— Перестань, еще немного и ты упадешь.
Прошло не менее часа, прежде чем они добрались до стражников. Юстас подал военному грамоты. Стражник долго и внимательно рассматривал документы, ковырял грязным ногтем печати, а потом спросил:
— А чего сын твой такой зеленый?
В этот момент офицер Тайной Стражи, стоявший неподалеку стал прислушиваться к их разговору. Деай собрался и ответил:
— Так надрался вчера, дурак. Дома то я не разрешаю, а тут просмотрел… И приехали то мы на пару дней к стряпчему, да вот попали, уж не знаем как бы домой вернуться быстрее.
В этот момент Айлил скрючилась пополам и ее вырвало прями на дорогу. Но девушка с самого утра ничего не ела, только пила отвары трав, что давала ей велла Лиманика. Офицер Тайной Стражи брезгливо отвернулся в другую от путников сторону.
— Чтоб тебя! — сказал стражник и неловко сунул грамоты обратно в руки старика, — Проходите уже!
Старик дернул парня за шиворот, тот запнулся и чуть было не упал, но уже через мгновенье они скрылись с глаз стражника, который кривя лицо, небрежно двинув ногой, присыпал песком подсыхающую лужу оставшуюся после мальчишки.
За воротами была толчея, но Деай усадил на край тележки Айлил, а сам сел с другой стороны, ослик поднапрягся, но потом легко покатил их двоих по гладкому тракту. По мере удаления от столицы, плотность движения на тракте уменьшалась, пешие путники остались далеко позади, обозы с большими телегами тоже, а вот кто путешествовал налегке — верхом или колясках уже уехали вперед.
Айлил неловко легла на тележку и прикрыла лицо шляпой.
— Жалко не взяли оружие, могли бы провезти. Нас даже не досмотрели.
— Нас не досмотрели потому, что кто-то чуть не обгадил сапоги стражника. И потом я не хочу рисковать своей и твоей жизнью, ради побрякушек.
— Это не побрякушки, это оружие, которое нам пригодилось бы в пути. Я этот тракт знаю плохо. До Орты мы гоняли всего раза два, и ведущим был Аерин, а в пути многое может случиться.
— В этом обличье, мы мало для кого представляем интерес. Тракты и города кишат стражниками и офицерами Тайной Стражи. Лихие люди сидят по норам — ждут, когда все затихнет.
— С оружием всяко надежнее.
— Согласен, поэтому приобретем, что ни будь в городе, перед отплытием.
Воцарилось молчание, солнце припекало нещадно, но ослик уверенно катил тележку с пассажирами по дороге. Айлил неуклюже повернулась в тележке и покопалась в сене, на свет была извлечена соломенная шляпа, с завязками. Девушка спрыгнула с тележки, и боль от пяток до головы прошила тело, но она не упала, а наоборот в два прыжка нагнала ослика и натянула животному шляпу на голову. Шляпа местами была дырявой, но держалась справно, Айлил для верности завязала веревочки на простой узел под головой животного. Ослик пожевал губами, пару раз тряхнул головой, шляпу сбросить не получилось, да и солнце больше так не слепило его, поэтому он, как ни в чем не бывало, двинулся дальше. Ждать, когда второй пассажир устроится в тележке, ослик явно не собирался. Айлил практически упала на край тележки и вновь откинулась на спину.
— Я мог бы и сам…
— Я знаю.
Через пару минут Айлил решила объяснить:
— За то время, что мы провели вместе с Аерином, я привыкла быть с ним на равных, на равных нести трудности, на равных сражаться, мерзнуть на Переделе, вот и сейчас… просто сработала привычка.
— Но вы с Аерином не равные, ты герцогиня, он простолюдин и наемник. Ты девушка, а он мужчина.
— Взгляни на свои старческие руки лорд, не кажется ли тебе, что все так смешалось и перепуталось, что разбирать уж нет никакого резона?
Юстас пожал плечами, молчаливо соглашаясь с девушкой.
К шести часам вечера, когда солнце, наконец давно перевалило зенит, Айлил очнулась от дремоты и привстав огляделась. Ослик упорно, не снижая темпа, вез их тележку дальше по тракту, соломенная шляпа смешно сидела на его голове, покачиваясь в такт шагам, но защищало животное от все еще палящего солнца. Девушка толкнула в бок дремавшего Юстаса и тот мгновенно подскочил на месте:
— Что случилось?
