В голове бродили разные тревожные мысли. Что, если он решит пропустить пробежку сегодня? Или у него появятся неотложные дела, которые не позволят нам увидеться? Что, если такой рисунок вообще не сработает?
Когда бегун, наконец, показался из-за деревьев, я от облегчения чуть не села прямо на траву. Торопливо проверила рисунок, вытерла повлажневшие ладони о джинсы и вышла на дорожку.
— Доброе утро, — поздоровался Эрик, останавливаясь возле меня.
— Доброе, — улыбнулась я криво.
— Всё в порядке? Или что-то случилось ночью? — нахмурился он, украдкой оглядывая парк. — Ты очень бледная.
— Нет, все в порядке. Просто спала плохо.
— Хочешь поговорить или просто снова решила порисовать здесь?
— Не совсем, — покачала я головой, — я пришла отдать тебе подарок. Ты столько всего для меня делаешь, и хочется как-то отблагодарить за это.
— Подарок? — удивился жених.
Вместо ответа я раскрыла альбом, достала рисунок и протянула его мужчине дрожащими пальцами.
— Надо же, — тихо выдохнул он, принимая лист, — Иви, это потрясающе.
Он с неподдельным восхищением разглядывал рисунок, бережно касаясь карандашных линий. А я смотрела на него и пыталась отыскать хоть малейший проблеск вернувшихся воспоминаний. Но ничего не было.
От страха и разочарования хотелось завыть. Последняя надежда рассыпалась на множество осколков, ранящих не хуже острого ножа. Как же так? Неужели такие рисунки не работают? Или уже слишком поздно и ему ничего не поможет? Эрик навсегда останется во власти чужих чар. Потому я что не успела… Не смогла…
— Это лучший подарок, который я когда-либо получал, — сказал мужчина серьёзно. — Ты просто волшебница. Даже не знаю, как тебя отблагодарить за него.
— Отблагодарить? — беспомощно прошептала, еле сдерживая слезы.
— Да. Хочу сделать что-нибудь в ответ.
И я уже думала отказаться, как в голову пришла мысль, ставшая последней надеждой на чудо.
— Поцелуй меня.
— Что? — растерялся Эрик.
— Поцелуй меня, — отчаянно попросила я. — Всего один поцелуй. Клянусь, об этом никто никогда не узнает, ни мэр, ни твоя невеста, ни кто-либо ещё.
— Иви… — начал было мужчина, но я его перебила:
— Пожалуйста, — в моем голосе отчётливо послышалось мольба.
И Эрик сдался. Он шагнул ближе, не сводя с меня серьезного внимательного взгляда. Поднял руку, нежно провел кончиками пальцев по щеке, виску, погладил мои губы. Замерла, будто боясь его спугнуть. От невинной ласки перехватило дыхание. Серые, словно грозовое небо, глаза мужчины были так близко, что я видела в них собственное отражение.
Он склонился надо мной и осторожно накрыл мои губы своими. Закрыв глаза, полностью отдалась этому упоительному чувству. Как же долго я об этом мечтала. Как же сильно я по нему соскучилась.
Поцелуй был очень медленным, нежным, мягким. Эрик ласкал меня, пробуя на вкус, словно в первый раз. А я обхватила его за плечи и приоткрыла рот, позволяя ему углубить поцелуй. Прижалась еще ближе, чтобы почувствовать тепло чужого тела, биение сердца в груди. Стараясь передать через прикосновения всю свою любовь, всю надежду, умоляя и увлекая.
Когда Эрик отстранился, возмущенно всхлипнула и открыла глаза. Он смотрел странно растерянным, но очень пристальным взглядом. Недоуменно хмурился, будто не знал, продолжить поцелуй или бежать от меня без оглядки. А я беспомощно цеплялась за его шею, страшась, что если отпущу сейчас, то еще одного шанса уже не будет.
Внезапно по телу мужчины прошла сильная судорога. Он согнулся, схватился побледневшими пальцами за виски и тихо застонал сквозь сжатые зубы.
— Эрик? — перепугалась я. — Что с тобой?
Но он не ответил. Только сжался ещё сильнее и медленно опустился прямо на землю.
Я схватила его за плечи, чтобы удержать от падения на мокрую траву, и в панике оглянулась, не зная куда бежать и что делать. По телу мужчины пробегали волны крупной дрожи. Бледная кожа покрылась холодной испариной, а желваки на скулах говорили о том, что ему очень больно.
