— Тридцать два года.
— Сколько лет его жене?
— Сто двадцать шесть.
— Нет, не получается, — разочарованно нахмурился Дэллоиз.
— Не получается что? — полюбопытствовал Элестайл.
— Если Илзи прав в своих предположениях, кто-то ведь должен был его обратить. Вот я и подумал, что в этом принимала участие его жена. Но раз он уже триста лет является вампиром, значит, жена к его обращению точно непричастна.
— Зато вполне могут быть причастны её родители. Или дед с бабкой, — заметил Кирилл. — Но лично я бы поставил на отца. Рогов – тот ещё манипулятор и вообще серый кардинал Полярников.
— Поэтому-то Розовский и остаётся с женой, несмотря на все его многочисленные романы, — подхватил Макс. — И даже любезно скрывает от неё свои связи на стороне.
— Да, такой, как Розовский, вполне мог бы приводить любовниц домой, сказав жене – вали, если что-то не устраивает, — продолжил мысль сына Ростислав. — Однако жена, видимо, держит его за жабры, будучи в курсе, что он не только вампир, но и дракон.
— Интересная версия, — задумался Кирилл. — Только что это дает нам?
— Знать бы, почему Розовский скрывает своё происхождение – вроде бы никак не выставляющее его в невыгодном свете, — произнёс Кридирнор.
— Быть может, опасается, что его захотят устранить как обладателя силы, которой здесь нет равной? — предположил Рондвир. — Как говорится, от греха подальше.
— Возможно, — согласился Кридирнор. — А что насчёт местных законов? Может ли быть главой клана обращённый?
— Кстати, да, — подхватил Кирилл. — Насколько мне известно, возглавлять клан у них может лишь вампир не меньше, чем в третьем поколении.
— Ну вот вам и ответ, — обрадовался Кридирнор. — Проститься с властью Розовский наверняка не хочет.
— Но я бы не исключал и варианта, предложенного Рондвиром, — сказал Элестайл.
— Если причин сразу две – тем лучше, — подытожил Кридирнор. — Нужно намекнуть Розовскому, что, в случае нечестности с его стороны, тайна будет обнародована.
— Только будет ли это иметь для него значение, когда он захватит все пять мечей? — заметил Элестайл.
— Тоже вопрос, — вздохнул Кридирнор.
— Кстати, если то, что Розовский – дракон, это такая великая тайна, почему же он сразу раскрылся перед нашими парнями? — вопросил Лорго.
— А что ещё он мог противопоставитьИлзи?! — усмехнулся Морис.
— К тому же, наверняка думал, что Илзи всё равно распознает в нём соплеменника – если не сейчас, так несколькими минутами позже, — добавил Стив. — О том, что тот потерял память, Розовский узнал уже потом.
— Ладно, давайте наконец что-то решать, — подвёл черту Элестайл. — Есть у нас одна старинная поговорка. Кто не выходит из тени – не пьёт крови.
— Поговорка как-то связана с орденом Тени? — уточнил Рик.
— Ну естественно. Я уже рассказывал, члены ордена так уверовали в силу тени, что и жертв для своих ритуалов стали захватывать исключительно в тени. А люди начали всеми средствами избегать тени. Те, кто порвал с орденом, поначалу всё равно охотились в тени – по привычке, что ли, хотя проблем она доставляла достаточно. Тогда-то братья Валертаины и провозгласили данный лозунг – мол, пора действовать решительней.
— А у нас говорят, кто не рискует, тот не пьёт шампанского, — сказал Макс, подняв выше бокал, который держал в руке. — Это потому, что именно данным напитком принято отмечать победы.
Элестайл улыбнулся:
— А мы как раз пьём шампанское. Выходит, как говорится, сама Тень велит нам рискнуть.
Глава 24
Битый час из дома грохотал рок. Причём в последнее время одна и та же композиция – уже повтор на десятый пошла. Элина вывела дочку на свежий воздух, но от этого, с позволения сказать, музыкального сопровождения не было спасения и за пределами дома.
— Нет, это просто невозможно! — закатила глаза Элина. — Ростислав, вы не боитесь, что скоро этот кошмар достанет ваших соседей? — тонко намекнула она.
— Ну, я же не бешусь, когда у них орёт шансон, — равнодушно пожал плечами мужчина. — Хотя свои пикники под него они почему-то устраивают прямо возле нашего общего забора.
