— Дорогая, я смотрю, ты подготовилась к разговору. Попробую ответить на твои вопросы по порядку. Ты можешь дать пощупать своих наложников и мужей, но следи за тем, чтобы другие женщины не переступали границы дозволенного, иначе потом мужчин будет трудно вырвать из их рук. Насчет полета — да, это тоже возможно, но я надеюсь на твое чувство ответственности… Пойми, если ты не вернешься обратно, да еще и заберешь с собою своих мужчин, ты очень сильно подставишь и меня, и наш дом.
— Тая, я совершенно не хочу увезти их и исчезнуть. Вернусь, совершенно точно вернусь. От меня зависит все больше людей, и я уже не маленькая девочка, чтобы не отвечать за свои поступки. К тому же Крису почти все равно, на Венге ли он или в другом месте, а вот Эмиль на другой планете точно не выживет, а держать его там на положении комнатной собачки, не выпуская на улице, я совершенно точно не хочу.
Мы обе помолчали. Потом я не выдержала:
— А вы не пожалели еще, что новую Старшую «выписали» с Земли?
Все-таки Тая умная женщина. Что-то дрогнуло у нее в лице от этой непривычной прямоты, но она вспомнила, с кем имеет дело, и смирилась:
— Знаешь, вначале я была совершенно не уверена, что ты здесь останешься и сможешь справиться с этой должностью. Но что-то тебя заставило принять правильное решение, и я горжусь новой Старшей нашего дома!
— А, так все-таки это был троянский конь — Эмиль! А если серьезно, спасибо за похвалу, я действительно начинаю чувствовать, что здесь мой дом. Я буду рада, если вы будете мне советовать, что делать в сложных ситуациях, и вообще помогать советами.
— Это с удовольствием, советовать я люблю. И я рада за Эймийлио, он умный и преданный мальчик и заслужил свое счастье. После смерти Хэйльги я не знала, куда его пристроить, но с тобой ему очень повезло.
***
Со стороны могло показаться, что Кристиан совсем не волнуется. Только мне было заметно, как он иногда замирал, глядя куда-то, или отвечал невпопад, а сам — как струна.
Эмиль — тот вообще, по-моему, не мог поверить, что он дважды вошел в одну реку — снова стал мужем. Надеюсь, в это раз ему понравится гораздо больше.
Перед вечеринкой они оба вообще решили обойтись без сна, пытались и меня своим волнением заразить, хотя я старательно делала вид: «А что тут такого, подумаешь, дважды замуж выхожу… или двух мужей беру, как тут принято говорить?»
Жаль, что мои континентальные знакомые присутствовать не будут, повеселились бы. Но к ним я, пожалуй, потом съезжу, навещу, похвастаюсь.
Крис без слов понял, от каких сомнений я не могу избавиться, и ответил на невысказанные вопросы:
— Пойми, ты не можешь ничего изменить, можно только бросить все и уехать, но для всех остальных рабов это будет еще худший вариант. Для них к лучшему точно ничего не изменится. Ты же не переживаешь о тех, кто живет в еще более худших условиях, да тот же Харшас взять — если об этом думать, то можно с ума сойти.
— Но все это будет происходить в моем доме!
— Ты ничего не сможешь изменить вот так, в лоб. Ты ведь сама рассказывала о принятых здесь порядках. Тебя просто уберут с этой должности. Не думай, пожалуйста, что я буду тебя осуждать за какие-то поступки. Если бы я не избаловался у тебя, то был бы счастлив служить любым развлечением, лишь бы потом каждый вечер возвращаться к тебе. Если бы не ты, то я и не дожил бы до этого момента.
— Ну, вот, начинается… Все это так и сидит у тебя в голове?
— Сидит и никуда не девается. Я все помню. Поэтому перестань переживать сама, и я тоже не буду вспоминать.
— Шантажист ты!
— А я, в свою очередь, приму часть удара на себя — развлеку в меру своих сил.
— А если мне тебя придется из чужих рук выцарапывать?
— А это Эмиля надо спросить, какие госпожи наиболее опасны. И перестань расстраиваться — все будет хорошо!
