Нагло пошарил по податливому телу и опустился ниже, в самое горячее место. Девушка сжалась и сильнее вцепилась в его плечи, почти проколов ногтями кожу.
— Пожалуйста…
— Говори, Ками.
— Не заставляй. Ты не сможешь меня заставить.
— Думаешь, если ты маг со мной можно играться? — он скрипнул зубами и поставил руки по обе стороны от нее. Привалился бедрами и лег сверху, доказывая, что горит, как сумасшедший. Словил в лицо порывистый стон, а потом резко отстранился. — Я не дурак, тут ты права. И вертеть мною, ты и твои тетки, не будете.
Как уходил из спальни не помнил. Его колотило и выворачивало. Хотелось плюнуть на гордость, вернуться и взять ее. Настойчиво и грубо, но Антон вывалился в гостиную, шатаясь, добрел до двери и вылетел на улицу. Хорошо, что полотенце прихватил, и ночь уже на дворе: никто не увидит. Да и никого здесь нет! Помчался босиком к лесу, думая, что сможет преодолеть эту больную тягу. Давно понял, что их магия не оставит в покое, но только не хотелось допускать смертельных ошибок.
Стереть память они ему хотят! Почему душа не соглашалась, а сердце в груди колотилось, будто сейчас концы отдаст? Словно он рухнет в траву и забудется вечным сном.
Антон долго дышал около поваленного дерева, но чувствуя, что бедра плавятся от одной мысли о девушке в доме, побрел к озеру. Это ж какой силы Виагру нужно было наколотить, чтобы его так скручивало?
А еще он не понимал, почему упирался? И не знал, отчего его разозлило сообщение Давида. До сих пор наглая морда в обрамлении смолистых волос перед глазами стояла.
Ревнует? Да ладно! Он Камилу знает несколько дней, да и случайный секс не повод для ревности. Раньше не был поводом, а теперь?
Припустил, не обращая внимания на резь в стопах, и вылетел к берегу. Холодная вода ласково приняла разгоряченное тело. Луна выглянула из-за темного облака и пролила нежный синеватый свет на гладкую дрожащую поверхность озера.
Заплывать далеко не решился, не хотелось пойти ко дну, но вдоль берега плавал активно и долго. Пока руки и ноги не стало сводить от холода.
— Антон, — Камила стояла у плоского камня. Волосы метались от ветра из стороны в сторону, алый атласный халатик очерчивал ее утонченную фигуру.
Антон долго качался на глубине, не решаясь приближаться, а затем занырнул и поплыл к ней. Разве можно совладать с такой мощной силой притяжения?
Мягко выплыл у стройных ног. Красная ткань намокла и потянулась с течением в бок, приоткрыв изгиб ее голени и колено.
— Ты не сможешь без этого теперь, — она опустила голову и потянулась к нему. Скользнула ладошкой по щеке и собрала влагу. — Пока артефакт связывает нас, ты будешь жить его программой.
— Кто может снять его? — Антон приподнялся и встал рядом во весь рост. Поток воды пролился на Камилу, и тонкая ткань облепила ее грудь.
— Только выполненное…
— Приятное задание, — договорил за нее Антон. — Но не думай, что я поведусь. Пришла в тонком халате, в воду полезла. Есть у меня одна идейка, как избавиться от этих браслетиков, — он поднял ее руку, тряхнул бусинами и чуть не обжегся о бархатную кожу. Стиснул челюсти, больно цокнув зубами, он даже был уверен, что потрескалась эмаль. Пофиг!
Сжав худые плечи, он отодвинул девушку в сторону. Ноги не хотели идти, а скрывать свое желание уже не получалось, потому Антон даже не опустил руки.
— Что тебя смущает? — бросила Камила ему в спину.
— Ненавижу вранье, — ответил и, прихватив брошенное полотенце, тяжело пошел дальше. К дому. Ни единой мысли не было, как освободиться от этой больной тяги, но он хотел попытаться. Это почти как отказываться от наркотика. Почти как поменяться и стать другим. Почти как знать, что завтра все равно наступит, но оттягивать сегодня до последнего.
— Я не обманывала тебя, — она шла следом.
Антон мельком обернулся. Ками кралась на носочках, старалась не касаться острых вывернутых деревьев, будто она уже не сильный маг с колоссальной регенерацией, а простая уязвимая девушка.
