- Говоришь, у охраны повелителя появились такие же руны?
- Я не успела рассмотреть, но Кайл точно их видел.
Отсутствие обоих Арбореев его не сильно встревожило.
- Это опытные воины. Хитрые и осторожные. Не тревожься, белочка. - Отозвался Рей, потом хитро на меня взглянул и поинтересовался: - Или молодой негодник растопил твое сердце?
Растопил - это мягко сказано! Расплавил, заставил гореть то, что давно угасло и тщательно засыпалось бытовыми проблемами и жизненными обстоятельствами. Уж сколько лет, как смирилась с тем, что ничего подобного уже не будет. И нате вам, словно школьница дрожу от поцелуев. Конечно, ни о чем таком отцу знать не следует, поэтому я промолчала. Но глаза отвела, а хитрый ашасс все понял и без слов.
Об Арбореях больше не говорили, но я поделилась своими мыслями о бедной погибшей Соре. А еще... Еще вдруг кое-что поняла. Вот прямо только что, когда проговаривала все моменты, настораживающие меня. Память! Память бедной Нинель! Не мог Камак обмануть. Не в его правилась и вообще для бога слишком мелко загрузить мне глючную флешку. Значит, в жизни Нинель кто-то покопался до того, как подключился разногазый. Покопался, а потом подчистил за собой хвосты. И как я раньше не догадалась? Ведь ясно, как божий день! Чем события ближе к смерти Нинель, тем хуже о них вспоминается. А сам прыжок с башни похож на черное пятно, словно кто-то взял и стер этот момент. Если бы я воочию не видела руны подчинения в действии, не наблюдала трагическую Гибель Соры, то ни за что бы не поверила в убийство. Но сейчас... Проще всего было замаскировать смерть шиены Лигейрос под самоубийство слабохарактерной дурочки на почве неразделенной любви. Однако!
- Боюсь, мы не сможем восстановить память дочери, - тихо сказал Рей, когда я ему поведала о своих догадках. - В ее теле живет иная душа. Созвучная благородным Лигейросам, мудрая и великая, но иная. Прости, белочка, но докапываться до сути придется иными средствами.
Когда я заговорила о молодом художнике и необходимости заключить с ним контракт, родитель только рукой махнул.
- Поступай так, как считаешь нужным. А у меня есть несколько мыслей на счет покушений и рун.
- Политика? – понимающе спросила я. Рей кивнул.
К нам подошел хмельной и веселый шиен Хассер, и больше пообщаться не удалось. Несмотря на родство и старую дружбу, Лигейрос пресек тему, и праздник продолжился.
Уже ночью, пошатываясь и едва держась на ногах, я попрощалась с отцом перед воротами Академии. Через двор и по пустым коридорам брела в сопровождении Марты и Леи. За Кайла, конечно, тревожилась, но усталость и обильная еда все же взяли свое. Сон сморил, едва голова коснулась подушки.
- Голубка моя, проснитесь! Беда! – голос Марты напуганный и взволнованный доносился словно сквозь вату.
Сон никак не хотел отпускать. Мне казалось я только что прикрыла глаза.
- Что случилось? – хрипло спросила служанку.
- Убита девушка! Вставайте, моя госпожа!
Убита? Опять? Я подскочила как ужаленная. Что делать? Куда бежать?
- Норожники, госпожа моя! – Лия заботливо сняла тканевые колпачки и подала тапочки. Марта помогла надеть шелковый расшитый халат.
Из коридора доносились крики и топот. Я выскочила и направилась вслед за всеми. Далеко идти не пришлось. Буквально за поворотом у дверей одной из комнат собралась целая толпа. Увидев Лори, подошла к девушке. Ши подняла на меня бледное лицо и прошептала:
- Это ужасно, Нинель…
Ее губы тряслись, а в глазах плескался ужас. Что бы там ни было, я хотела на все взглянуть сама. Растолкав зевак, застыла на пороге комнаты. Здесь когда-то жила шиена Риона Туор. А сейчас… Сейчас она была отлично сложена. Компактно. Лишь ее правая рука свисала из сундука…
Вторая нелепая смерть. Вторая за прошедший день и еще не закончившуюся ночь. Меня замутило. Я зажала рукой рот и прислонилась к стене. Вокруг хлопотали преподаватели, визжали студенты, кто-то что-то кричал, а я смотрела во все еще открытые безжизненные глаза Рионы и не могла пошевелиться.
