в незнакомце не было и в помине, скорее, кошачье. Плавные движения, ленивая грация большого кота. Очень большого — хозяина жизни и территории, принадлежащей ему по праву силы.
Верле-старший на его фоне уже не казался таким грозным и страшным. Он будто растерял всю свою надменность, общаясь с более сильным зверем. Вожаком. Лидером. Аура незнакомца подавляла — не только «блондинистое семейство» — всех вокруг. Это чувствовалось почти физически. Но я странным образом вдруг ощутила себя защищенной в присутствии этого мужчины. Как за каменной стеной, которая спасет и оградит от всех неприятностей.
И все же, несмотря на все различия, у господина Верле и его собеседника было нечто общее. Они не вписывались в окружающую действительность, словно принадлежали иному миру — с магией, драконами, кланами и аристократическими родами. Возможно, такое впечатление создавала их одежда — вроде бы вполне современная, но вместе с тем неуловимо странная, чуждая. Но, скорее всего, меня впечатлило то, как держались эти двое — с достоинством и величием главных фигур на шахматной доске жизни. В то время как все остальные оставались всего лишь пешками.
Эх, нужно поменьше фэнтези читать…
Мне бы уйти, но по совершенно непонятной причине, я не могла отвести взгляд от незнакомца. Непростительно долго рассматривала его, а когда поняла это, оказалось уже поздно. Он внезапно перестал разговаривать с Верле и посмотрел прямо на меня. От его взгляда, пристального, пронзительного, по телу прокатилась теплая волна, а сердце, замерев на миг, забилось часто-часто.
А какие у этого хищника были глаза! Гречишный мед с расплавленными в нем золотыми искрами. Глаза такого оттенка — большая редкость, если вообще встречаются в природе. Они притягивали, манили, обещали, а потом вдруг вспыхнули ярким желтым светом…
Чушь, конечно. Просто показалось…
Я даже зажмурилась и головой тряхнула, чтобы обуздать разыгравшееся воображение, а когда вновь посмотрела на университетское крыльцо, незнакомца рядом с семейством Верле уже не было. Испарился, так же внезапно, как появился, будто его и вовсе не существовало.
Вот и хорошо…
Осторожно отступила — даже на цыпочки встала зачем-то, хотя моих шагов с улицы и так никто бы не услышал — и поспешила в спасительную прохладу здания.
Теперь последний раз глотнуть горячего чайку в университетском кафе, а потом вперед — за дипломом.
Свобода! И да здравствует новая взрослая жизнь с ее возможностями и неожиданными шансами!
Из здания альма-матер я выпорхнула на крыльях радости и, прижимая к себе вожделенную красную корочку, устремилась в кафе, где мы договорились встретиться с Наташкой Зиминой, моей лучшей подругой. Мы были неразлучны с детства, с песочницы для малышей в соседнем парке, с детского сада и школы. К сожалению, потом наши пути разошлись.
Хотя, почему «к сожалению»? Все как раз произошло очень предсказуемо и логично. Моя тропинка вела на экономический факультет, а Наташкина… в общем, ее дорога петляла, иногда раздваивалась и даже троилась.
В каких только сферах и областях не пробовала себя Зимина.
Она проходила кастинги, чтобы получить роль в сериалах, рекламах и даже в реалити-шоу, но по каким-то причинам нигде не пришлась ко двору и искренне полагала, что продюсеры круто проиграли, не взяв такую перспективную актрису в свои проекты. Была натурщицей у известного скульптора, но, видимо, муза деятеля искусств приревновала, и Наташку попросили… Точнее приказали… А еще вернее… выгнали. Расстраиваться долго она, в принципе, не умела и выскочила замуж за иностранца. Очень выгодно, по мнению подруги.
Не помню уже, кем был ее муж. Знаю одно: он оказался таким же романтиком и искателем приключений, как и сама Зимина. А два романтика на одну семью — оба с авантюрными наклонностями, да еще и преследуемые фатальным невезением — это глобальный кризис, пустые полки холодильника и кухонных шкафов и, как следствие, недопонимание, скандалы, а в апогее — развод.
Банально, но жизненно. Не одна семейная лодка разбилась о быт.
Не виделись мы с Наташкой несколько недель. За это время неунывающий энерджайзер успел закончить курсы секретарей-референтов при какой-то, опять же по ее словам, невероятно крутой конторе, и теперь, получив эту модную и крайне востребованную специальность, находился на стадии поиска работы.
В успех безнадежного Наташкиного предприятия я верила мало, но искренне желала ей удачи. Несмотря ни на что, Зимина была моей подругой — это раз, лучшей — два, и единственной — три. Кроме того, наши цели на ближайшее время совпадали, потому что мне, как дипломированному специалисту, работа тоже требовалась. И срочно.
Кафе, хоть и находилось в центре, но оказалось достаточно уютным и, что немаловажно, недорогим.
Наташка сидела за столиком у окна, рассматривала прохожих и грустила, помешивая ложкой остывший кофе.
— Давно ждешь? — я опустилась напротив.
— Не имеет значения, — не глядя на меня, меланхолично отозвалась подруга.
— А что имеет? — поинтересовалась осторожно.
— У меня депрессия! — выпалила Зимина, резко поворачиваясь.
Ее голос звучал отрывисто и громко, и немногочисленные посетители, все, как один, тут же уставились на Наталью. С любопытством, а некоторые — даже с сочувствием.
— Вот! — порывшись в сумочке, я выложила на стол плитку молочного шоколада с орехами. — Ешь, там содержатся вещества, помогающие при депрессии. Доказано.
— Шоколад? — скривилась Наталья. — Я предпочитаю виноград… старый, разлитый по бутылкам!
— «Виноград» как-нибудь в следующий раз. Пока предлагаю компромиссный вариант — безалкогольный коктейль. «Ширли Темпл», твой любимый. Отпразднуем.
— Валяй… — вздохнула Зимина. — Лучше коктейль в руках, чем журавль в небе.
— Может, все-таки синица?
— Может. Но коктейль лучше. Кстати, по какому поводу гуляем? — уже более заинтересованно осведомилась она.
— Обмываем диплом! — я подозвала официанта, сделала заказ и с гордостью положила перед изумленной подругой красную корочку.
— Ах, да! Ты же пять лет жизни потратила на то, чтобы потом получать, как все остальные. Лучше скажи, куда ты с этой картонкой теперь?
Не очень-то уважительно прозвучало. Если бы на месте Наташки был кто-то другой, точно бы обиделась, а так лишь поморщилась, зная, что Зимина все это не со зла говорит, не из желания задеть или унизить. Жизненная философия у нее такая, и тут уж ничего не поделаешь.
Наш разговор прервал официант. Бесшумно приблизился, поставил на стол два высоких бокала, наполненных рубиновой жидкостью, услужливо склонился.
— Желаете что-нибудь еще?
И вроде приятный паренек, русоволосый, улыбчивый, ухоженный, но что-то в его лице меня насторожило. Возможно, слишком хищная улыбка и какой-то странный огонек в глазах. Красный? Нет, розовый. Его радужка отливала розовым.
Он заметил мой пристальный взгляд и вздрогнул, словно испугался.
