принесите ещё свежей воды и чистое белье. — Он повернулся к мужчинам: — Заберите Гурфика и похороните на болоте. Все вопросы потом.
Женщины кинулись исполнять его приказы, и вскоре бодрящее лекарство было готово. Жилль подала мужчине воды и пробормотала, краснея:
— Он не пускал нас к ней, Ульф. Сказал, что это твой приказ, что ты прислал с вороном… Мы и не подумали усомниться!
Мужчина ничего не ответил. Он по-прежнему смотрел только на моё лицо. Потом они все вместе пытались накормить меня, и, наверное, немного снадобья всё-таки попало внутрь. Жилль быстро перестелила постель, Яника вымыла пол, а супруг всё держал меня на руках, и я впервые чувствовала его растерянность, бессилие. Жива? Я была не уверена, что это парение и метания можно назвать жизнью.
Супруг уложил моё тело на чистую постель, и коротко приказал женщинам:
— Лэйт, останься. Остальные уходите, и передайте Матти, чтобы послал воронов к Йану. Думаю, он уже недалеко, но должен поторопиться.
Женщинам не пришлось повторять дважды.
— А теперь ты скажешь мне, что мы можем для неё сделать.
— Он, должно быть, травил её все эти дни, — отозвалась женщина севшим голосом. — Мы должны вывести отраву, я вот только не уверена, что найду правильные зелья, Ульф. Я ведь не врач, а повитуха… Это Гурфик был целителем.
Ульф сжал зубы, и в глазах его вспыхнуло стальное пламя.
— Принеси чемоданчик Нуалы. Она помечала все зелья, мы непременно найдём что-то подходящее.
Они не смогут. Он не найдёт! Ну зачем я переложила всё самое действенное в комод?..
Неожиданно кругом меня вспыхнула тьма, и в этом чёрном огне не было ни голосов, ни энергий. Я рвалась к свету, который чувствовала поблизости, но никак не могла дотянуться до него. А потом, внезапно, оказалась в странном месте, очень похожем на Драгнур. Отличие было в том, что здесь не было цвета, и всё общалось меж собой только звуками, запахами и чувствами. Я не видела людей, не слышала их разговоров, но осязала множество энергий, и могла плести из них удивительные узоры. Я и сама была энергией, куском чего-то значительного, и как будто заново возводила стены, растила великанские сосны и даже учила луны ярче светить…
Здесь мне не было нужно привычное для человека тепло. Я могла существовать в этом сером измерении бесконечных энергий и не жалеть ни о чём. Если такова оказалась смерть — она мне нравилась.
Думать. Пробовать. Я могла действовать только через вещественный мир. Верное решение родилось уже в следующее мгновение, и я со всего размаху врезалась в густую тьму. Блики распахнулись, звуки упали на пол.
— Она здесь, — сказал голос.
— Куда?
— Не выходит.
