Гость не вёлся ни на мой обманчиво хрупкий вид, ни на мой юный возраст. Проведя пальцем по тяжёлой, квадратной челюсти, он с намёком поднял бровь, ожидая ответа.
- Лёгкого пути и удачной Охоты… - я глубоко вздохнула и протянула руку и прижалась раскрытой ладонью к чужой ладони. Сильные пальцы сжали её стальной хваткой, не причиняя боли.
- Совет благодарит вас, что вы не стали принимать поспешных решений, - медведь едва заметно повернул руку, демонстрируя небольшую татуировку на запястье. Рунный круг и клык.
Ансуз. Гебо. Эйваз. Знание. Партнёрство. Защита. Право на использование рун имел лишь Совет, но трактовку знал каждый верзверь, с младых когтей впитывающий в себя их многоликое и непостоянное значение. Чтобы когда-нибудь, вот так, понять сразу, можешь ты довериться или нет.
Можешь ли ты получить помощь от незнакомого зверя или он принесёт тебе только смерть.
Колени дрогнули, только чудом не подогнувшись от облегчения. И я выдохнула, почти физически ощущая, как успокаивается зверь в груди и уходит сковавшее меня напряжение:
- Я рада, что Совет воспринял мои слова всерьёз и… Пришёл помочь мне в этом деле. Мой дом – ваш дом, прошу… Разделите со мною наш поздний ужин, уважаемый…
- Михаил, - хмыкнув, гость шагнул через порог, сразу заняв собою всё свободное пространство. Он смешно сморщил нос и склонил голову набок, к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь. А после выдал, неожиданно умоляюще. – А не найдётся у вас капелька мёда? Самую малость, а? Для уставшего путника только с дороги?
Он встряхнулся, всем телом. Переступая с ноги на ногу, глядя на меня просящее и шумно вздыхая. Разом растеряв всю свою серьёзность и пугающий вид, напоминая маленького, непутёвого медвежонка, выпрашивающего у взрослых свою законную порцию лакомства.
Глядя на него такого, я не могла не улыбнуться в ответ, бесстрашно повернувшись к нему беззащитной спиной. Теперь уже точно зная, что никто не собирается отнимать у меня ребёнка или нападать на меня. И…
Кажется, у Сэма где-то был цветочный мёд. Мой нос не мог меня так обмануть.
Глава 6
Мёд был густой, тягучий. Тёплого, янтарного цвета с вкраплениями тёмных кусочков самых настоящих сот. А пах он просто умопомрачительно, так, что рот сам собой наполнялся слюной: колючей хвоёй, терпкими полевыми цветами и…
Молоком. Мягким, нежным, родным. Таким притягательным, что, не выдержав, я сглотнула вязкую слюну, сунув свой любопытный нос прямо в банку. Забравшись туда рукой, пачкая пальцы в липкой, пахучей сладости. И вытянув их, шумно принюхалась, поднося руку к лицу и не обращая внимания, как крупные, золотистые капли падают на стол.
- Редж… - начал, было, Сэм, протягивая руки к банке с мёдом.
Но услышав тихое, глухое ворчание только вздохнул, поднимая руки в примирительном жесте:
- Ладно, большая, злая киса. Но потом не говори, что я тебя не предупреждал!
- Тш-ш-ш… - Михаил, сидевший рядом со мной, подмигнул ирландцу, пряча улыбку в огромной бадье с чаем. Назвать эту ёмкость кружкой у меня язык не поворачивался.
Я подозрительно покосилась на сородича. Но любопытство и манящий аромат молока были сильнее. И, высунув язык, я широко, размашисто лизнула собственные пальцы, собирая с них карамельные капли мёда.
Чтобы тут же выпучить глаза, глядя на друга как на предателя и рвануть в сторону раковины. Где, включив воду, принялась громко булькать, пытаясь смыть с языка этот странный, дикий, раздражающий привкус. Фу, мерзость! И как люли это едят?!
- Я не хотел это говорить, но… - О’Рурк в ответ на мой обиженный и укоризненный взгляд, улыбнулся и развёл руками. – Любопытство сгубило кошку, Редж. Даже такую большую и злую!
- Иди ты… - буркнула, вытирая рукавом кофты рот. И брезгливо тряхнула рукой, наткнувшись взглядом на злополучную банку. – Гадость.
- Кошки не любят сладости? – в глазах Михаила играло веселье и неподдельное любопытство. Он вообще, усевшись за стол и получив крепкого, наваристого чая с порцией этого «мьода», перестал казаться таким уж пугающим, как вначале.
