– Ну же, госпожа Ольга, берите себя в руки, – проник в сознание голос Хайрема. – Чем быстрее вы отвлечетесь от своих ощущений, тем быстрее придете в себя. Открывайте уже глазки.
Не открыла. Впечатлений и с закрытыми глазами хватало.
В сознание хлынули мириады знакомых, но основательно забытых ощущений, и в первую очередь запахи, а точнее, смрад большого города. За ним пришел гул. Гул, состоящий из отдельных шумов, которые ухо уже отвыкло идентифицировать. Разве что вой автомобильной сигнализации где-то вдалеке узнался почти сразу. Потом пришло иное ощущение себя в пространстве: тело как будто потяжелело. Потому и колени подгибались так охотно – мышцы еще не приноровились к чуть подросшей силе тяжести. Щеки весьма ощутимо холодило.
Вот теперь, когда дурнота отступила, ноги окрепли, а внешние ощущения приобрели забытые смыслы, можно и глаза приоткрыть.
Похоже, ходоки вынесли их куда-то на крышу. Оно и правильно: не десант в иной мир получился, а толпа туристов-любителей. Оля настаивала на толпе побольше, но это исключительно ради принципа «мало просишь – мало получишь».
Глаза ощупывали не такой уж обширный горизонт. По всем приметам – парк. Почти голые остовы явно старых кленов с редкими вкраплениями багрянца, еще какие-то столь же удручающие деревья, сохранившие остатки яркой, явно богатой когда-то шевелюры. Влажный растрескавшийся асфальт дорожек стыдливо прикрылся опавшей листвой. Шарканье метлы дворника вдалеке вызвало у Ольги едва ли не слезливое умиление – живой человек, а не магическая уборка…
– Паш, ты как? – встрепенулась Ольга, осознав, что ее все еще поддерживают.
– Норм, только тянет сесть и замереть. А ты разве не чувствуешь?
– Это вы недостаток магии ощущаете, господин наездник, – встрял один из сопровождающих ходоков и старший группы Даин Сагар. – Подождите немного, скоро притерпитесь.
– Меня тянуло лечь и умереть, – ответила Ольга племяннику. – Наверное, поэтому я ничего такого не испытываю. Господин Оусс помереть не дал, значит, пора работать.
– Да, пора спускаться, – подтвердил Сагар. – Скоро рассветет, и нас увидят.
Здание оказалось парковой кафешкой еще советской постройки, а потому было снабжено всеми противопожарными атрибутами, спустились легко. Видимо, маги-пространственники готовились с полной ответственностью и предварительной разведкой не пренебрегли.
Ходоков было шестеро на троих десантников. Как их подбирал его величество? Как настраивал, какими страшными карами стращал? Результат впечатлял – на троих пассажиров-наездников эти очень нехилые маги, все уровня эр′ваэ, смотрели с легким ужасом. Впрочем, наездников от ходоков сейчас не отличил бы никто: на всех, включая Хайрема Оусса, были черные наездничьи мундиры. Уникальная, как оказалось, по комфорту и уровню всяческой защиты одежка. В пункте прибытия иномирян явно царил конец октября, а Оле только щеки холодило. Климат-контроль кителя не подводил даже без внешней магии.
Ходоки-менталисты работали слаженно и, казалось, улавливали желания Ольги. Впрочем, первые шаги были оговорены заранее. Отловили первого встречного аборигена, узнали, что попали в Калугу. Оля помнила, что это хоть и старый, но быстро развивающийся город, значит, подходит для Ольгиной аферы, другую локацию можно не искать.
Второй абориген охотно дал воспользоваться интернетом в своем телефоне. Парнишка с таким восторгом и любопытством пялился на необычные костюмы странных людей, что не совсем реагировал на слова. Пашка не выдержал и вынул аппарат из рук студентика чуть дрожащими руками: почти полтора года в руках не держал. Зайти в яндекс-карты и посмотреть котировки навыков вспомнилось достаточно. А студентик все пялился на мундиры неведомого кроя и вида, явно стараясь запомнить фасончик и орнаменты галунов. Олин костюм и стрижку он осмотрел с явным одобрением и удовольствием. Парень был так очарован, что Оля заподозрила, что маги переборщили с флером доверия и симпатии. Все оказалось проще: им случилось нарваться на начинающего дизайнера одежды. Жаль, что память ему подтерли, как и предыдущему контактеру, а то был бы прорыв в модных тенденциях.
