–Ты хороший друг, – весело продолжил Рома, – одна из немногих девушек, которая умеет слушать.
Моя улыбка медленно погасла. Дура! Дура! На что я надеялась? Что я себе придумала? Рома спрыгнул с подоконника и взял мою руку.
–В наш век сильных и независимых девушек ты сумела сохранить хрупкость и женственность, твоему парню здорово повезло.
–У меня нет парня, – глухо сказала я.
–Не верю, – ласково улыбнулся Алмазов, – ну тогда, точно есть тайный поклонник, а скорее всего, куча поклонников. Ну, а у меня есть девушка, я ее люблю. И, знаешь, думаю, у нас все серьезно.
–Да, я знаю…
–Мне повезло, что меня любит такая девушка, как Лариса и вдвойне повезло, что у меня есть такой друг, как ты.
–Угу.
–Ой, Насть, извини, я опять заболтался, – Рома медленно отпустил мою руку, – ты хотела со мной поговорить?
–Нет, – выпалила я, потом смутилось. Естественно он понял, о чем я хотела поговорить и вывернул все наизнанку, чтоб я не чувствовала себя дурой. Джентльмен, блин. И я бы поверила этой смешной сценке, если бы он не сказал:
–Давай сохраним нашу дружбу.
Все. Это тоже самое: «Ты мне не подходишь, мне плевать на твою любовь». Сердце ухнуло вниз, в глазах потемнело.
–Какую дружбу? – резко спросила я, – мне не нужен такой друг, как ты!
Рома удивленно приподнял брови и сделал шаг назад. Я зло усмехнулась и, махнув рукой, бросилась вон из школы.
Ненавижу! Ненавижу! Я забилась в угол и зарыдала. Кто просил меня подходить к Роме? Кто просил говорить это жалкое: «Ты мне нравишься»! Какая я дура! Нет, дура, это мягко сказано. Плевать! Рому я тоже ненавижу!
Видите ли, он любит Пескову… Как можно не видеть, что она его не достойна? В ней нет ничего хорошего. Вообще ничего.
Если бы он любил меня, он бы… И тут у меня внутри все похолодело. Я представила жизнь без Ромы.
Я делаю вид, что он мне безразличен. Доучиваюсь в школе, демонстративно не замечаю его, а дома целую фотографию. Поступаю в институт. Стараюсь хорошо учится, чтобы удачно сложилась карьера, чтобы я не чувствовала себя ущербной. В концов концов, я не выдержу напряжения, пойду с компанией одногруппниц в какой-нибудь клуб. Познакомлюсь с симпатичным парнем, стану с ним встречаться, разыгрывая любовь всей своей жизни. Потом выйду замуж и т.д и т.п. И все время буду вспоминать Рому и представлять, что было бы, если бы мы были вместе. Я буду думать о нем всегда, в любое время, в любом месте. Буду жаловаться подружкам, что несчастна, что моя жизнь не сложилась.
Я ни в кого больше не влюблюсь.
Никогда не буду счастлива.
Неудачница.
Зачем мне это?
Я пошла в ванную комнату. Яростно стала смывать макияж, стараясь вместе с красивым образом уничтожить воспоминания. По щекам катились слезы, я не могла перестать плакать.
Вскоре вместо красивой яркой девушки в зеркале отражалось бледное никчемное существо. Рома никогда меня не полюбит. Уж слишком я посредственная. Ну и ладно.
На глаза попалась бритва, минуту я тупо смотрела на нее, не понимая, что меня в ней привлекло. Потом в голове медленно зашевелились мысли…
Жизнь без Ромы мне не нужна. Не нужна. Рука потянулась к бритве. Вот логичный конец. Я слегка надавила лезвием на запястье и закрыла глаза. Правильно ли это, резать вены из-за несчастно любви? Нет. Но если Ромы не будет в моей жизни, то я лучше вообще не буду жить. И когда я обрела полную решимость, скрипнула дверь…
–Настя! Боже мой!
Меня схватили за руки, я недовольно открыла глаза. Передо мной стояла насмерть перепуганная мама.
–Что ты делаешь? Зачем? – она прижала меня к себе.
Я еще раз почувствовала себя последней идиоткой во вселенной. Я не подумала о маме. Она с ума сойдет, если я покончу с собой.
–Настенька, что случилось? Кто тебя обидел? – мама повторяла эти вопросы снова и снова, а я молча улыбалась, глядя на нее. Она единственный человек, кто меня любит такую, какая я есть.
–Никто, – наконец сказала я, – меня никто не обидел. Я не знаю, что на меня нашло. Успокойся, мам, я не собиралась резать вены.
–Не собиралась? – недоверчиво спросила мама.
–Не собиралась, правда. Обещаю, больше этого не повторится.
4
Тук-тук… Надо же, еще бьется сердце. Зачем оно нужно? Оно не принесло мне счастья. Только боль и страдания. Научиться жить, не слушая его, не чувствуя, как оно замирает… Как замолкает, когда Рома обнимает другую. Я бы хотела вырвать, разбить, уничтожить сердце! За то, что оно не дает стать счастливой. За то, что заставляет страдать. Бездушным гарпиям жить легче и слаще.
Я лежала в кровати и упивалась страданием. Что ни говори, а жалеть себя приятно. Но в этом стыдно признаться. В дверь тихо постучались, я не ответила. Стук повторился, затем еще и еще, становясь настойчивей.
–Входи, – сказала я и отвернулась к стене.
Маша нерешительно переступила порог. Каждый ее шаг сопровождал противный скрип половиц. Вот она присела на краешек кровати, вот положила мне руку на плечо. Сейчас начнет говорить, какая я неблагодарная, что я не умею ценить жизнь. Пусть. Она же моя сестра. Она думает, что так поможет мне.
–Мама сказала, что ты резала вены, – тихо начала Маша, – это правда?
Я не стала отвечать. Ей не понять, что я чувствую. Особенно, когда каждый день видишь, как тот, кого ты любишь всем сердцем, целуется с другой.
–Ты наверно разозлишься, но я должна спросить… У нас ведь никогда не было тайн друг от друга, правда? – Маша пыталась вызвать меня на разговор, но я упорно отмалчивалась. Было бы лучше, если бы она сгинула. Исчезла. Провалилась.
–Ты правда хотела покончить с собой, или… или это игра на публику?
Меня как током дернуло, я резко села.
–Какая игра на публику? Ты в своем уме? – закричала я, – уходи отсюда! Я не хочу тебя видеть! Оставь меня в покое!
–Извини, извини, пожалуйста, – зашептала Маша, пытаясь взять меня за руку. Я вскочила с кровати и распахнула дверь.
–Убирайся! – крикнула я в лицо сестре, – пошла вон!
Маша с размаху влепила пощечину. Я покачнулась и, зарыдав, сползла по стене. Щека горела, будто на нее плеснули кипящим маслом. Это так несправедливо! Как Маша могла подумать, что я устроила спектакль? Что я выдумала свою любовь, свою боль?
Маша терпеливо ждала, когда поток слез иссякнет. И вот я уже тихонько вою, обхватив колени руками.
–Что он сделал? – Маша села передо мной и тряхнула за плечи, – говори, что он сделал?!
–Ни… Ничего, – я зарыдала с новой силой, Маша отчаянно трясла меня за плечи. Голова болталась из стороны в сторону, вот-вот отвалится.
–Он сказал, что я для него только друг! – прокричала я сквозь слезы, – что он любит эту идиотку Пескову! Что я ему НЕ-НУ-ЖНА!!!
–Так и сказал, ненужна?