Да, я сама понимаю, что почему-то слишком беспокоюсь. Ведь это не первая вечеринка, на которой я буду присутствовать. Наверное, все-таки дело в том, что тогда я была на чужих праздниках и изменить ничего не могла, а сейчас чувствую, что я единственная буду отвечать за происходящее.
***
Почему-то начинать собираться и одеваться на свою свадьбу (или, как я решила, вечеринку по случаю замужества) полагалось с раннего утра, но я предупредила всех заинтересованных лиц: если меня разбудить рано, я буду очень злая, очень, поэтому лучше меня не трогать.
И что это за красота такая, которую надо наводить, начиная с четырех утра? Мужья согласились(еще бы они стали спорить!), Таисия, скрепя сердце, согласилась, тем более, что большого наплыва гостей не ожидалось. Необходимо было просто отметить это значимое для госпожи и ее мужчин событие. Причем мужу или мужьям полагалось волноваться гораздо больше, ведь это их статус так кардинально меняется. Они и волновались, правда, старались этого не показывать, но время от времени я перехватывала взгляд «а вдруг передумает?» или «я недостоин!».
Платье я выбрала темно-голубого цвета с открытыми плечами, к нему Таисия достала фамильный гарнитур, принадлежавший Старшей госпоже этого дома — сапфировое колье, легкие сережки, создающие эффект, как будто драгоценными голубыми капельками брызнули на ажурную основу, и изящный браслет. Собственно, под эти украшения я и подбирала наряд, тем более, что цвет мне и самой нравился. Правда, колье и браслет пришлось уменьшать, но с этим прекрасно справился ювелир, у которого я перед этим заказывала серебряный «мужний» браслет Эмилю.
Прическу сделает приглашенная из известного салона Зуйлии стилист, хотя я спокойно могла бы доверить это Крису — именно он уговорил меня отпустить волосы подлиннее, пообещав помогать с прической и укладкой, и не разу меня не подвел.
Мужья одевались сами, но в одобренные мною вещи, и результат лично меня впечатлил: Эмиль в жемчужно-серых брюках с высоким поясом и, наоборот, короткой жилетке с серебристым шитьем и, естественно, браслет.
У Криса был собственный замысел, для его реализации он и оделся: темно-синие, почти черные замшевые брюки, такого же цвета топ, вся оригинальность была в деталях: брюки, начиная от середины бедра, по внешнему краю были зашнурованы, шнуровка постепенно ослабевала, превращая брюки почти в клеш снизу; пояс с серебряной отделкой, точно такая же отделка шла по вороту топа. Топ полностью закрытый спереди, но с абсолютно открытой спиной, стянутой только пересекающимися металлическими цепочками, не дающими кускам ткани упасть.
Такой контраст: действительно сказочный принц в серебристых одеждах, словно не от мира сего, и опасный, очень опасный, прежде всего для присутствующих здесь женщин, экзотический инопланетный красавец.
Волосы Эмиль заплел в косу, напоминающую французскую, хотя они и не были у него слишком длинными, и чуть подвел глаза, сделав их просто огромными. Образ получился потрясающе красивый и, в то же время, трогательно-ранимый. Я не смогла удержаться, подошла, шепнула в ухо: «Делай так почаще, мне очень нравится!».
— Все слюнями пол закапают при виде вас. Я поняла, мне можно было вообще не одеваться, все равно на меня никто внимания не обратит.
У них еще хватило совести смутиться.
Парней, которые будут обслуживать гостей, одели в стиле сказочных восточных джиннов, по крайней мере, как я их себе представляю: шаровары из многослойной полупрозрачной ткани на широком низком поясе, украшенном золотым шитьем, расшитые жилетки на стройных загорелых торсах, на ногах браслеты, а голову покрывала полупрозрачная ткань, оставлявшая открытой глаза, но закрывающая на манер вуали нижнюю часть лица. Кто-то из них еще подкрасил себе глаза, и эффект получился именно тот, которого хотелось; что-то среднее между гаремом султана, а, точнее, султанши, и материализовавшимися джиннами из десятка ламп. Кроме того, из-за вуали даже мне или другим женщинам нашего дома было сложно узнать, кого из наложников перед собой видишь, а гостьям точно обеспечен эффект неожиданности.