- Нинель! Малышка! Ты как? – сильные, такие необходимые руки подхватили и понесли прочь из душной комнаты. – Посмотри на меня! Посмотри, слышишь?
Да, я слышала и даже отчасти понимала, радовалась его близости, впитывала в себя его так необходимое мне тепло и улыбалась. Вот только по щекам все время что-то текло, попадая на губы и в рот. Соленое и горькое одновременно.
- Нинель! – Кайл склонился и коснулся моего лба своим. – Скажи мне, девочка, где болит?
Болит? Глупый. Не болит, просто сердце скорбит и плачет по тем, кто погиб сегодня. Душа требует мести, а разум… Разум хочет вычислить убийцу, чтобы наказать его. А страх? Да, мне страшно, но только без Арборея, а с ним я не боюсь. Совсем. Ведь я теперь точно знаю, что смерть – это не конец, это начало чего-то нового.
- Нине-е-е-ель… - стонет несносный шоколадный батончик, а у меня совсем кончаются силы. Последние. Все.
- Живой… - все что смогла выдохнуть прежде, чем уши наполнились пронзительным звоном, а блаженная темнота поглотила сознание.
***
Сознание возвращалось медленно. Я словно ладонями раздвигала липкий туман, пробираясь к свету. Очень хотелось пить и не покидало стойкое чувство дежавю. Вот чувствую знакомые руки и сейчас Марта…
- Ох, девочка, как же ты нас всех напугала! – услышала ее голос, наполненный тревогой и немного грустью.
Вот только теперь я не в чужом мире, а дома. Потому что здесь есть Рей и Кайл, Марта и Лея, разноглазый бог, успевший запасть в душу, и даже бывший земной художник, а ныне юный творец Тизон.
Повеяло холодком, а потом дежавю усилилось, не только потому, что я ощутила свой собственный хвост.
- Как наша болезная? – поинтересовался скрипучий голос местного целителя.
- Не приходит в себя, ши Дарвиш! Лежит вся бледненькая, голубка наша! – ну никакого разнообразия.
Нет, отличие от первого моего пробуждения на Ашшуре все же были.
- Шиен Арборей! Я вам приказываю! Немедленно покиньте комнаты шиены Лигейрос! – вклинился дядюшка. И ведь может быть грозным, когда ему это надо.
Кайл… От осознания, что он рядом, внутри разлилось приятное тепло. Не бросил, не дрогнул.
- Я вам последний раз отвечаю, шиен Хассер, я уйду не раньше, чем очнется вверенная мне шиена! – голос спокойный, но какой-то усталый.
- Кем вверенная? Жизнь и честь шиены на время отбора принадлежат правительству и Академии! По величайшему указанию оракула и самого повелителя! – снова грозно возразил ректор.
- Так-то вы их блюдете! Не забывайте, что жизни Соры Нуан и Рионы Тур вам тоже вверили. Последняя погибла в стенах вашей Академии, шиен.
- Нашей! Не забывайте, кем вы являетесь в этих стенах, Арборей!
- Тише! – прервал их спор лекарь. – Шиена очнулась.
Вот черт! Застукали. Пришлось открыть глаза, а так послушать хотелось.
- Что произошло? – спросила я старичка. Ему Рей за меня столько шантов отвалил, что лечение автоматом оплатилось на всю оставшуюся мне жизнь.
- Усталость, нервенное истощение, эмоциональное выгорание, - подытожил эскулап, водя надо мной сухонькой ручкой. От ладони шло приятное тепло, и лился неяркий свет. – Рекомендую принимать настойку кропуса.
- До еды или после? – поинтересовалась я.
- Вместо! – съязвил старикашка. Не пошли бы вы, ши доктор! Я на этом Ашшуре и так нерегулярно питаюсь.
Вслух, разумеется, этого не сказала. Как-то в прошлый раз не было времени рассмотреть целителя академии. Зато теперь я его хорошо разглядела. И что первым бросилось в глаза – рога! Точнее рожки. Маленькие, едва заметные. И магия. Ашассам доступна лишь магия огня, все остальное – проявление человеческой сущности. А значит, ши Дервиш полукровка, иначе не обладал бы магией жизни.
- Ну! – грозно уставился на Кайла дядюшка. – Шиена очнулась! Теперь вы, наконец, покинете комнаты девушки?
- Не раньше, чем поговорю с ней наедине! – невозмутимо заявил Арборей.
