— Метку можно убрать с помощью артефакта, — ревнивец не спускал напряженного взгляда с выхода. Ну точно цепной пес, охраняющий свое. — Неужто Сердце Ультуна не справится с этой задачей?
— Сердца Ультуна больше нет в Энведе.
— Так верни камень обратно!
Казалось, пар вот-вот повалит из его раздувшихся ноздрей. Не волк — бешеный бык.
— Сердце — дар эльфийских богов, а у оборотней боги свои. С чего ты взял, что волчья магия подчинится эльфийской?
Судя по звукам, Арквэн отошел от двери и направился к лестнице. Чем дальше раздавались его шаги, тем спокойнее выглядел Сверр. Его плечи расслабились, пальцы отпустили измятую ткань одеяла.
— Ты его любишь, — улыбнулась я.
В ответ генерал яростно сверкнул глазами и крепче стиснул челюсти.
— Любишь. И не хочешь, чтобы он страдал. Ищешь решение, хотя мог бы просто…
— Взять и начистить ушастому морду. Может, мне и правда так сделать?
Вены по бокам его мощной шеи напряглись.
Со смехом я переплела на кровати наши пальцы.
— Ты этого не сделаешь.
— Еще как сделаю. Из-за него погибли мои родители. А теперь он хочет отнять у меня последнее.
— Но ты не лютуешь, а думаешь, как защитить свое и при этом уберечь Арквэна от лишних мучений. Это ли не любовь? Вы настоящие братья.
Синие глаза моего жениха пылали. Впалые щеки пошли пятнами.
— Получит он от меня любви, крепкой-крепкой, если сунется к тебе.
— Поднимешь на него руку? — не поверила я.
— Не руку — кулак.
Сверр пыхтел, как накрытый котелок, поставленный на огонь, но вдруг его лицо прояснилось, глаза округлились, брови взлетели вверх. Он выглядел озаренным внезапной догадкой.
— Точно, — кивнул волк собственным мыслям. — Надо так и сделать.
— Что сделать? Поднять кулак?
— Найти ему женщину. Другую рыжую красотку.
Теперь уже мои брови устремились к границе роста волос на голове. Расхохотавшись, я откинулась на подушку.
* * *
Вечером, спасаясь от тяжелых мыслей, Арквэн выпил слишком много гномьей горячительной настойки и уснул в одежде, а проснулся от того, что полы его рубашки заскользили по коже, расходясь в стороны. Сквозь вязкую дремоту он отметил, как прогнулся рядом матрас, а затем ощутил невесомое прикосновение к груди. Женские пальцы очертили обнаженный сосок, ноготь царапнул затвердевшую вершину.
Открыть глаза оказалось на удивление сложно. Веки будто превратились в две гранитных плиты. Поднять их было непосильной задачей.
Арквэн поерзал на постели, решив, что все еще спит, что непристойные ласки ему только чудятся, но тут нежные пальцы сменились горячими, настойчивыми губами. Чувствительный сосок попал в плен чужого рта. Выгнувшись, Арквэн со стоном разорвал оковы мрака.
Комната купалась в желтом рассеянном свете от масляной лампы. Над своей голой грудью принц с изумлением и восторгом увидел гриву рыжих кудряшек. Огненные прядки щекотали кожу, пока их хозяйка прокладывала дорожку поцелуев вниз по напряженному животу.
Ондина!
Пришла к нему!
Наверное, все-таки сон.
Волны сладкой дрожи растекались по телу, и Арквэн, благодарный, обрадованный, подавался навстречу этим желанным губам, этому мягкому, выстраданному удовольствию. И боялся поверить. Боялся пошевелиться, разбудить себя неосторожным движением и очнуться в пустой, одинокой кровати.
Любимая!
Дождался!
И все же, сквозь плеск бешеного счастья, навязчиво и тревожно пробивалась мысль: «Что-то не так, что-то неправильно», она пульсировала оголенным нервом, зудела на задворках сознания, но Арквэн старательно гнал ее прочь.
— Ондина…
С благоговением он коснулся рыжих кудряшек, и женщина, целовавшая его грудь, подняла голову.
С ужасом Арквэн уставился в чужое лицо.
На его бедрах сидела незнакомка с пышными медными волосами Ондины.
Острые уши, впалые щеки, хищные черты.
Не она. Не его любимая.
