мой питомец без проблем поместится целиком, и начал скакать вокруг неё кругами. Довольно так скакать, без намёка на агрессию. Кажется, мой пёс решил завести себе друга. Очень большого и пугающего друга.
— Ваш пёс моего Жорика не сожрёт? — полюбопытствовала.
— Это девочка, — улыбнулся, — и без приказа она ничего не сделает.
Эта махина с горящими глазами — девочка? Тогда, это не дружба Жорика заставила из окна сигануть, а любовь. Мда, такого я предположить не могла, определённо. Да, и даму сердца мой бесстрашный пёс выбрал себе не по размеру, как минимум. И, кажется, эта псинка, действительно, без приказа ничего не делает. Потому что она сейчас даже своей мордой не повела. Словно вокруг её длинных чёрных лап не кружился мой питомец, как юла.
— Что у тебя с лицом? — услышала вопрос, который заставил меня отвлечься от собачек.
— А что у меня с лицом? — переспросила.
Это он так меня некрасивой обозвал? Сам-то тоже на любителя будет. Хотя, если не пугаться его красных глазищ, то мордашка у него очень даже ничего. Всё такое идеальное, словно он с картинки сошёл. А ещё этот индивид, который так и держал меня на руках, был по пояс обнажён. И чего он под моими окнами тут голышом делал?
— Ты чем-то больна? — задал новый вопрос.
Замечательно. Он меня сейчас страшной и больной обозвал. И пока меня ещё и тупой не сделали, я поспешила покинуть его общество.
— Пусти, — возмутилась и попыталась соскочить с его рук, но у меня ничего не вышло.
— Что у тебя с лицом? — вновь задал вопрос.
— Родилась такой, — рявкнула в ответ.
— С компрессом на лице?
Чего? Какой ещё нафиг компресс? Прикоснулась ладонью к лицу и только вспомнила, что перед своим полётом в окно я налепила на себя тканевую маску. Так вот, о чём этот блондин говорил. А я уже тут себе напридумывала. Неловко получилось. Брат Рины меня спас, а я здесь фыркаю на него. И даже банально «Спасибо» не сказала. И поспешила это исправить:
— Спасибо, что поймал меня, — произнесла, — а на лице маска.
— Маска, чтобы от кого-то прятаться?
— Маска, чтобы не было морщин, — пояснила.
— Кажется, до морщин тебе ещё далеко, — вновь усмехнулся, рассматривая моё лицо.
Лучше заранее начать бороться с этими морщинами, чем потом колоть себе в лицо ботокс. Да, и не такая я уже и молодая. Третий десяток лет разменяла как-никак.
— Отпусти меня на землю, пожалуйста, — попросила.
В этот раз парень послушно поставил меня на ноги, а я поспешила поинтересоваться, как зовут моего спасителя:
— Ты так и не назвал своё имя.
— Ты не знаешь моё имя? — очень сильно удивился.
Конечно, я имена всех жителей этого продвинутого мира выучила. Да, я даже имя летающего ящера запомнила с десятого раза. А этот стоит и так удивительно своими глазами хлопает от того, что я не знаю, как его величать.
Хотя, наверное, он думает, что Рина мне сообщила, как зовут её старшего брата. Но, кажется, девочка о подобном не упоминала. Очень странно, кстати. Она столько про него говорила, но имени не назвала.
— Рина не упомянула, как зовут её старшего брата, — честно призналась.
А после заметила, что у ног парня стоит ведро с каким-то удобрением и лопата не далеко валяется. Теперь ясно кем во дворце работает старший брат мартышки. Он садовник. И, видимо, пришёл к этим светящимся в темноте цветочкам.
— Ты садовник, да?
— Да-а, садовник, — медленно протянул, а после всё-таки назвал своё имя:
— И меня зовут Галан.
— А как называются эти цветы? — полюбопытствовала, указывая пальцем на «дышащие» цветочки.
— Эти цветы называются Эгендиум, — пояснил, — очень редкое растение. Некоторые считают, что их пыльца может даровать вечную жизнь.
— Правда, может?
— Не-а, — усмехнулся, — эти цветы несут только чисто эстетическую красоту.
Такая красотища — самая настоящая магия, как по мне. Лучше любых летающих ящеров и рогатых нахальных принцесс.
— А я с утра выглянула в окошко и смотрю, из моей комнаты вид на какие-то уродливые кабачки открывается, — рассказала, — думала, уже идти устраивать скандал, что меня в такие покои запихнули. А тут оказывается такая красотища в темноте появляется.
— Да, эгендиум — это ночные цветы, — спокойно произнёс, а после резко повернулся ко мне и с усмешкой спросил:
— Правда, пошла бы устраивать скандал?
Не пошла бы, конечно. Я же не в пятизвёздочный отель заехала. Тут жильё предоставляют бесплатно, поэтому идти скандалить — совсем наглость. Но раз я уже сейчас подобное ляпнула, то решила не сознаваться, что сейчас слегка приврала:
— Конечно, — важно ответила, — это же императорский дворец, а значит, сервис должен быть на уровне.
— И к кому бы пошла? — его глаза засветились ещё сильнее.
— Да, к самому императору, если понадобилось бы, — гордо заявила.
— Даже, так? — очень сильно удивился, — проблемами с видами из окна нашему правителю ещё разбираться не приходилось.
Ну, ничего. Всё бывает впервые. Тем более не всё же время старикашке со своими молоденькими жёнами и фаворитками развлекаться. Нужно и что-то полезное в своём домике делать. Кстати, раз уж мы с Галаном вспомнили об великовозрастном императоре, то нужно у парня про него расспросить:
— Слушай, а что ты можешь рассказать про вашего старого императора?
— Старого? — переспросил.
Ммм, наверное, не стоит так называть местного правителя. По крайне мере, вслух. Поэтому я поспешила исправиться:
— Я имела ввиду опытного, — пояснила, — просто вечно путаю эти слова.
Галан приблизил своё лицо к моему и заговорщицки начал шептать:
— Только пообещай, что никому не расскажешь о том, что сейчас услышишь. А то не сносить мне головы.
Ничего себе. Старичок ещё и жестокий, оказывается.
— Я могила, — пообещала.
— Император наш уже совсем плох. Своё имя через раз вспоминает. В один день сидит на своём троне и всем смертные приговоры подписывает, а в другой переодевается в одежду слуги и начинает всем по комнатам печенье разносить, которое сам печёт. И самое важное, если он к тебе придёт, то не смей от печенья отказываться, иначе сразу к палачу отправят. Ещё всех во дворце заставил научиться танцевать чечётку и на руках ходить.
Теперь понятно, откуда такие идиотские требования к невестам. Старикашка умом тронулся. Но почему управлять империей позволяют ненормальному?
— А почему его на троне держат? — шёпотом спросила.
— Так, наследников у него нет, — еле слышно прошептал, — вот и устраивают весь этот идиотизм с отбором. Чтобы кто-то уже от него разродился. И можно его было…, — и он провёл большим пальцем поперёк горла.
Я опасливо
