ради твоих красивых глаз, барышня, – сокрушенно согласился Либерио с довольной ухмылкой.
Он прекрасно знал, что взрослая, упитанная и ухоженная альфина стоит раза в три дороже. Его жадность оправдала мой расчет: клетка тоже имела немалую ценность, поскольку ее изготовил старый ферромаг, украсив узором с позолотой.
Мне очень было нужно продать Занту вместе с клеткой.
Либерио повозился за прилавком и выдал кошель. Я тщательно пересчитала содержимое, проверила пару монет на зуб.
И лишь потом склонилась к клетке.
– Прощай, подруга. Не держи зла! – произнесла я с надрывом. – Мне горько расставаться с тобой, но жить впроголодь еще горше.
И тихо, одними губами добавила:
– Все будет в порядке. Ты справишься.
Занта вздыбила шерсть, отвернулась и негодующе хлестнула хвостом.
– Не время для долгих прощаний, – заторопился Либерио, накинул на клетку одеяло и убрал ее под прилавок. – Я увезу твою альфину в столицу. Там за таких зверушек побольше платят. Не желаешь ли, барышня, купить ручную змею? У меня есть аспидия золотистая. Против ее яда не найдено противоядий. Подбрось ее в канализацию дома своего врага, аспидия сама доберется до цели. На следующее утро твой враг не проснется, а на его шее будет лишь одно крошечное пятнышко.
– Нет, спасибо. Не люблю змей. Всего хорошего.
Я завернулась в плащ и торопливо пошла прочь. В спину мне несся тоскливый вой щенков и обреченное кудахтанье заврусов.
У меня было желание выкупить всех животных у Либерио и дать им свободу, потому что я знала: иначе их ждет невеселая и короткая жизнь. Но этот поступок навлек бы подозрения и имел бы плохие последствия и для меня, и для Занты. Однако я дала себе слово намекнуть комиссару о Либерио и его подлой деятельности. Это придется сделать и в случае, если что-то в моем плане пойдет не так.
Я удалялась от сарая, и сердце обливалось кровью при мысли о том, что Занта осталась в руках этого мерзавца. Но дело сделано, теперь лишь ждать.
Передо мной стояла вторая задача, и пора было приступать к ее решению, потому что через пару часов рынок закроется, погаснут фонари, и Мусорная пустошь вновь станет безлюдной.
☘️
Я заставила себя уйти, не оглядываясь. Медленно двинулась вдоль рядов, обходя лужи и кучи мусора.
Теперь в кармане звенели монеты, но выложенные на прилавках товары мало меня занимали.
Нужно было найти Фарахира, торговца семенами, саженцами и всем, что рождает земля. Он или его сын не пропускали ни одного Полуночного рынка, и я надеялась узнать от них то, что мне было нужно.
Плотнее закуталась в плащ и подняла капюшон, но знакомых моя маскировка не обманула. Гейла весело помахала мне рукой. Мимо прошел Чест, бережно прижимая к груди выторгованный фолиант, и настороженно кивнул, приветствуя. Книготорговец выглядел напуганным: вылазка на Полуночный рынок для робкого Честа была сродни поездке в каменистые пустоши Афара, кишащие чудовищами и разбойниками.
Мне тоже было не по себе, но по ряду других причин. Меня не покидало ощущение чужого взгляда. Между лопаток свербило, по спине время от времени пробегал холодок.
Кто-то шел за мной, упорно и скрытно, и не упускал из поля зрения.
Несколько раз я останавливалась и оглядывалась, и однажды усмотрела подозрительную мужскую фигуру среди широких спин, но ее тут же заслоняли посетители ярмарки. Невозможно понять – правда ли по моим пятам идет неизвестный, или же это лишь игра воображения.
На Мусорную пустошь этой ночью явилось много народу; угадывать злодея в каждом покупателе было глупо, и я отмахнулась от своих предчувствий.
Фарахир, как всегда, расположился чуть в сторонке от центра торжища. Закутанный в старый зеленый бурнус, он неподвижно стоял за раскладным столом, на котором лежали дюжины приоткрытых мешочков с семенами. Рядом в ящиках стояли бережно замотанные в тряпки саженцы.
Увидев меня, Фарахир широко улыбнулся и часто закивал; вплетенные в его черную бороду деревянные амулеты и желуди загремели, как кастаньеты.
– Рад приветствовать тебя, любезная Эрла, – начал он цветисто. – Как твоя жизнь? Слышал, тебя одолели неприятности.
– Да, я попала в непростую ситуацию, но стараюсь из нее выкарабкаться, – вымученно улыбнулась я в ответ.
– Благословен тот, кто не падает духом. Пусть судьба даст сто пинков под зад твоим врагам. Но скажи, как поживает моя альдорская вишня? Прижилась ли, процветает ли? Каким именем ты ее нарекла и посадила ли на растущую луну, как я тебе советовал? Не желаешь ли приобрести для нее друга?
– Я выполнила твой совет, дорогой Фарахир, – ответила я, не вдаваясь в подробности. – Вишню нарекла Аурикой. Весной станет ясно, будет ли она цвести. Сегодня я пришла не за товаром, а за сведениями.
– Чем могу помочь тебе, моя дорогая?
– Скажи, Фарахир, не слышал ли ты о таком растении, как лигнифия, в просторечии древоядица? И не привозил ли ты ее на продажу?
Фарахир впился в меня черными блестящими глазами. Задумчиво покачал головой, неизвестно чему загадочно улыбнулся. Достал серебряную табакерку, щелкнул замком, протянул мне.
– Угощайся... лучший контрабандный табак из долин Каваларии.
Я отказалась. Фарахир что-то знал, и теперь тянул время, обдумывая ответ.
Но как ни странно, в этот раз он не стал увиливать и мутить воду.
– Древоядица... как же, слышал. Уж не это ли растение, что стало причиной твоих бед и несчастья достопочтенного Бельмора, да истлеет его мелкая душонка?
– Именно так, Фарахир.
– Ты знаешь, я торгую лишь добрыми растениями. Но послушай: месяц назад на Полуночном рынке к нашему прилавку подходил некий человек и спрашивал, нет ли у нас этого товара.
– Что за человек?!
– Не могу сказать. Он говорил не со мной, а с моим сыном. Глупый мальчишка посоветовал незнакомцу поехать в столицу и обратится к Тафтуру на Гнилом базаре, презренному торговцу ядовитыми и дурманящими растениями. Полагаю, он послушался совета.
– Как он выглядел?
– И это мне неизвестно. Сын сказал, он – или она – был закутан в плащ, на глаза надвинул капюшон. Плащ старый, рыбацкий, с желтыми завязками. Сын запомнил эту деталь, потому что удивился: с каких это времен рыбаки стали интересоваться редкими растениями?
– Спасибо, Фарахир. Пожалуйста, если твой сын вспомнит что-то еще, подай мне весточку. Вот, возьми.
Я вложила в его мозолистую ладонь пять эленов. Фарахир взял монету, сокрушенно покачал головой и протянул мне мешочек с сушеными персиками, финиками и изюмом.
–