Третий прохожий сопроводил странную компанию до ближайшего круглосуточного ломбарда.
Ольга шагала по еще сонному утреннему городу, и ее отпускало напряжение. Больше всего она боялась, что накроет тоска и ностальгия. Накроет так, что ей будет трудно выполнять свои обязанности. Слава богу, пока обходилось. Может быть, потому, что город был абсолютно незнакомый, хотя и соседствующий с родной орловщиной. А может быть, потому, что у нее была цель, ради которой пришлось дать бой короне.
Точнее, это была короткая, в три дня, нервотрепательная локальная война. Эрик слегка надавил королевской магией на непокорную землянку: посмела же, зараза такая, возражать. Оля давление выдержала, искусав в мочало щеки изнутри. И подняла бунт нгурулов. Эрик отступил. Может, что-то понял в русском характере, может, не захотел конфликта с другом Раимом, а может, неловко стало воевать с хрупкой женщиной.
За что боролся упертое величество? Да просто уступать не привык.
Оля же билась за соотечественников.
Даже не так. В каком-то смысле они с Пашкой Родину защищали. Ходоки – что контрабандисты, что официальные от департамента – привычки имели схожие. Какие? Явились, заморочили, взяли, что хотели, и исчезли. А несчастным соотечественникам оставалось возмещать убытки и оплакивать свое доброе имя: видеокамеры-то везде понатыканы. А кино интересное получалось: продавец добровольно отдал товар, не взяв оплаты. Ладно, если пару пачек чая. А если дорогие часы, которые на Нрекдоле, между прочим, в моде?
Вот и встала Оля перед Эриком стеной. Платину вам? Платите по курсу. Как? Есть способ, только организовать надо. Какой? А дураков нет, чтоб карты раскрывать.
Эрик пытался давить, ковырял щиты. Оля уходила плакать в виварий – старалась не вмешивать в конфликт Раима. Тот занимался поисками пропавшей группы Оусса и, в общем-то, дрязг между королем и своей помощницей не видел. Узнавал только через нгурулов, а потом расспрашивал пастухов. А те и сказать-то ничего не могли. Ну, приходила госпожа. В вольере Наф-Нуфиков сидела. Вроде как плакала. А потом пела срывающимся голосом что-то воинственное. А что пела – не понять, иномирянка же. После этих песнопений даже Пран на Эрика огрызался, остальные нгурулы были не в духе, Тыря жалась к Свапу и тихо рычала на противного двуногого.
Что именно пела Ольга, открылось случайно. Какой-то пастушок забубнил стройный рубленый мотив, а Пашка узнал. Да какой русский бы не узнал?
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!..
Так Павел узнал о причинах противостояния высокого столичного чина и тётушки, а заодно и про предстоящую экспедицию на Землю.
– Что же ты мне раньше не сказала? – спросил парень, крепко обнимая Ольгу. Обнимал с надрывом, как обнимаются люди на похоронах, желая поддержать и обрести поддержку.
– Чтобы еще и тебе душу вытрепать? – удивилась Ольга, не торопясь покидать сыновние объятия.
– Не хочешь на Землю идти? Да? – Пашка скорее утверждал, чем спрашивал. – Понимаю…
– Ты понимаешь, – согласилась Ольга. – А Сима бы не поняла.
– У тёть Симы нет Тыри… И магии нет. Она могла бы там остаться, если бы захотела. Легализовалась бы как-нибудь. Ее здесь только Митька и его сестренка держат, так мы им всяко пропасть не дали бы.
Сколько всякого держит на Нрекдоле Павла, кроме того, что маг без магии загнется, озвучивать не стоило. Нгурулы, ребята из тройки, беззащитная тётушка…
– Только, тёть Оль, – заговорил снова Пашка, обнимая покрепче хрупкие плечики, – ты как хочешь, а я с тобой иду, с тобой и вернусь.
Ольга выдохнула с таким облегчением, что для Пашки будущий напряг стал каким-то несущественным.
А потом в противостояние между Ольгой и Эриком включился еще и Раим – тоже настаивал на участии в экспедиции. Король взбеленился. Этого он точно не допустит. Шенол слишком ценен, чтоб им рисковать. Можно подумать, что Эрику в загадочную технопараллель не хочется, он же не лезет с инициативами. Уловка старшего друга сработала: величеству дали хоть в чем-то настоять на своем и красиво отступить.
