На лицо Макса набежала тень, и он бросил короткий, неприязненный взгляд на наполовину опустевший бокал перед Лидией, и я мысленно обругала мать за несдержанность в словах. Когда Макс станет одним из нас, питаться кровью для него станет так же естественно, как сейчас — дышать, но сейчас в нем слишком много человеческого и любое упоминание о нашем рационе кажется племяннику отвратительным. А уж тем более — открытая демонстрация, такая, как хрустальный бокал с кровью.
— А соседи-то что на этот счет думают? — с беспокойством уточнила Камилла.
Как персона публичная, она была больше всех заинтересована в сохранении нашей тайны.
— Немота Герасиму только на пользу была, — пояснил Макс. — Местные кумушки сочинили версию, что он — безутешный вдовец, а на кладбище похоронена его жена. Мол, из-за того, чтобы быть ближе к ней, и в Кротово переехал. В пользу своей версии кумушки не поленились обойти кладбище и нашли как минимум три могилы гражданок Ивановых, годившихся Герасиму в жены и по возрасту, и по дате смерти.
— Хорошо, что наш Герасим не Гниломедов или Жабоедов, — хмыкнул Никита. — А что насчет готов?
— В поселке считают, что готы его и убили, — поведал Макс, всем своим видом выражая недоверие к этой версии. — Якобы он им помешал, а они его выследили и убили.
— А милиция что? — нахмурил брови отец.
— А ничего, — Макс безнадежно пожал плечами. — Как обычно. Дело — очередной висяк. Ни улик, ни свидетелей, ни подозреваемых.
— А готы? — напомнила Тамара.
— Ага, — хмыкнул Макс, — предложи им тысяч десять человек по всей Москве арестовать и допросить. Погляжу я, что они тебе на это ответят.
Родственники загалдели, высказывая свои версии об убийце. А я бросила взгляд на часы — совсем скоро начнется латиноамериканская вечеринка, которую я ждала почти месяц. У латиноамериканских танцоров такая горячая кровь! Всегда сдержанная, воспитанная Лидия, превыше всего ценившая хорошие манеры, — и та однажды захмелела так, что едва не станцевала сальсу на стойке бара. Снять ее оттуда удалось только совместными усилиями меня и охранников. Добрые молодцы, правда, не особо спешили приступить к своим обязанностям — видимо, надеялись на стриптиз. Пришлось припугнуть их, солгав, что Лидия несовершеннолетняя. Угроза возымела действие, и Лидия оказалась на полу раньше, чем дошла до последней пуговички на блузке.
— Лида! — отчитывала я ее тогда на глазах у не торопившейся расходиться публики. — Как ты себя ведешь? Что скажет мама?
— Мама перевернется в гробу! — радостно воскликнула Лидия, имея в виду бабушку, которая по старой привычке спала в домовине. Однако, следуя новым тенденциям, приобрела себе комфортабельную лежанку из массива дуба со встроенным кондиционером, телефоном, музыкальным центром и ароматерапией.
Лица охранников и стоящих рядом с нами посетителей ошеломленно вытянулись, а я поспешила увести разошедшуюся родительницу прежде, чем она выложит публике все подробности о нашем вампирском семействе. На следующую ночь Лидия страшно раскаивалась в своем поведении, а мне за мое молчание о постыдном эпизоде ее без малого полуторавековой биографии был дарован вожделенный «верту».
— Бетти! — донесся до меня голос отца. — А ты что скажешь?
Я вынула изо рта второй палец — еще один ноготь пал жертвой вредной привычки — и в недоумении подняла глаза на отца.
— Лизавета! — сердито загудел он. Зовет меня полным именем — верный знак того, что гневается. — Нельзя же быть такой беззаботной! Ты опять прослушала все, что мы здесь говорили?!
— Отчего же, — обиженно возразила я, убирая руку под стол, — я все прекрасно слышала.
Отец строго поджал губы и покачал головой. Видел бы он себя со стороны: типично стариканская мимика на юном безусом лице — что может быть более нелепым?
Посмотреть на нашу семейку, так сразу вспоминается сцена из детского фильма «Сказка о потерянном времени». Однажды, мучаясь дневной бессонницей, я включила телевизор и наткнулась на эту картину. Там, собравшись за столом, о чем-то спорили дети со старческими голосами и старческими ужимками. Я поразилась, как это похоже на нашу семью. Хотя герои фильма были совсем не вампирами, а старыми волшебниками, которые украли молодость у легкомысленных школьников.
Тем временем отец обвел всех серьезным взглядом и внушительно произнес:
— Вот что, оставлять это просто так нельзя. Сегодня убит Герасим — завтра охотник может добраться и до нас. Мы с Лидией объедем другие семейства и узнаем, не было ли в последнее время чего странного. Вдруг кто-то встречал охотника или, — отец кашлянул, смущенный присутствием Макса, — кто-то из родичей виноват в гибели человека. Охотники ни с того ни с сего не заводятся, на то должна быть причина.
Папенька прав. Вампиров в Москве около сотни. Кроме нашей, еще девять семей. Кто-то выдал себя, или нашелся свидетель того, как вампир пил человеческую кровь, или кто-то убил человека. Охотники просто так не появляются. Это всегда следствие поступков самого вампира. Так сказать, расплата за грехи. В лихие 90-е годы многие вампиры, поддавшись царящему в стране беспределу, перебили уйму людей, даже не стремясь замаскировать жестокие убийства под бандитские разборки. Появление охотников не заставило себя ждать. Несколько вампиров погибли, беда чудом обошла нашу семью. Всем московским семьям пришлось сплотиться, чтобы разбить охотников, собравших целый отряд. Битва вампиров с охотниками попала в криминальные сводки как очередная бандитская разборка. Наши враги были уничтожены, но главы семей собрались на чрезвычайный совет и постановили: больше никаких убийств людей, во имя сохранения нашей тайны. Исключения — только охотники, угрожающие нашей жизни. С тех пор убийства людей под запретом, а семья, которая нарушит запрет, будет выслана из Москвы. За этим строго следит самая влиятельная из семей — князья Мещерские.
Между прочим, древность рода имеет не столь важное значение, как возраст самого старшего сородича. Наша семья — третья по старшинству благодаря стошестидесятилетней бабушке Софье. Самой уважаемой считается семья князей Мещерских: князю Николаю за двести лет, он еще правление Екатерины Второй застал. Самая молодая — семья графа Верховского. Когда-то Верховские были старейшим вампирским семейством в Петербурге, но в мясорубке Октябрьской революции этот многочисленный вампирский клан был истреблен практически подчистую. Чудом спаслись только молодой граф с женой и маленьким сыном Кириллом. Сейчас род вампиров Верховских насчитывает всего пять человек, самый старший — девяностолетний Кирилл. Во время последней схватки с охотниками семья молодых вампиров пострадала больше всех и лишилась шестерых родственников, включая родителей Кирилла.
