Помыться хотелось жутко. Мы конечно обтирались водой из ручьев и колодцев, встречающихся по пути, но запах пота меня все равно преследовал. Так что, оставив Илия и Лу на хозяйстве — заселяться в комнаты, я сразу же отправился на задний двор искать баню и дровницу. Увиденное превзошло все мои ожидания и я понял, почему хозяйка сбила с меня целый пять медных кло за пользование этой роскошью. По правде сказать, женщина продешевила: если бы она сначала показала мне баню, а потом потребовала серебряный, я бы заплатил, не раздумывая.
На заднем дворе стояла настоящая баня, а не то недоразумение, которым пользовались в Трейле горожане, чтобы помыться.
Старая, из потемневшего сруба и с законопаченными щелями, но это была полноценная баня. Внутри я увидел большую бочку, подвешенное под потолком корыто для воды, которое можно было аккуратно наклонять специальной веревкой и так поливать себе на голову без неудобного ковша, лавки в парилке и пару топчанов — посидеть передохнуть после мытья или между заходами.
Как мальчишка, который нашел мешок конфет, я мгновенно развил бурную деятельность. За еще один медный стрельнул у хозяйки пару простыней в пользование, натаскал от колодца во дворе воды, растопил титан и стал ждать, пока баня протопится.
Честно сказать, перестарался. Жарко было, как в подмышке сатаны, а после того, как я поддал воды на специальный камень на крышке титана, парилку затянуло густым белым паром. С удовольствием помылся, выскребая въевшуюся в кожу грязь. Плюнул на все приличия и, корячась, залез в огромную бочку, которую еле-еле заполнил на половину водой, целиком, только писчий хвостик, который я по привычке собрал на макушке после мытья волос, торчал снаружи. Короче, когда внутрь зашел Илий, он увидел не меня, а счастливую жабу, блаженно откисающую в бочке с водой и пускающую ноздрями пузыри.
Но все хорошее кончается. Вода из колодца, все же, была прохладная, так что из бочки пришлось вылезать. Старик тоже отправился в парилку и, судя по кряканью из соседней комнатушки, он был удивлен температурой, которую я там нагнал.
Для Илия и Лу обновил воду в бочке, натаскав новой. После пара и мытья горячей водой по телу растеклась приятная истома и единственное, чего я сейчас хотел — перекусить, выпить кружку пива и завалиться спать, хотя вечер только начинался.
На ужин спустились в общий зал вместе с Лу и Илием. Было достаточно многолюдно. Все еще шла праздничная неделя и простой люд, после тяжелого сельскохозяйственного сезона сейчас предавался безделью и чревоугодию, охотно посещая увеселительные заведения и спуская заработанное на пиво, вино и закуски. Кое-как протолкавшись между мужиками и увернувшись от мелкого купчишки, я оказался возле стойки и сделал у хозяйки заказ.
— Людно у вас сегодня, — заметил я, — всегда так на праздники?
— Да не, — отмахнулась женщина, — сегодня просто петь будут, вот народ и пришел послушать, а так посвободнее.
Я и вправду был удивлен количеством посетителей. Зал трактира при постоялом дворе был большой. Село лежало на пути купцов из Трейла, так что частенько сюда заглядывали большие группы и места было с запасом, чтобы, чуть что, разместить два каравана и не упустить своей прибыли. Думаю, таким же был и второй постоялый двор, на другом выезде из села, который первым встречал уже торговцев, следующих со стороны моря к удаленному баронству.
Убедившись, что хозяйка запомнила, куда нести еду, я подхватил три кружки, большой кувшин с приятно пахнущим светлым пивом и совершил обратный путь к столу, за которым расположились мои спутники.
Пиво этого мира было, само собой, нефильтрованным, мутным и с осадком. Чаще всего — кислым или с яркой горечью, но довольно быстро я к нему привык. Конечно, нет-нет, но на душе становилось тяжело от того, что я больше никогда не попробую хорошего немецкого или не менее качественного пива чешских пивоваров, но не в пиве счастье. И этот продукт местного хозяйства сгодится, чтобы скоротать время за ужином.
