далекой юности. Анна вообще не догадывалась, что ее тело способно на такое. Когда-то она ходила на свидания и даже целовалась, но ничем это не заканчивалось. Ей нравились мужчины, она умела флиртовать, она хотела что-то чувствовать, но увы — все выстрелы были мимо.
Это все источник! И туман, который заполнил ее голову. И… особая магия Югора.
Мужская рука дерзко отодвинула резинку трусиков, и Анна очнулась. Что она делает? Что они оба делают?
— Остановись немедленно! — рявкнула она.
И он остановился. Убрал руки и хмыкнул в ухо:
— Недотрога.
Она сначала не поверила ему, но Югор и в самом деле оставил поползновения на ее честь. И это было странно. Весь опыт Анны говорил, что мужчины так просто не сдаются. Что он должен уговаривать ее. Или соблазнять. Или обидеться. Но Югор сидел смирно, придерживая ее за бедро. Правда, его возбуждение никуда не делось. Она поерзала на мужских коленях и с удовольствием почувствовала тихий скрип зубов.
И кто в этой ситуации кого соблазняет? И, главное, зачем?
Дурацкое ощущение власти над мужчиной — да каким мужчиной! Он на нее реагирует и никак не может скрыть это. Не здесь, не сейчас. Он совершенно беззащитен перед Анной.
Она повернула голову и прикусила мочку его уха: просто для того, чтобы снова услышать его вздох. Чтобы почувствовать, как напрягаются его плечи. Как сжимаются пальцы на ее бедре.
Зря она его остановила! Как далеко он бы зашел?
Не зря она его остановила. Теперь Анна абсолютно ему доверяла. Ее слово — закон.
— Ты играешь в игру, правил которой не знаешь, — предупредил ее Югор, запуская руки ей в волосы и прижимая голову к плечу.
— Я придумаю их сама.
— Уверена?
Она не ответила. Ответ означал бы полное поражение. А Мэррилы никогда не сдаются.
И снова его губы на шее, на щеке, на виске. И ладонь упрямо ползет вверх по бедру и отодвигает ненужную ткань. От первого же прикосновения Анну выгибает дугой. Если б он не держал ее, то она б соскользнула с его колен.
Югор опытен — да это и не удивительно, в шесть-то сотен лет! Югор терпелив. А еще он ее чувствует даже лучше, чем она — саму себя. И Анна теряется окончательно. Она точно знает, что пожалеет об этом, но остановить его уже не может. Слишком сладко. Слишком остро. Слишком поздно.
В себя она приходит не сразу. Голова кружится, во рту сухо. Ноги и руки дрожат. Такое с ней впервые. Как хорошо, что тут никто не мог ее услышать.
Анна закрывает лицо руками. Югор снимает ее со своих колен и бормочет:
— Достаточно. Надо возвращаться. У тебя потом с непривычки будет голова болеть.
Он выталкивает ее из источника и быстро одевает. Сама Анна ни на что уже не способна.
— Югор, я…
— Тшш, убьешь меня завтра. Нужно обратиться, не то простынешь. Волосы мокрые.
— Ничего не было. Ничего не было, правда? — она нашла его руку в тумане и крепко ее сжала.
— Совершенно ничего, — охотно согласился Филин. — Это просто сон. К тому же исключительно твой.
Анна с облегчением выдохнула. Точно. Исключительно ее. Он просто ее… приласкал. А все остальное она придумала себе сама. Это ведь даже был не секс. Просто… как там это называется научным языком? Петтинг, вот. Совершенно незначительная штука, про которую они оба забудут уже завтра.
Императорский дворец
Высочайший никому из Мэррилов не сообщил, куда именно пропала Анна. Во-первых, он хотел посмотреть, как эта дружная стая будет себя вести. Во-вторых, ему нужен был рычаг давления.
Он не зря больше трехсот лет находился у власти и планировал править еще столько же: интриговать и заманивать птиц в силки Эрик умел лучше многих. Глядя на молодого улыбчивого императора в обычной одежде, такого милого, такого открытого, не каждый вспоминал его истинный возраст и политические заслуги. Всем казалось, что перед ним парнишка, которого легко убедить в чем-то.
Они очень заблуждались.
Мэррилы были для него опасны тем элементом хаоса, который они принесли с собой из иного мира. Но в то же время их навыки можно и нужно как-то использовать. Эрику чрезвычайно нравился Джонатан, в нем было настоящее благородство. И хитрость, разумеется, имелась, и изрядная доля лицемерия, и острый ум, но это все качества, для вожака большой стаи необходимые. Самое главное, что интриганом Джонатан не был, во всяком случае, пока. Это значило, что его непременно следовало сделать своим другом по-настоящему, искренне. Мэррилы не терпят лжи, с ними нужно быть честными.
Эрик сделал свой ход, убирая с шахматной доски одну из ключевых фигур — Белую Королеву. Что бы ему ни пытались внушить Мэррилы — Анна была для всей этой братии, как шнур, который удерживал разноцветные бусины в балансе. Исчезла она — и все рассыпалось.
Впрочем, приятно было узнать, что некоторых Мэррилов Высочайший серьезно недооценил.
Например, Элен, которая и не Мэррил вовсе, мало, что ухитрилась выбраться из Серых Крыльев, так еще и самостоятельно нашла дорогу в императорский дворец. И не постеснялась потребовать высочайшей аудиенции, которую начала, вопреки всем правилам и традициям, первая и с ругательств.
— Мне плевать, что вы король или император, или кто там еще. Или вы мне объясняете на пальцах, куда дели мою дочь, или я вам… нос со щеками сравняю.
Белокрылый выглядел совершенно очарованным. С ним никто ни разу в жизни так не смел разговаривать, как эта, в общем-то, грузная пожилая тетка с нелепой прической.
— Мой титул звучит как Высочайший и Белокрылый, выше облаков парящий, — осторожно поправил Эрик мачеху Анны. — Но вы можете звать меня по имени.
— Да мне плевать. Длиннокрылый, где Аннета? Ее же нельзя оставлять одну, она же завернется в свои одеяла и впадет в спячку! В конце концов, я ее мать! Я имею право знать, где мой ребенок!
— И все же я не считаю нужным делиться с вами этой информацией, тааннет Мэррил, — мягко, нараспев ответил Эрик. — Поверьте, Анна под присмотром в таком месте, где ей будет комфортно.
— Ты отправил ее к мужику?
— Возможно.
— Маленький ублюдок!