И теперь смотрел на меня как родитель на своего непутёвого кутёнка. Добродушно так, снисходительно. Одно что за этой мягкостью прятался свирепый хищник и опасный противник, способный сломать мне хребет одним движением лапы.
- Это не сладость! – возмущённо вскинувшись, я рассерженно зашипела, тыча пальцем с вылезшим наружу когтем в сторону злополучной банки. – Это… Это… Как вы это можете есть?!
- Вкусно, - хмыкнув, Михаил зачерпнул ложкой огромную порцию мёда и отправил его в рот, аж прижмурившись от удовольствия. Запил глотком чая, удовлетворённо вздыхая и отставил кружку в сторону, поддёрнув рукава светлой рубашки до локтя.
Его взгляд, ещё минуту назад благодушный и умиротворённый, неуловимо изменился, став жёстким и требовательным. Я застыла, чувствуя, как бурлит под самой кожей зверь, силой воли удерживая оборот. И устало вздохнула, опираясь задом на кухонный гарнитур.
Взлохматив волосы на затылке, я едва слышно выдавила, ухватившись пальцами за край раковины:
- Шутки кончились, да?
- Да, - просто откликнулся медведь, поведя головой. Задумчиво потерев подбородок, Михаил низким, вибрирующим голосом заговорил. – Совет услышал вашу просьбу, Реджина. Но также обязал меня удостовериться в том, что ваши… Скажем так – претензии, обоснованы.
- А что, похоже, что она может врать? – Сэм вскинул брови, демонстративно расслабленно развалившись на стуле.
Я тихо хмыкнула, коротко улыбнувшись другу. Знай я его чуть меньше, подумала бы, что ирландцу на меня наплевать. Но я знала Сэма давно, да. Очень давно. И видела, как за наигранной ленью и показным спокойствием прячется напряжение, способное перерасти в действие в любой момент. Готовность броситься на противника, даже зная заранее, что этот бой обречён.
- Не надо, - всё же оттолкнувшись от раковины, я медленно подошла к мужчине и положила руку ему на плечо. Сжав пальцы, не сильно, но ощутимо. Тут же отпуская друга и замирая по правую руку от него, глядя на Михаила через всю ширину стола. – Всё хорошо, Сэм. И… Если вы настаиваете, Михаил, я скажу вам, почему приняла такое решение.
- Я внимательно вас слушаю… Патра, - я вскинулась на это имя-прозвище, негласный титул, прозвучавший так непривычно уважительно из уст чужака.
Горько улыбнувшись, я качнула головой в такт собственных мыслей и…
Заговорила.
Глава 7
Два дня назад…
Наверное, у каждого однажды наступал такой момент, когда ты стоишь на перепутье и не знаешь, что выбрать, какой дорогой тебе идти. Как растерянный, слепой кутёнок, ты тычешься в каждый угол, переминаешься на неуклюжих лапах и ждёшь. Отчаянно ждёшь, что найдётся тот, кто укажет верный путь.
Тот, кто подскажет, что же тебе выбрать. Возьмёт всю ответственность на себя. Кризис личности и самоопределения, так, кажется, это называется у людей?
Вздохнув, я устало сощурилась, откинувшись на шершавый ствол старой, разлапистой ели. Медленно вдохнула густой, смоляной аромат, пропитанный всеми оттенками запах свежей хвои и тёплого, затяжного дождя. Чуть подрагивающие пальцы проворно, пусть и медленно, крутанули в руке старый нож с узким, грубо заточенным лезвием.
И с размаху вонзили в мягкий, чуть влажный мох. Всполошив придремавшую белку, развалившуюся на низко висящей ветке прямо над моей головой. Грозно заверещав, хвостатая взметнулась по стволу вверх, раздражённо дёргая длинным, тонким, пушистым хвостом.
Когти вспороли землю, оставляя глубокие следы на всё том же мхе. Подавив инстинктивный порыв броситься на ускользающей, вёрткой добычей, я закрыла глаза, машинально скользя кончиками пальцев по небольшой, неаккуратно стёсанной фигурке в пальцах левой руки. Гротескное изображение пантеры скалилось в ответ, встав на дыбы и по смешному заваливалось вперёд, не имея нормальной опоры.
Невесело хмыкнула. Сейчас я была такой же, как она. Смешной, гротескной, неуклюжей… Глупой. Отчаянно цеплявшейся за крохи тех знаний, той уверенности в собственном праве, что у меня ещё остались. Бессмысленно, знаю. Но…
