В гостиной Шанталь спокойно уселась в кресло и вопросительно посмотрела на стоящего перед ней сына.
— Ну и? — хмуро спросил тот, скрестив руки на груди. — Почему ты хотела убить Мари?
— Я не собиралась ее убивать. Хотела лишь напугать.
— Зачем? — удивилась я.
— Чтобы разбудить в тебе силу, конечно же. Угроза жизни — отличный стимул, для мобилизации всех резервов организма. Даже тех, что крепко спят.
— Я же запретил тебе вмешиваться, — рявкнул Бриан.
— Не кричи на мать, — отчеканила она, а потом добавила себе под нос: — Я не для того тебя рожала, чтобы ты мне что-то запрещал.
— Мама…
— Твои методы были слишком мягкими, — невозмутимо повела плечом Шанталь. — Быть рядом — это, конечно, полезно, но отпуск у Мари не бесконечный. Она вернулась бы в Москву и что дальше? Запущенный вашей встречей процесс мог бы легко заглохнуть. А ты все твердил свое «ничего ей не говорить», «ни о чем не намекать», «вдруг испугается и сбежит».
— После встречи с Бернаром…
— Даже после встречи с Бернаром ее сила не проснулась, — перебила его мать. — Тогда я решила действовать радикально.
— А зачем слежка? — спросила я растерянно.
— У нее было две цели. Во-первых, Жерар следил, не появятся ли у тебя проблески силы. А во-вторых, слежка должны была выбить из колеи, заставить тебя нервничать, вынудить сказать Бриану, чтобы тот забрал тебя в замок, в конце концов. Но ты не обратила на нее особого внимания. Даже когда я какими-то правдами и неправдами организовала твоей подруге срочную командировку, давая вам возможность проводить больше времени вместе, вы не сумели ей толком воспользоваться.
С ума сойти, бедная Ленка. Страдала на переговорах только из-за желания одной французской аристократки.
— А если бы что-то пошло не так? — взорвался мужчина. — Мари могла погибнуть там, в гроте. Если бы я не успел…
— Мы контролировали ситуацию. Если бы ты не успел или сила Мари так и не проснулась, ее бы вытащили оттуда без единой царапины.
Замечательно, за нами еще и следили. Искренне надуюсь, что наблюдатели ушли раньше, чем мы с Брианом выбрались на берег. А то становится как-то неловко.
— И все равно, ты не должна была…
— А что я была должна? — Шанталь подскочила, сбросив с себя всю невозмутимость. — Я два с половиной века смотрела, как страдает мой сын. Как существует, а не живет, каждый день всматриваясь в женские лица, в надежде увидеть то самое. И когда, наконец, увидел, то побоялся действовать решительно. Знаю, ты был готов годами ходить вокруг Мари. Но я просто хочу, чтобы ты был счастлив. И не жалею, о том, что сделала.
Шанталь вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на сына. А тот явно с большим трудом сдерживался, чтобы не наговорить гадостей, о которых оба будут жалеть.
— Так, — вздохнула и мягко потянула его за плечо, заставляя посмотреть на себя. — Давайте не будем ссориться. Не могу сказать, что мне понравился этот метод, но результат, как говорится, налицо.
Я не могла всерьез сердиться на Шанталь. Она действительно очень любила Бриана, и в прошлой жизни у нас были замечательные отношения. Женщина заботилась обо мне, когда я появилась в их замке в весьма плачевном состоянии, которое изо всех сил пыталась скрыть. Делала все, чтобы я перестала видеть в семействе де Риссар врагов и искренне радовалась нашим с Брианом чувствам. И пусть сейчас она действовала жестко, даже жестоко, но все это было во благо. Я наконец-то стала по-настоящему цельной и сейчас хорошо ощущаю то, чего была лишена.
— Ты не сердишься? — с надеждой спросила женщина.
— Не сержусь. Наоборот, хочу сказать спасибо. Ты очень мне помогла.
— Вот видишь, сын, — торжествующе улыбнулась Шанталь. — Послушай свою жену и сделай так же.
— Обязательно, — процедил все еще злой Бриан, но я знала, что долго дуться на мать он не будет.
— Получается, опасность мне больше не грозит? — спросила я.
