Быстро выдохнув, я взяла осколок нашего инфернуса с края стола и безрезультатно смотрела на него, тревога и смущение снова росли. Почему теперь было так сложно смотреть Заиласу в глаза?
За штаны резко потянули, и я упала на колени Заиласа. Бросив амулет Валъира на столик, он обвил меня руками.
— Ты ведешь себя zh’ūltis, амавра.
— Не зови меня глупой. И что…
— Ты краснеешь. У тебя сейчас смущающие мысли, на? Ты не хочешь говорить мне о своих мыслях.
Я стиснула зубы, сжала в руке осколок инфернуса. Мое лицо тут же стало горячим. Он был ужасно внимательным, или меня было так просто читать?
— Я больше не слышу твои мысли, — отметил он.
— Хорошо, — буркнула я.
— Почему ты не хочешь мне сказать?
Потому что это смущало, это слово для него было понять сложнее, чем «сочувствие». Я попыталась сдвинуться с его колен, но он сжал крепче, притягивая меня к своей груди.
— Я отпущу тебя, когда ты скажешь.
— Так нельзя!
— Я сильнее тебя.
Я снова стиснула зубы, беспомощно извиваясь.
— Заилас!
— Ты боишься?
— Нет, — прорычала я. — Я злюсь.
Его хриплый смех вызвал во мне трепет.
— Тебе нравится, когда я тебя держу, на?
Мой румянец стал ярче.
— Ладно! Я просто хотела знать… всегда ли ты так прижимаешь payashē, как сделал со мной.
— Так безопаснее. Порой payashē пугается под мужчиной, — словно показывая, он сжал меня достаточно сильно, чтобы воздух вылетел из моих легких. — Или решает посреди спаривания, что не хочет этого. Если держать ее руки, ей будет сложнее атаковать виш.
Я моргнула.
— Payashē пугаются?
— Не меня, потому что я не такой большой, как другие. Но я все равно держал их руки ради безопасности.
— Но я не могла бы ударить по тебе магией.
Он прижался лицом к моей шее, его зубы задели мою кожу.
— Нет, но ты хотела, чтобы я подавил тебя.
Я покраснела, кожу покалывало, пульс участился. Осколок инфернуса выскользнул из моих ослабевших рук, отскочил от моей ноги и упал на одеяло почти беззвучно.
Заилас поднял голову и посмотрел на осколок. Он затаил дыхание и бросился вперед, чуть не столкнув меня со своих колен, и схватил кусок инфернуса.
— Lēvh! Kir tūiredh’nā nul id?
Я не успела понять, что было не так, он повернулся и схватил амулет Валъира с кофейного столика. Он держал два предмета бок о бок перед нами, и я смотрела на них, пойманная в кольцо его рук.
— Метка духа, — его слова вырывались быстро, акцент усилился. — Она на обоих. Они оба — места, где дух демона и дух человека встречаются.
Бросив осколок инфернуса, он поймал мое запястье и вложил амулет Валъира в мою ладонь. Его ладонь прижалась к медальону с другой стороны, он сжал мои пальцы своими, соединяя наши ладони.
— Ты помнишь слова, амавра?
Мое сердце колотилось уже не так, как минуту назад. Я не могла забыть те чужие слова. Они спасли мою жизнь. Изменили мою жизнь. Когда я их произнесла, я стала другой.
Я кивнула, и он сжал пальцы, и мы заговорили вместе, шептали фразу в унисон, слова, которые разделили в тот жуткий переворотный день, когда мы связали души и судьбы друг с другом.
— Enpedēra vīsh nā.
Амулет вспыхнул жаром под моей ладонью, и мир стал кроваво-красным.
* * *
Пленка красного света покрывала все.
Бесконечное безоблачное небо сияло бледно-розовым цветом. Алый песок тянулся во все стороны мягкими дюнами от ветра. Большие скопления тетрагональных кристаллов торчали из песка, как огромные копья, пытающиеся пронзить недосягаемое небо. В странной красной дымке они были розового оттенка.
Я долгий миг осознавала, что все еще была на коленях Заиласа, и под нами было одеяло, а ладони сжимали амулет. Я ощущала их, чувствовала его, но не видела их.
— Алэвиш, — прошептал Заилас, голос был тихим, близко у моего уха, когда он назвал скопления кристаллов. — Я знаю это место. Я был тут.
