Как ни странно это звучит, но очень многие существа из потустороннего мира не верят в призраков. О, некоторые из них считают, что возле свежей могилы вполне может обитать какой-нибудь несчастный дух, который никак не хочет смириться с неизбежным, однако мало кто поверит, если я скажу, как много призраков бродит среди людей, сколь они разнообразны и как активны могут быть некоторые из них. Духи вроде Порции и Билли-Джо для потустороннего мира – все равно что вампиры для мира людей, просто старинные сказки и легенды, не имеющие под собой никаких оснований. Что вам на это сказать? Мы живем в странном мире.
В клуб я прибыла через несколько минут, запыхавшаяся, с болью под ребрами, но целая и невредимая. Явиться туда открыто было, конечно, плохой идеей. Даже если за мной и не следили, слишком многие знали, где я работаю. К тому же клуб находился совсем недалеко от Персиковой улицы – не самое приятное совпадение. Ну ничего, если меня убьют, я буду являться Тони каждый день. С другой стороны, мне нельзя покидать этот мир, не предупредив об опасности моего соседа по квартире и не уладив с ним кое-каких дел. Я и так много чего ему должна, зачем усложнять дело?
Клуб с его высокими потолками и стальными балками, с его покрытыми граффити бетонными стенами и огромным танцзалом был гораздо просторнее большинства подобных заведений, однако в ту ночь под ослепительными вспышками прожекторов толклось так много народа, что на меня едва не накатил приступ клаустрофобии. Впрочем, толчея была мне на руку – так легче затеряться. Мне удалось пробраться к стойке без приключений – во всяком случае, без размахивания пистолетом, что в моем случае было равносильно самоубийству.
Заболел один из барменов, людей не хватало, и Майк, едва заметив меня, попросил встать за стойку. В другой раз я бы не отказалась, поскольку моя обычная работа зазывалы дает не слишком-то много чаевых. Три раза в неделю я сижу в клубе и гадаю на картах Таро, хотя не очень люблю это занятие. Я использую карты, потому что так положено, хотя мне вовсе не нужно рассматривать древние картинки, чтобы увидеть будущее. Мои видения приходят ко мне в полном цвете, со звуком, и мне этого более чем достаточно. Однако большинство людей предпочитают стандартный, проверенный способ гадания, и я не возражаю. Как я уже говорила, я лучше вижу плохое. Впрочем, в тот вечер я отклонила шанс заработать несколько баксов. Все-таки не за стойкой же проводить последние часы своей жизни!
– Погадай мне! – перекрывая шум, гаркнул Майк, мастерски жонглируя бутылками, как Том Круз в каком-то фильме, к полному восторгу танцующих.
Я вздохнула и полезла в сумочку. Пальцы нащупали засаленную колоду карт – подарок на десятый день рождения от моей старой гувернантки Эжени. Когда-то на эти карты одна ведьма шутки ради наложила заклятие; с тех пор я пользуюсь ими, чтобы повеселить очередного клиента. Однако мои предсказания, которые действуют словно кармический круг, имеют нехорошую привычку сбываться. Я вытащила наугад первую карту. Этого еще не хватало!
«Башня», – пробубнил глухой голос, после чего я поспешно вложила карту в колоду и убрала ее в сумочку.
– Ну как, нормально? – спросил Майк, прежде чем обратить все свое внимание на подошедшую к стойке хорошенькую блондинку.
Я молча кивнула и поспешила затеряться в толпе, пока он не услышал чего-нибудь еще. Голос доносился из моей набитой всякой всячиной сумочки и напоминал скорее хриплое карканье, но мне не нужно было прислушиваться, чтобы его узнать. «Башня» – знак резких и внезапных перемен, поворота судьбы. Я пыталась уверить себя, что все могло быть гораздо хуже – например, могла выпасть и «смерть», но это служило плохим утешением. «Башня» – это, наверное, одна из самых страшных карт. Знак смерти может иметь множество смыслов, и большинство из них вовсе не означают физическую смерть, тогда как «башня» – знак тревог и волнений, даже беды, причем именно для тех, кто предпочитает тихую жизнь. Я вздохнула; в конце концов, этого следовало ожидать.
Томаса я нашла в Подземелье – так Майк называл зал, расположенный в подвале; он пробирался через колышущееся море одетых в черное тел с подносом пустых стаканов. Как обычно, он выглядел восхитительно, если, конечно, вам нравятся стройные юноши с нежной бледной кожей и гривой черных волос, ниспадающих до самого пояса. Его лицо могло показаться грубоватым, однако чересчур высокие скулы и резкие черты скрадывались за счет утонченности и благородства его облика. На этот раз его волосы были заплетены в тугую косу – верный признак того, что Томас очень занят, поскольку в другое время он их распускает; несколько прядей роскошных волос выбились из косы и падали ему на лицо. Наряд для него придумал Майк: ажурная рубашка из черного шелка, которая скорее демонстрировала тело, чем его прикрывала, узкие черные джинсы, обтягивающие ноги, словно вторая кожа, и черные кожаные сапоги, достающие чуть не до бедер. Он был похож скорее на стриптизера, чем на официанта, но даже здесь, в баре, экзотическая внешность и невероятная, манящая сексуальность Тома, проявлявшаяся в каждом его движении, многим вскружили голову. Да и я, честно говоря, попала под эти чары.
Год назад Майк пришел к выводу, что в Атланте и так хватает баров в стиле кантри-энд-вестерн, а потому обычную семейную забегаловку он превратил в модный клуб с танцполом для любителей прогрессивного рока наверху и местом встречи готов в подвале. Старшему поколению это не понравилось, зато молодежь повалила в клуб валом. Внешность Томаса подходила к обстановке клуба как нельзя лучше, бизнес процветал, но меня беспокоило другое – Томасу постоянно приходилось отгонять от себя назойливых поклонников. Во всяком случае, я считала, что он их отгоняет, поскольку он ни разу не привел кого-то к себе домой. И все же я не раз думала о том, что найти для Томаса подобную работу было одним из самых глупых моих поступков.
Сейчас Томас выглядел намного лучше, чем в тот раз, когда я увидела его впервые; тогда он ошивался в местной ночлежке с тем ничего не выражающим взглядом, который был мне так хорошо знаком, – я выглядела примерно так же, когда вела неприкаянную жизнь. Лайза Портер, менеджер и добровольная опекунша постоянных обитателей этого заведения, представила нас друг другу, когда я заскочила туда во время одного из своих заданий. Копаясь в кучах старой одежды, которую нужно было рассортировать по степени изношенности, мы с Томасом перекинулись парой слов. Видимо, что-то в нем меня привлекло, поскольку в тот же вечер я поговорила о нем с Майком, и после короткого собеседования тот взял Томаса на работу. Майк сказал, что такого замечательного работника у него еще не было – ни разу не заболел, ни на что не жалуется и выглядит как картинка. Что касается последнего, тут я могла бы поспорить – Томас, конечно, красивый парень, но его безупречной коже явно не хватало чего-то вроде прыща или шрама, в общем, чего-то такого, что заставило бы поверить в ее реальность. Он гораздо больше, чем все известные мне вампиры, походил на восставшего из мертвых, сочетая в себе врожденную выдержку и спокойную уверенность в себе. Однако Томас был живым человеком и, пока рядом с ним находилась я, должен был таковым и оставаться.