Когда уже принесли еду, и мы сосредоточенно орудовали ложками, на импровизированную сцену, которая скорее была приподнятыми над уровнем пола широкой ступенькой у дальней стены, вышел бард, ради которого собралось столько народу.
На сцену поднялась высокая рыжеволосая девушка, которая показалась мне смутно знакомой. Копна рыжих волос мелькнула и скрылась за спинами других посетителей трактира — мы сидели в дальнем от сцены углу, где было чуть посвободнее, чем в остальном зале.
По трактиру прокатились первые аккорды и девушка затянула душевную, но простенькую любовную песню. Я вспомнил выступление, которое я слышал в Трейле и пришел к выводу, что эта история попроще, все же публика здесь была другая. Мои ожидания оправдались и довольно быстро красивый голос певицы стих на последней ноте, а после небольшой паузы она затянула веселую кабацкую песню о хитром пастухе и жадном мельнике, который очень опекал свою дочурку от поползновений юноши.
Песня сменялась за песней, чарующие звуки лютни сливались с глубоким и красивым голосом барда в единое целое, а в зале начали понемногу подпевать и топать в ритм ногами. К концу концерта весь кабак уже орал развеселые песни о смелых матросах, хитрых крестьянах и доблестных дружинниках. Пиво и молодое вино лилось рекой, и я даже увидел, как из подвала выкатили по новой бочке, чтобы кружки и стаканы гостей не оставались пустыми.
Когда концерт закончился, зал еще долго гудел. Повсюду смеялись уже изрядно пьяные мужчины и раскрасневшиеся от молодого вина и громких песен женщины. Кто-то раздвинул столы в центре зала и мужики стали соревноваться в борьбе на руках, что активно комментировал один бойкий старик. Он же принимал чисто символические ставки на бойцов, всячески подбадривая проигравших и заставляя толпу приветствовать победителей.
— Попробуешь? — Илий кивнул головой в сторону плотного круга людей, за которым прятался стол для борьбы.
Я пожал плечами. Ввязываться в разнузданное веселье местных мне не хотелось. Спина еще ныла от езды в седле, а завтра было в дорогу. Так что я остался за столом, предварительно заказав у мимо пробегающей девушки-разносчицы, которая сегодня помогала в трактире, еще один кувшин пива.
— Не, еще потяну спину или руку, так вы меня прямо в кустах у дороги и прикопаете за мое нытье. Не стоит, — ответил я старику, который все хотел, чтобы я проверил свою молодецкую удаль в честной борьбе. Видимо, деду не терпелось сделать ставку, а спускать даже пару меди на кого попало, он не желал.
Илий только махнул на меня рукой, мол, что взять со счетовода.
В этот момент мимо нашего стола протиснулась бард. Лютня уже была упакована в кожаный чехол, доля трактирщице уплачена, так что сейчас в руках у нее была большая кружка пива, промочить горло, и тарелка с сыром и мясом. Девица активно искала, за какой бы стол пристроиться, где ее будут не слишком сильно лапать разгоряченные песнями, пивом и вином местные мужики.
Зацепившись взглядом за наш стол, в глазах артистки мелькнуло узнавание, после чего она направилась прямиком к нам.
— Антон! Не ожидала увидеть тут баронского счетовода! Помнишь меня?
Бард уже плюхнулась на лавку рядом с Илием, чем привела старика в смешанные чувства. Дед даже немного покраснел, глядя на туго натянутую рубашку, нижние тесемки которой сейчас специально были затянуты потуже, поднимая крупный бюст девушки, а верхние, наоборот, распущены, чтобы дать окружающим необходимый обзор.
Я вспомнил, где видел эту девицу. Когда мы ходили с мытарями в кабак, а потом столкнулся с ней в святилище.
— Привет! Энжи, правильно? — Переспросил я девушку и, получив несколько очень активных утвердительных кивков, представил ее своим спутникам, попутно объяснив, откуда я знаю бродячую артистку.
Изначально я чувствовал, как Лу напряглась, когда к нам подсел незнакомый человек, но после моих объяснений девушка чуть расслабилась, время от времени бросая на Энжи внимательные взгляды, но при этом слушая наш разговор.