— Это одни. А других соседей вам совсем не жалко? — продолжила Элина наседать на хозяина, чтобы тот всё-таки повлиял на молодёжь. — Боюсь, как бы этот грохот не спровоцировал у Маришки новый приступ.
— Нет, мамочка, пусть играет! — возразила девочка. — Мне музыка не мешает нисколечко.
— Ты что же, тоже рокершей у меня растёшь?! — ужаснулась Элина. — Вот уж не думала, что брат влияет на тебя столь дурно.
— Мама, Ричи здесь ни при чём.
— Ну, конечно. А кто ж тогда при чём?!
— Ладно, пойду скажу им сделать потише, — Ростислав неохотно отложил книгу и поднялся со скамейки. Снова портить отношения с сыном из-за музыки ему совершенно не хотелось. Но вдруг тяжёлые ритмы действительно вызовут у девочки приступ?
Ростислав зашёл в комнату, откуда раздавалась музыка, однако, вопреки ожиданиям, обнаружил в эпицентре хэвиметаллической вакханалии лишь троих – Ричи, Рэйдинара и Найлори. Парни отрывались, гоняя на ноутбуке какой-то видеоклип. Присутствие Найлори погасило в Ростиславе остатки решимости сделать замечание – вот уж кому он никак не собирался что-либо указывать, так это принцу.
Мужчина приблизился и посмотрел на экран – в первый момент вовсе онемев от внешнего вида музыкантов. Длинные волосы самых диких цветов у них были налачены так, что стояли высокими копнами или неким подобием лохматых ирокезов.
— До них твоя причёска явно не дотягивает, — пошутил он, обращаясь к Ричи, воспользовавшись наступившей по окончании клипа тишиной.
— Думаешь, мне стоит её доработать? — язвительно осклабился парень.
— Ну, если хочешь, чтобы тебя всё-таки выгнали из школы. Ты, кстати, почему сегодня так рано вернулся?
— Последнего урока не было – химик заболел. Честное слово! — Ричи посмотрел на него чистыми, как у младенца, глазами.
Конечно, следить за успеваемостью парнишки не было долгом Ростислава, но он считал это своей святой обязанностью, пока тот жил в его доме. Тем более что тётя Ричи, всецело озабоченная уходом за больной дочкой, уделяла племяннику не так уж много внимания. А парень был как раз в том возрасте, когда упущения в воспитании могли иметь весьма плачевные последствия.
— Кто это? — спросил Ростислав, указав взглядом на экран.
— X-Japan, родоначальники j-рока, японского направления в металле.
— То есть они японцы? — уточнил Ростислав, вглядываясь в лица музыкантов – при ближайшем рассмотрении те под слоем грима действительно оказались азиатскими. — То-то я ни черта не мог разобрать, о чём поют.
— Да, тексты у них то на японском, то на английском. И как тебе «Kurenai»? — спросил Ричи.
— Это то, что последние полчаса играло?
Ричи кивнул. Ростислав задумался, как бы ответить, чтобы не соврать и при этом не оскорбить музыкальные пристрастия паренька.
— Не понравилось? — очевидно, Ричи сам прочёл ответ в его глазах.
— А нам очень нравится! — доложил Рэйдинар. В отличие от Найлори, вовсе не говорившего по-английски, сын Алнгора был в состоянии худо-бедно связать несколько слов. И видимо, при необходимости выступал в роли переводчика между землянином и драконом.
— Сейчас я поставлю то, что и тебе наверняка понравится, — пообещал Ричи, посмотрев на Ростислава. — Toshi офигительно проникновенно поёт!
Заиграла медленная композиция. Впрочем, это ещё ничего не значит – начало «Kurenai» тоже было медленным.
Однако «Tears» в бешеные ритмы так и не разошлась. На экране шли субтитры – англоязычные, а в тех местах, где вокалист переходил на родной язык, текст писался по-японски английскими буквами с параллельным переводом на английский язык. В общем, на этот раз понять, о чём песня, проблемы не составляло.
При всей своей нелюбви к металлу, отрицать проникновенности звучавшего вокала Ростислав не мог. Тем более что аккомпанемент, в основном, был фортепианным с добавлением симфонического, а гитары вступали лишь иногда.