Пока потрясенный Арквэн боролся с оцепенением, женщина на нем распутно улыбнулась и облизала губы.
— Взять его в рот?
Взгляд ее красноречиво устремился ему ниже пояса.
Только сейчас принц заметил, что завязки его штанов распущены и наружу торчит влажная, распухшая от желания мужская гордость. Ласки Ондины, мысль о том, что она пришла к нему, возбудили Арквэна до предела.
Не Ондина.
Не она трогала его грудь. Не она дразнила юрким языком его соски.
Бездна проклятая, что это за баба в его комнате?!
Полный гадливости, Арквэн столкнул с себя незнакомку и выскочил из постели.
— Кто ты, демоны подери, такая? Как охрана тебя пропустила?
За секунду он оказался в другом конце спальни и теперь, фыркая и отплевываясь, дрожащими пальцами завязывал штаны. От омерзения принца потряхивало. Тошнота подступала к горлу при мысли, что его касалась и облизывала посторонняя девка.
«Взять его в рот?»
Арквэна передернуло.
— Говори, кто тебя подослал!
Явно же не сама пришла. Кто-то со связями во дворце провел ее мимо стражников в комнату принца.
И волосы крашеные. Теперь он это отчетливо видел даже при тусклом свете от горящего масла.
Мерзавец, оплативший услуги шлюхи, прекрасно знал вкусы Арквэна.
— Кто. Тебя. Сюда. Пустил? — произнес принц по слогам, трясясь от брезгливости. Хотелось помыться. Вылить на себя целый океан воды. — Кто дал тебе деньги?
Рыжая на секунду замялась, а затем прибегла к главному оружию потаскух — соблазнению.
Смяв в ладонях свои маленькие, совершенно не впечатляющие груди, она томно выдохнула:
— Расслабьтесь, Ваше Высочество. Доверьтесь моим умелым рукам и рту. Вам будет хорошо, обещаю. Могу поспорить, никто еще не брал у вас по самое горло, — и девица снова провела по губам влажным языком.
— Я тебя в темницу брошу! — заорал Арквэн, потеряв терпение.
Разочарование сводило его с ума.
Не Ондина.
Обманули.
Унизили.
Посмеялись.
Он чувствовал себя так, будто его с размаху ударили кулаком в лицо, размазали по холодным скалам, с головой окунули в ледяные воды Северного моря. Подарили надежду — и тут же жестоко поглумились над наивным простачком.
— Говори, кто тебе заплатил!
От его дикого крика распутница вздрогнула и растеряла всю ленивую томность. Ее худое лицо побледнело.
— Я… не знаю имени.
Бесстыжие глаза забегали.
Врала. Возможно, боялась раскрывать личность нанимателя.
— Опиши его внешность.
Девица нервно захрустела костяшками пальцев.
— Было темно, я не разглядела.
В бешенстве Арквэн сжал кулаки.
— Хочешь за решетку? — Он весь кипел. Алая, убийственная ярость рвала его изнутри на части.
Кто посмел так с ним поступить? Что за самоубийца?
— Будешь годами гнить в застенках за покушение на королевскую особу. А может, и укоротим тебя на голову.
Охнув, потаскуха подняла на него огромные круглые глаза. Ее губы и подбородок задрожали.
— Или думаешь, можно безнаказанно проникать к наследному принцу в спальню и касаться его своими грязными руками?
Испуганная девка замотала головой.
— Кто?! Говори быстро!
— У него были темные волосы, — заикаясь, прошептала рыжая, и комната перед глазами Арквэна потонула в красном, кровавом мареве.
Сверр!
Кто же еще.
Взревев как бешеный бык, принц вылетел из спальни.
Он несся по коридорам дворца и ничего не слышал за диким грохотом собственной крови. Из его груди вырывалось глухое, звериное рычание. Редкие служанки, что не легли спать и встречались Арквэну на пути, в испуге жались к стенам при виде его сердитого лица.
Гаденыш! Шлюху под него подложил. Еще и состряпал ей прическу, как у Ондины. Мол, вот тебе жалкая, убогая копия — довольствуйся.
Ар-р-р!
Из дальних покоев с железной дверью Сверр вернулся в свои старые с окном, и Арквэну понадобилась всего минута, чтобы добраться до цели. Тяжело дыша, он схватился за дверную ручку и… застыл.
Что, если Сверр не один?
