— Тебе надо сосредоточиться, — посоветовал Амфи.
Я едва сдержалась, чтобы не запулить в него подушкой с кресла. Ладно, я не могла это сделать, так как проходила сквозь предметы. Но очень хотела!
Как будто я не пыталась вернуть себе тело. Да я только этим и занимаюсь. Только об этом и думаю. Но все впустую. Я чувствовала, что начинаю терять связь с реальным миром. Забываю, что такое тактильные ощущения.
Признаться, меня это пугало. Чем дольше я задержусь в подобном состоянии, тем сложнее будет вернуться. А что если вовсе не выйдет? Нет, я даже думать об этом не стану. У меня все обязательно получится.
Следующий час все наперебой предлагали свои варианты, как мне вернуться. Я чувствовала себя умирающим пациентом, ради спасения которого собрался консилиум докторов.
Вот только в лекари мне достались не признанные светила мировой медицины, а шайка нечисти. Так что и версии помощи были соответствующие.
Первым высказался представитель упырей:
— Ыда, — облизнулся он.
С ума сойти, они меня даже не видят, а все равно хотят сожрать! Вот это аппетит.
Но Джем пояснил:
— Упыри предлагают Але как следует проголодаться и подумать о еде. Быть может, ради пропитания и выживания к ней вернется физическое тело.
Хм, а что, в этом есть смысл. Если переключиться внимание на физические потребности, то может смогу вернуть себе тело. Что у меня там с голодом?
Я прислушалась к себе и ощутила… ничего. Нет у меня голода. Если нет желудка, откуда взяться бурчанию в нем?
Я покачала головой и сказала Амфи:
— Не помогает. Нужно что-то другое.
Амфи передал мои слова и все снова задумались.
— Может, ей поспать? Отдохнет и все наладится, — предложил пожиратель снов.
— Ты только о сне и думаешь! — обвинил его вурдалак.
— Так я только им и питаюсь. Сон – важная часть моей жизни, особенно чужой, — обиженно засопел пожиратель. — Я же молчу о том, что ты дни напролет проводишь возле зеркала, в котором даже не отражаешься.
— Чтоб ты понимал, носатый! — всхлипнул вурдалак. — У меня моральная травма…
— А у нас у всех как будто нет, — буркнул пожиратель.
Нашли время ссориться. У кого здесь моральная травма прямо сейчас, так это у меня. Но я же невидимая, обо мне можно забыть.
— Хватит! — хлопнул Тьер ладонью по столу. — Мы здесь собрались ради Алитеи, разбираться между собой будете после того, как мы ее спасем.
Хоть кто-то обо мне помнит! Отрадно. Жаль, толку от этого чуть. Ни одной дельной идея. Вампилы вовсе посоветовали поиграть. Каждый предлагал ровно то, что было интересно ему самому, но мне это никак не помогало.
Когда очередь дошла до вурдалака, я уже не ожидала ничего хорошего. Что взять с бывшего щеголя, помешанного на своей внешности? То-то и оно.
— Телу нужны прикосновения, — вздохнул вурдалак и закатил глаза. Надо сказать, мечтательное выражение на его жутком лице смотрелось странно. Влюбленный маньяк убийца – вот так я бы его описала. — Тело жаждет физических ласк.
Хм, а вурдалак не так уж бесполезен. А еще он настоящий романтик, кто бы подумал.
— К чему ты клонишь? — нахмурился Тьер.
— Кто-то должен помочь Алитее вернуть ощущения тела. Ей надо вспомнить, каково это – прикасаться.
Все посмотрели на меня. Точнее на пустое место, где, как они думали, была я (на самом деле я была немного правее, но это такие мелочи).
— Я готов, — выступил вперед пожиратель. — Пусть трогает меня.
— Н-нет, — вмешался Джем. — Это должен быть Тьер. Его п-прикосновения важнее.
Впервые после превращения в призрака я ощутила что-то вроде фантомного тела. А именно мурашки по коже, которой у меня нет.
Это все слова о прикосновении Тьера на меня так повлияли. Стоило только представить, что принц дотрагивается до меня и… Вот опять! Те самые фантомные мурашки. Похоже, мы на верном пути.
Тьер поднялся с кресла и шагнул ко мне.
— Правее, — поправил его Амфи.
— Так? — уточнил Тьер, вставая напротив меня.
— Примерно, — кивнул пернатый.
— Алитея, — Тьер протянул руки ладонями вверх, — попробуй коснуться меня.
Непростую он поставил передо мной задачу. Чем прикасаться, у меня и рук-то нет. Пока я размышляла над этим вопросом, вурдалак томно вздохнул:
— Ох, как это мило…
И сбил меня с настроя, о чем я тут же сообщила Амфи, а он – остальным.
— Всем выйти из комнаты, — скомандовал Тьер. — Нам с Алитеей надо остаться наедине.
Повздыхав, все потянулись к двери в коридор. И лишь когда все ушли, Тьер снова протянул ко мне руки.
Вот оно. Сейчас или никогда. Или я верну себе тело, или останусь духом навечно.
Тьер снова поднял руки и повторил:
— Прикоснись ко мне.
Прозвучало почти как мольба, и я сделала все, чтобы наш контакт состоялся. Но увы, не вышло. Мои «руки» прошли сквозь ладони Тьера.
И все-таки он это почувствовал – мое «неприкосновение». Сжал пальцы в кулак в попытке меня удержать, но тщетно. Тьер поймал лишь пустоту. Его губы разочаровано дрогнули, но он тут же упрямо их сжал, скрывая от меня слабость.
А меня охватила злость. Не на Тьера, на себя саму. Чего это я расклеилась, да еще плакать вздумала. Я вообще не такая!
Как там у классика? Кто я – тварь дрожащая или буду бороться? Я опять ударила Тьера по ладоням и снова прошла сквозь них легко, как пресловутый горячий нож сквозь масло. Но это меня не остановило, я повторила все сначала. Снова и снова.
Будь у меня зубы, я бы их стиснула от усердия. Будь у меня глаза, на
