подружке Агнеты украсть тетрадку, зная, что Агнете и принесут и прочитают. Для чего ему это?
«Темнота, кладбище, кровь, волнение… выплеск эмоций, пробудивший дар», – я словно снова услышала голос Винсента. Но зачем? Зачем ведьмаку некромант-девица? Что он с ней делать собрался? В жертву принести, что ли? На алтаре посреди черных свечей и перевернутой пентаграммы?
Бред какой в голову лезет!
– Сейчас я позволю тебе говорить, – снова ласково улыбнулся Освальд. – И ты расскажешь, что помнишь о том человеке, которого так настойчиво домогалась, и почему вздумала променять его на некроманта. После чего я решу, как с тобой поступить.
– Слушай, ты меня за дуру держишь? – Удивительно, но голос не дрожал. Коленки тряслись, точно желе, наверное, если бы не насланный ведьмаком паралич, упала бы. Сердце колотилось в ушах. А голос звучал спокойно-спокойно, будто мы за столом беседовали. – Зачем мне вообще что-то говорить? Чем быстрее выложу все, что знаю, тем быстрее стану жертвенным бараном. Ты еще и силу с кровищи наверняка соберешь. Так что фиг тебе, а не задушевные беседы.
Я потянулась к дару – вдруг удастся поставить щит, отгородиться от его влияния, вернуть способность двигаться. Как удалось отгородиться от эмоций Винсента… Винсент! Может, дотянуться…
Сорвавшаяся сила хлестнула – куда там шокеру! Я заорала, на миг разучившись дышать. Освальд ухмыльнулся.
– Сопли сперва вытри прежде, чем к силе тянуться. Только-только дар почуяла и сразу возомнила себя полноценной ведьмой?
Да так тебя и разэтак!
– Вы что, с ума все посходили на почве ведьм?! Так вроде с него поодиночке сходят. Или у вас тут пока коллективные психозы в моде? Спорынью 7 из пшеницы до сих пор не научились вычищать? Или научились, но рептилоиды чего подсыпали в водо…
Я прикусила язык. Еще не хватало дать Освальду повод заинтересоваться моим лексиконом! Или пусть интересуется, может, удастся потянуть время, а там вернутся Винсент и его наставник, вдвоем, глядишь, этого типа и уделают? Но какая злая ирония – я не поехала с мужем, чтобы не выдать себя перед дознавателем. Пыталась избежать одной опасности и попала прямиком в другую.
Стоп, если Освальд здесь, то где Винсент и его наставник? Мороз пробежал по хребту, заставив зашевелиться волосы на затылке.
– Что с моим мужем и профессором Стерри?
Освальд ухмыльнулся.
– Тебя не они должны интересовать, Агнета, а твое будущее. Или решила, что сменив имя и прилепившись к этому выскочке, получишь больше, чем мог бы тебе дать… – Он снова не договорил.
Есть кто-то еще? Кто-то, дергающий за ниточки самого ведьмака? Потому он то и дело и оговаривается, что не желает называть это имя? Как бы его вытрясти? Обязательно нужно вытрясти, но – после того, как удостоверюсь, что с мужем все в порядке.
– Что с ними?
– Дался тебе этот некромант! – рявкнул дознаватель. – Отвечай!
– Так что тебе отвечать, если ты ни о чем толком не спрашиваешь?
Я снова коснулась дара – дотянуться до мужа уже не для того, чтобы позвать на помощь, а узнать хоть, жив ли. Но Освальд опять успел разорвать связь с силой, и снова меня прошило током, едва не вырубив. Или уже вырубиться, что ли? И сама волноваться не буду, и возни с бессознательным тельцем…
Нет, нельзя вырубаться, вдруг, наоборот, бесчувственное тело проще расспросить? К слову, почему он не пытается промыть мне мозги? Знает, что это обнаружат? На трупе не обнаружат, а ему все равно: трупом больше, трупом меньше. Или я ему нужна живая и в своем уме? Тогда зачем пытался придушить руками Корси?
– Почему ты предала того, кто был к тебе добр? Ты из кожи лезла, чтобы его обворожить, даже на кладбище ночью потащилась для приворота, а потом будто забыла!
Именно что забыла, странно, что ты в это никак не хочешь поверить. Настолько убежден в своей – или не своей? – неотразимости, что даже мысль, будто такую неординарную личность просто забыли, не приходит в голову?
Кто бы это мог быть? Кто мог быстро заметить перемены, произошедшие в Агнете, и принять их за попытку сменить покровителя? Не сам же Освальд? Хотя и Освальд мог, он стоял рядом с ректоршей, когда нас вытащили из-под завала, а я тогда глаз не отводила от Винсента, на дознавателя и не смотрела вовсе, просто не знала, кто он.
– Так ты меня из ревности придушить пытался, что ли? Ты идиот? Совсем-совсем идиот?
Тянуть время. Винсент не ребенок, про его наставника и говорить нечего. Вполне вероятно, ничего ведьмак с ними не сделал, просто нашел предлог отлучиться, пока муж работает. В любом случае, на тот свет еще никто не опаздывал, поэтому – тянуть время всеми силами. Заодно, может, и соображу, для себя ли Освальд интересуется моими сердечными пристрастиями, или кукловод – кто-то другой.
Освальд выругался. Схватил меня за подбородок. Синяк останется, чтоб тебя!
– Мне очень, очень не хочется влезать в твой разум. Жалко терять такой перспективный материал. Но если ты сама не расскажешь все, что скрываешь, я заставлю тебя это сделать. А потом подскажу некроманту проверить твою ауру. Ты же помнишь как поступают с марионетками? – Он изобразил задумчивость. – Нет, лучше сделать так, что ты отрежешь ему голову ночью, в постели.
Нашел, тоже мне, Юдифь 8!
А ведь этот сможет. Сможет подправить мне разум так, что я забуду и об этом разговоре, и о том, кто он. И убью мужа. Чтобы потом убили и меня. Не профессор Стерри так суд, и даже если кто-то додумается пригласить из другого города некроманта, чтобы проверить мой разум, меня все равно казнят. Как непоправимо испорченную.
Закружилась голова и зашумело в ушах. Освальд продолжал вещать, но я перестала его слышать.
Нет. Мужа спасет паранойя наставника. Он же сказал, что намерен проверять ауру каждый раз, как кто-то из нас покидает дом. Винсент увидит, и… Кажется, мне в любом случае конец.
Да что я вечно влипаю в какую-то мелодраму! Вот только еще не хватало, чтобы в итоге меня убил любящий муж, глотая скупую слезу. Альтернативы-то нет, если никто не знает, как исправить вмешательство в разум, оставлять в живых подвергшегося ментальному воздействию – все равно, что держать при себе бомбу с часовым механизмом, в котором таймер поставлен на случайное время. Бешеная собака тоже не виновата в своей болезни, но таких животных уничтожают без колебаний, и правильно делают.
– Итак, я слушаю, – не унимался ведьмак.
Нет, в