Нужно дотянуть до утра, а там уйти и отказаться от нелепого договора, потому что он не согласен на подобное. Скажет, что подписал бумаги в стрессе или под действием алкоголя. Придумает что-нибудь, но эти бессовестные не получат от него ни грамма семени. Маги! Думают, что могут крутить людьми, как теми куклами на полке?
— Что тебе пообещали? Почему ты вернулся? — гнусаво спросила Камила. — Что произошло?
— Можно подумать, ты не знаешь, — усмехнулся Антон. Газон до дома дался легче: прохладная трава щекотала стопы, но девушка сильно отстала. Она хромала и плелась, будто раненная птица.
Шилов хотел еще ускориться, но не удержался и глянул через плечо.
Она присела на корточки и спрятала лицо под руками, а затем и вовсе упала на землю, врезавшись коленями в срезанную траву.
— Играешь снова? Притворяешься? — Антон шагнул к ней, но замер в нескольких метрах. — Хватит уже лжи, Камила.
— Я убила ее. Снежку, — в ее глазах плавилось жидкое золото. Она разорвала взгляд и снова спрятала голову под руками.
— Кто это?
— Моя любимая лошадь. Первая. Мама привезла ее с выставки. Норошка, ты на ней катался, это ее дочь. Я убила Снежку, понимаешь?! — девушка закричала и укусила себя за запястье. Сильно, до крови. — Я не хочу такой быть, но не могу контролировать. Я…
Антон подошел еще ближе. Пламя стало мягче и позволило даже прикоснуться к Камиле. Присел рядом на одно колено и погладил ее плечо.
— Ты не виновата.
— Я! Ее! Убила! — выкрикнула она, захлебываясь в слезах. — Вот этой, — выставила руку и цокнула в воздухе бусинами, — лапой, перебила ей хребет, а потом выгрызла горло.
— Тише, — Антон слушал, и жуткий мороз стягивал плечи. — Успокойся, Ками.
— А если бы я вчера тебя?… — она подняла голову и посмотрела на него сквозь дрожащие озера глаз. — Антон, ты не понимаешь с кем связался…
— Не понимаю, но… — он потянул ее к себе, — ты не должна себя винить за то, что не случилось. Пойдем в дом. Ты замерзла.
— Пусть. Я хочу умереть. Хочу замерзнуть, сгореть, утонуть, но не могу… Я засыпаю каждый раз и просыпаюсь живая в этой вечной тюрьме.
Антон подхватил ее под мышки и заставил встать. Долго смотрел в глубокие глянцевые глаза и не знал, что сказать. Он не боялся, нет, даже черные ветви на лице, что спускались тонкими линиями на подбородок и шею, не казались ему чем- то чужеродным. Напротив, они были ему интересны. Это часть Камилы. Ее уникальность.
— Я привязала тебя к себе, чтобы твою жизнь спасти. Прости меня. Это все из-за меня, — Камила обняла свои плечи и уронила голову на грудь. Задрожала от холода и пуще заплакала.
— Давай просто доживем до утра, а потом решим, что делать дальше? — взял ее за руку и повел к дому.
Она еще совсем ребенок. Ранимый и нуждающийся в поддержке. Кто мог вот так бросить ее одну с такими проблемами? Так и хотелось вцепиться в горло этой смазливой мамаше и спросить за все страдания дочери.
Да только сейчас это не поможет.
Камила шла тихо и посапывала носом, ее качало и водило, а еще она сильно хромала на правую ногу.
Антон поднял ее на руки и понес в дом, уже соглашаясь на все, что будет происходить дальше. Он тоже устал сопротивляться.
Глава 24. Созидающий огонь
Они не стали подниматься на второй этаж — завалились в одну из закрытых комнат в тупике первого, рядом с папиным кабинетом. Камила и сама здесь никогда не была: мама прятала помещение много лет, а потом запрещала даже приближаться к дверям.
Тяжелые алые шторы пошли волнами, когда Антон открыл форточку, чтобы пустить свежий воздух в душное и будто застывшее во времени пространство. Здесь вместо ламп на стенах были свечи, но сейчас им свет не нужен был: полная луна выделяла высокую широкую кровать и очерчивала холодным синим ореолом плечи Антона.
Солоноватый запах его кожи казался Камиле знакомым, а когда поднимала голову и глядела на его подбородок и широкие скулы прогоняла чувство дежавю. Будто было все это раньше, будто они встречались.