— Ничего, нужно остановиться и найти воды, напоить его, — Айлил кивнула в сторону соломенной шляпы, — он пол дня тащит нас и тележку на себе, пора ему отдохнуть.
Деай растер ладонями затекшую шею и спрыгнул на тракт, покачнувшись, сохраняя равновесие. Он почти бегом нагнал осла и остановил его, схватив за веревочку. Айлил слезла на тракт и размяла ноги, чувствовала она себя намного лучше, дурнота прошла, хотелось пить и … есть. Девушка сошла с тракта в густую, высокую траву, деревьев было мало, но в одном месте были целые заросли, дойдя до которых она нашла то, что искала — ручей. Не поворачиваясь Айлил помахала рукой и почти услышала как через траву продирается Деай ведя за веревку осла. Загрохотала тележка, но Юстас поддержал ее с одной стороны и не дал перевернуться. Ослика распрягли и отпустили в воду. Сами сняли с себя верхнюю одежду оставшись в нательном белье и склонившись над водой стали ладонями плескать себе в лица. Чуть дальше ручей расширялся и образовывал заводь, но купаться полностью было нельзя. И у Юстаса и у Айлил на телах были плохо зажившие раны, мочить повязки не стоило. Айлил следовало перевязать рану свежими бинтами, которые приготовила ей Лиманика. Девушка была в теле Аллена, но раздеваться и тем более перевязываться на глазах у Юстаса категорически не хотелось. Не к стати вспомнились его руки, поддерживающие ее спину, там в толпе, у городских ворот.
Покопавшись в мешке, что был собран в дрогу, Айлил извлекла на свет свежие бинты завернутые в отрез ткани. Юстас все понял без слов и ушел дальше по ручью, девушка сняла кольцо и вернулась в свое тело. Она размяла плечи и ноги, растерла доступные части тела ладонями. Хоть с кольцом в мужском теле было комфортно и надежно, возвращаться в свое было приятно. Аерин был прав, когда заставлял ее снимать кольцо чаще, она и сама понимала, что сила, содержащаяся в кольце, влияла на нее. Иногда Айлил казалось, что она превращается в своего безумного брата — Алвиза.
Девушка сняла с себя нательную рубашку, а за ней влажные от пота бинты. Тканью в которую были завернуты свежие, она обмыла тело, вытереться на сухо было нечем, но всего пять минут на почти закатном солнце как влага испарилась с кожи. Для того чтобы перебинтовать затянувшуюся рану заново, пришлось надеть кольцо, в обратном случае повязка передавила бы грудь до синевы. Изрядно намучившись, девушка все же закрепила бинты, и накинула рубашку, которую до этого тоже сполоснула в ручье. Рубашка даже хрустела от пересыхания. Через несколько минут к месту, где расположилась Айлил, вернулся Юстас.
— Нужно отправляться дальше, через пару часов будет постоялый двор, где мы переночуем, а завтра прибудем в Орту, — сказала Айлил.
Ослика вывели на тракт, он терпеливо ждал, когда его запрягали в тележку, шляпу с его головы уже сняли, как и свои и через несколько минут они отправились дальше. Юстас покопался в дорожном мешке и извлек из него бумажный сверток. Велла Лиманика завернула им с собой хлеб, вяленое мясо и запечатала глиной кувшин с молоком, который к их удивлению не скис на жаре. Лениво жуя хлеб с мясом Юстас спросил Айлил:
— Чем намерена заниматься герцогиня в Серединном Королевстве? Денег достаточно, как и жизненного опыта впрочем, можно будет жить в собственное удовольствие.
— Я не герцогиня, — ответила Айлил, и Юстасу пришлось больше догадаться, чем услышать, потому что ответ был выдан с набитым хлебом и мясом ртом.
— Неужели ты никогда не задумывалась о том, что ты единственная наследница трона, твой брат бездетен, вернее бастарды то есть, а вот законных детей нет.
— Надолго ли, — сказала девушка, — не так давно мы убедились, что он уже избавился от брачных уз с Линой, и объявил ее умершей. Наверняка его постель уже греет молодая жена.
— И все же Айлил, где бы ты не была, чем бы не занималась ты продолжаешь оставаться леди, и герцогиней, твой безумный брат ничего не сможет с этим сделать… Так что же, чем ты планируешь заняться?