Ладонь дрожала, я протянула руку к ближайшему кристаллу, узкому шипу в семь футов высотой. Мои пальцы прошли сквозь него. Иллюзия.
Видение замерцало, рябь побежала по песку и небу. Оно стало ровным снова, и я охнула.
Демон сидел на корточках рядом с нами.
Он смотрел вдаль, не замечал нас. Он мог быть старшим братом Заиласа — его лицо было уже и тверже, мышцы были крепкими. Вместо брони он носил простую повязку на бедрах, закрепленную плетеной веревкой, и больше ткани было повязано на его ногах ниже колен.
Его темные волосы были неровно сострижены, прагматично короткие, но я едва заметила это, сосредоточилась на темных рогах в восемь дюймов длиной, ребристые, изящно изогнутые над его спутанными волосами.
Демон смотрел вперед, глаза ярко сияли, а потом стал подкрадываться. Он пригибался к земле, как тигр, ладони легонько касались песка, босые ноги двигались медленно и грациозно. Он ушел вперед от нас, хвост замер за ним, заканчивался двумя острыми шипами, которые изгибались к его телу.
Он замер.
Движение среди Алэвиш. Женщина шла меж двух высоких кристаллов, одна ладонь скользила по гладкой поверхности. Ее глаза были огромными, а на лице был восторг.
Ее многослойная юбка ниспадала до лодыжек, каждый слой ткани был ярким и с узором, хотя красная дымка видения стерла их краски. Широкий тканевый пояс обвивал ее талию, и сверху были короткие, плотно сидящие рукава и V-образный вырез, ведущий до пупка, открывая треугольник ее кожи. Замысловатые ожерелья лежали на ее груди, кулоны покачивались между ее наполовину прикрытых грудей. Длинные темные волосы ниспадали по спине, сплетенные с тканью.
Я не могла понять цвет ее кожи в красной дымке — она могла быть с оливковой кожей, бронзовой или еще темнее — но любой, кто изучал Древнюю Грецию, узнал бы наряд.
Минойская цивилизация Бронзового века с острова Крит, первая продвинутая культура Европы.
Женщина шла среди высоких кристаллов, а демон сделал еще шаг, его движения были такими медленными, но грация не должна была наполнять их, но он будто растекался по песку.
Но, хоть он двигался тихо, женщина заметила его.
Она повернулась к нему, сжала широкий пояс из ткани. Восторг на ее лице сменился бесстрашием. Она вытащила плотный шнурок, на котором висели деревянные амулеты с вырезанными заклинаниями на них.
Артефакты.
Демон и человек смотрели друг на друга. Их разделяли тридцать футов.
Хвост Валъира дрогнул.
— Kar eshathē?
Его рот двигался, но звук исходил не от него. Он наполнил мои уши, окружая, словно алая иллюзия.
Рука Заиласа крепче обвила мою талию.
— Он спросил: «Что ты такое?».
Выдерживая взгляд демона, женщина заговорила, и я еще не слышала такой язык. Он был потерян историей три тысячи лет назад, когда микенские греки захватили Крит и поглотили остатки разрушенного минойского общества.
Хоть я не понимала ни слова, в голове всплыла мысль, что она спрашивала, было ли это странное место Преисподней.
Демон Валъир не мог ее понять, замер на миг, а потом медленно выпрямился. Женщина напряглась, сжала свою коллекцию артефактов. Она знала, что не была готова к бою с демоном?
Осторожно подняв руку, Валъир указал на нее.
— Payashē?
Она нахмурилась и прижала ладонь к своей груди.
— Антея.
Ее голос тоже звучал отовсюду и из ниоткуда, пустой в моих ушах, как и это видение было лишено всех красок, кроме красного.
Демон, щурясь, повторил:
— Антея.
Она постучала по своей груди еще раз.
— Антея.
— Антея, — безупречно повторил он.
Она указала на него и ждала.
Он похлопал по своей голой груди.
— Зриил.
— З…реил, — с трудом повторила она.
— Зриил, — исправил он.
— З-ри-ил.
Он смотрел на нее, а потом с опаской приблизился.
Зриил остановился в десяти шагах от Антеи, разглядывал ее от ткани в волосах до сандалий на ногах, а потом стал обходить ее. Она поворачивалась с ним, сжимая артефакты.
