— Да. — Она по-прежнему обнимала его за плечи; пальцы нащупали бугорки мускулов им спине. Она поспешно отстранилась. Наверное, она слишком выдохлась, потому и упала. — А теперь, если не возражаете… Мне вообще-то тяжело.
Ему удалось опереться одной рукой об пол и чуть приподняться. Как кружится голова! Калеб представил, как тяжело сейчас его спасительнице… Либби.
— Надо же, как я ослаб… Не могу подняться!
Неужели ему весело? Либби с сомнением покачала головой и посмотрела на спасенного. Так и есть — в глазах у него пляшут веселые огоньки. И еще она узнала типично мужской, не зависящий от возраста и состояния, взгляд. Такие взгляды всегда бесили ее.
— Хорнблауэр, если вы сейчас же с меня не слезете, вы ослабеете еще больше! — С трудом поднимаясь на ноги, Либби успела краем глаза уловить его насмешливую улыбку. Когда она помогала ему встать, то старалась смотреть только в лицо. — Если хотите пройтись, вам придется подождать, пока сможете ходить самостоятельно. — Она обхватила его за талию и тут же почувствовала, как он весь напрягся. Ей стало не по себе. — И не вздумайте разгуливать в таком виде! Я пороюсь в отцовских вещах и найду вам какие-нибудь штаны!
— Ладно. — Калеб опустился на диван.
— Не вставайте, пока я не вернусь.
Он не спорил. Не мог. Прогулка до кухни и обратно лишила его остатка сил. Он испытывал странное и неприятное чувство. Какая слабость! Он не мог вспомнить, чтобы хоть когда-нибудь во взрослой жизни болел дольше одного дня. Правда, один раз он здорово разбился, упав с аэроцикла, но сколько ему тогда было — восемнадцать?
Черт, раз он в состоянии вспомнить такие подробности, почему совсем не помнит, как сюда попал? Закрыв глаза, он прислонился к спинке дивана и попытался думать, несмотря на пульсирующую в висках боль.
Его самолет разбился. Так сказала она… Либби. Ну да, он точно откуда-то падал. Потом он все вспомнит, как вспомнил свое имя после нескольких минут ужасного забытья. Вскоре вернулась Либби; она держала в руках большую тарелку.
— Вам повезло: я только что пополнила запасы. — Когда он открыл глаза, она смутилась и чуть не выронила тарелку во второй раз. Ничего себе! Сидит полуголый, только колени небрежно прикрыты одеялом, и так улыбается… Тут у любой нормальной женщины задрожат руки… и не только руки.
Калеб потянул носом:
— Как вкусно пахнет!
— Мое фирменное блюдо. — Либби вздохнула и села рядом. — Сами есть можете?
— Да. Голова кружится, только когда я встаю. — Он взял тарелку и набросился на еду, но тут же отложил вилку и метнул на нее изумленный взгляд. — Они что, настоящие?
— Что значит «настоящие»? Конечно настоящие!
Недоверчиво усмехнувшись, он проглотил еще кусочек.
— Настоящих яиц я не ел… даже не помню, с какого времени.
Либби вспомнила, что где-то читала: военных кормят яичным порошком.
— Не сомневайтесь, это настоящие яйца, из-под настоящей курицы. — Жадность, с которой он поглощал омлет, заставила ее улыбнуться. — У меня есть еще. Если хотите, я приготовлю добавку.
— Спасибо, пока хватит. — Калеб поднял голову и увидел, что она пьет чай и улыбается, — всякий раз, как он ее видит, у нее в руках чашка с чаем. — Да, я ведь даже не поблагодарил вас за то, что спасли меня!
— Я просто оказалась в нужном месте в нужное время.
— Кстати, а почему вы здесь? — Он снова огляделся. — Я имею в виду, в таком месте?
— Можно сказать, я в научном отпуске. Я занимаюсь культурной антропологией и только что вернулась из экспедиции. Я пишу диссертацию.
— Здесь?
Либби понравилось, что спасенный ею молодой человек не отпустил обычного замечания: мол, она слишком молода для ученой дамы.
— Почему бы и нет? — Взяв у него пустую тарелку, она отставила ее в сторону. — Здесь тихо… если не считать того, что время от времени с неба падают самолеты. Как ваши ребра? Болят?
Он опустил голову и впервые заметил кровоподтеки.
— Нет, не очень.
— А знаете, вам крупно повезло. Если не считать раны на лбу, вы отделались только царапинами да синяками. Ваш самолет прямо-таки рухнул вниз… Я даже не рассчитывала, что после такого падения кто-то останется в живых.
— Аварийное тормозное устройство… — Он смутно вспомнил, что нажимал какие-то переключатели, тянул за рычаги. И свет, мигающие, переливающиеся огоньки. Вой сирены. Он постарался сосредоточиться, но никак не удавалось сложить в голове цельную картинку.
— Вы летчик-испытатель?
— Что? Нет… Нет, вряд ли.
Она мягко положила ладонь ему на плечо, но тут же, застеснявшись, убрала ее.
— Не люблю головоломки, — пробормотал он.
— А я на них просто помешана. Не волнуйтесь, я помогу вам сложить все кусочки вместе.
Он с трудом повернул голову; их взгляды встретились.
— А вдруг то, что получится, вам не поправится?
По спине у нее побежали мурашки. А он сильный! Скоро он окрепнет… и вспомнит все. А здесь они одни, совершенно одни. Либби встряхнула головой. Надо чем-то себя занять, чтобы разные дурацкие мысли не лезли и голову! Она налила ему чаю. А что прикажете делать? Не выгонять же человека с сотрясением мозга под дождь!
— Мы не узнаем, пока не сложим картинку, — сказала она наконец. — Если погода наладится, через день-другой я отвезу вас к врачу. А пока придется вам положиться на меня.
Калеб согласился. Он сам не знал почему, но с того самого мига, как увидел Либби дремлющей в кресле, он понял, что на нее можно действительно положиться. Трудность в том, что он пока не знает, может ли положиться на самого себя — и может ли она положиться на него.
— Либби… — Она повернулась к нему, и он сразу же забыл, что хотел сказать. — Какое у вас милое лицо, — прошептал он, глядя, как в ее золотисто-карих глазах заблестели настороженные огоньки. Ему хотелось дотронуться до нее, быть к ней поближе. Но, едва он поднял руку, она проворно вскочила с дивана.
— Вам нужно еще поспать. Наверху есть спальня для гостей. — Она заговорила быстро и отрывисто. — Вчера ночью я не смогла поднять вас туда… По-моему, там вам будет удобнее.
Он некоторое время смотрел на нее. Он не привык, чтобы женщины бежали от него. Кэл вначале удивился ее реакции, но быстро понял, что она неподдельна. Когда мужчина и женщина нравятся друг другу, все остальное просто. Может, у него сейчас какие-то схемы замкнуло, но он не сомневался в том, что тоже нравится ей.
— Ты сочетанна?
Брови у нее от удивления взлетели под самую челку.
— Я — что?!
— Ты сочетанна? У тебя кто-нибудь есть?
Либби рассмеялась:
— Какое странное слово! Нет, сейчас у меня никого нет. Давайте… давай я помогу тебе подняться наверх. — Не дожидаясь, пока Калеб поднимется, она протянула руку. — Кстати, буду тебе очень признательна, если ты обернешься одеялом.