— Иви… — вдруг прохрипел он и вцепился в мои предплечья.
— Что с тобой? — проскулила я, вглядываясь в его глаза. — Эрик, где болит?
Но он не ответил. Тяжело дыша, мужчина каким-то больным, даже безумным взглядом обшаривал мое лицо. Расширенные зрачки заполнили почти всю радужку, и он странно щурился, словно пытаясь прогнать что-то, что мешало видеть. Дрожащие пальцы судорожно касались моих плеч, шеи, губ. А я замерла, чувствуя, как внутри натянутой струной звенит надежда.
— Эрик…
— Вивиан Евангелина Вуд, — все ещё хрипло выдавил любимый, — я тебя помню.
— Помнишь? — неверяще прошептала я.
А он просто притянул меня к себе и стиснул в объятиях, так крепко, что стало больно. Но мне было все равно. Я цеплялась за сильные плечи, будто боялась, что Эрик сейчас исчезнет. Лихорадочно целовала волосы, чуть влажную кожу и не могла осознать, что все получилось. Он вспомнил меня, он действительно вспомнил!
— Иви, что со мной? — спросил Эрик, дыша так, словно пробежал десять миль. — Что вообще происходит? Почему я ничего не помнил?
Эйфория медленно схлынула, уступая место осторожности. Я выиграла эту битву, но война еще не окончена. Враг где-то рядом, и кто знает, не следит ли он сейчас за нами?
— Я расскажу все, что знаю, родной. Только не здесь, — пробормотала я и, оторвавшись от его плеча, быстро огляделась. — Нам нужно уходить отсюда. Пойдём.
Он неуверенно поднялся на ноги и сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя. А я взяла его за руку и потянула в сторону дома на Ивовой улице. По дороге почему-то дико боялась, что сейчас откуда-нибудь появится мэр, или туман наползёт со всех сторон, или случится какая-нибудь пакость и разлучит меня с любимым. На улицах в такую рань никого не было, но разыгравшаяся паранойя твердила, что за нами вполне могут следить, что Морт уже все знает и обязательно предпримет ответный шаг. И только тогда, когда мы крадучись вошли в мой дом, вздохнула с облегчением. Здесь я чувствовала себя в безопасности.
Эрик устало опустился на диван и попросил:
— Принеси воды, пожалуйста.
Метнувшись на кухню, принесла чашку и с умилением смотрела, как мужчина пьет. Он поставил чашку прямо на пол и откинулся на спинку.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила осторожно, присаживаясь рядом и сжимая пальцы жениха.
— Паршиво, — после продолжительного молчания тот криво усмехнулся и потёр переносицу, — такое ощущение, будто попал в какой-то дикий сон. Я ведь недавно действительно считал, что совсем тебя не знаю. Как я мог забыть все, Иви? Как мне так качественно помыли мозги?
— Что ты последнее помнишь? Из Лондона?
Эрик надолго задумался, а потом вздохнул раздосадованно:
— Ничего толкового. Я просто сидел в офисе, ждал очередного клиента, который должен был прийти к двум часам. А потом темнота. Очнулся где-то, ничего не зная о себе, растерянный и беспомощный. Помню непроглядный туман, как я куда-то шёл в нем, что-то искал, а потом снова потерял сознание. Очнулся уже в Гленмаре в больнице, где рядом со мной был Тобиас Морт. И уже тогда пришли воспоминания. Только совсем не мои. Я считал, что живу и работаю в Гленмаре всю жизнь, что собираюсь жениться… Боже, Иви…
Эрик застонал и зажмурился. А потом посмотрел на меня, и в его глазах было столько боли, будто он заживо горел.
— Иви, девочка моя, — прохрипел он. — Прости. Я и Аннабель… Я не помнил… Прости меня.
— Тише, родной, не надо, — прошептала я, прижимая его голову к груди и перебирая тёмные пряди волос. — Я ни в чем тебя не виню. Всё хорошо, Аннабель Морт не имеет никакого значения. Люблю тебя, несмотря ни на что.
Он обхватил мои бедра и привлёк к себе. А я действительно не чувствовала ни обиды, ни злости, ни ревности. Ничего. Главное, что теперь он со мной.
— Иви, — позвал он и, подняв голову, заглянул мне в глаза.
— Да?
— Я тоже очень тебя люблю.
— Я знаю, — улыбнулась я и просто поцеловала мужчину.