— Не грозит. Не думаю, что кто-то попробует поднять руку на семью де Риссар снова. Все хорошо помнят, каким страшным и безжалостным может быть Бриан, когда дело касается близких.
— Вот и хорошо, — вздохнула я.
— Раз мы все выяснили, — повеселела Шанталь, — пойду обрадую отца. Да и свадьбу уже можно начинать планировать. А вы отдыхайте.
Она помахала нам и быстро вышла, а мы еще с минуту стояли и бестолково смотрели ей вслед. Потом Бриан выдохнул, притянул меня к себе и обнял, крепко-крепко.
— Знаешь, — признался он после недолгого молчания, — пусть я еще долго буду вспоминать маме ее авантюру, все же рад, что это именно она. Значит, у тебя нет никаких врагов и не нужно прятаться за стенами замка.
— Да, Шанталь всегда была женщиной решительной.
— Наверное, ей очень тяжело было смотреть на меня все эти годы, — сказал мужчина тихо. — Я честно старался жить нормальной жизнью и не подавать вида, что мне плохо без тебя. Но, видимо, не получилось.
— Она твоя мать, — пожала плечами. — А нормальная мать всегда поймет, что с ее ребенком что-то не так.
— Не буду спорить.
— Зато теперь мы можем ехать на ужин к Элен. И ты спокойно отпустишь меня в Москву.
— В Москву? — напрягся Бриан.
Знала, что ему не понравится этот разговор. Знала, но по-другому не могла. Нам нужно все обсудить и обдумать сейчас, чтобы в дальнейшем не было никакого непонимания и обид. И я совсем не нас двоих имею в виду.
— Да, родной, — отстранилась я заглянула ему в глаза. — Я ведь не могу просто взять и остаться здесь. Там у меня жизнь, которую нельзя отбросить, там люди, которые меня любят. Черт с ней, с диссертацией, мой научный руководитель все равно меня терпеть не может. Но родители точно не поймут, если я не вернусь из Франции. Да и ваша иммиграционная служба — тоже.
— Проблему с гражданством я решу, — перебил меня любимый. — Даже не переживай об этом.
— Я и не переживаю, — успокаивающе погладила его по все еще напряженным плечам. — Но я должна уехать. Ненадолго, но должна.
— Понимаю, — выдохнул Бриан и наконец, расслабился. — Там твоя семья.
— Они очень хорошие, — улыбнулась. — Тебе понравятся мои родители. И Димка — брат, очень похожий на твоего Бернара. Надо только их подготовить.
— Хорошо, если надо, значит лети.
Было видно, что Бриану тяжело далось это решение. Еще бы, после двухвекового ожидания даже коротенькая разлука может стать настоящим мучением. Но мне достался удивительно мудрый и понимающий мужчина, который всегда уважал мое мнение. Мы всегда могли договориться, выбрав из множества вариантов тот, который устроил бы нас обоих. И я рада, что после всего, что случилось, он не пытается привязать меня к себе.
— Вернусь очень быстро. Уволюсь с работы, из аспирантуры. Решу все дела и прилечу.
— А я буду тебя ждать, — мягко улыбнулся Бриан, и я с облегчением заметила, что в его глазах нет больше грусти. — Как ждал каждый день до этого.
— Люблю тебя, — просто ответила ему. — Больше жизни.
— Я тоже тебя люблю, родная. И никогда не перестану любить.
ЭПИЛОГ
— Ну все, — я устало вздохнула и закрыла сумку. — Вроде собралась.
— Ничего не забыла? — спросила Ленка.
— Вино для папы взяла. Косметику и духи для мамы взяла. Сладости для бабушки и рубашки для Димки — тоже.
— Ой, сыры, — подскочила подруга. — Сыры же в холодильнике остались.
— Не остались, они уже тут, — похлопала по туго набитому чемодану.
— Да? Ну если что оставила, вернешься, — она хитро покосилась на кольцо на моем пальце.
— Конечно, вернусь, — улыбнулась я.
Куда я денусь, ведь оставила здесь самое дорогое — свое сердце.
С улицы послышался длинный гудок машины.
— Все, это за тобой.
Ленка не поедет провожать меня в аэропорт, потому что буквально через пол часа должен вернуться Жак. Подруга очень соскучилась по мужу и ждет его с накрытым столом и крепкими объятиями наготове. А в Бордо меня отвезет Бриан.
