От илистого берега, густо поросшего камышом, дышало родниковой прохладой и запахом ряски. Алик сразу рванул к кромке воды, вспугнув нескольких лягушек, греющихся в вечерних солнечных лучах. Но они его не особо интересовали — как правило он ловил очередную принцессу или принца (не знаю, почему отец их так называл), рассматривал со всех сторон и отпускал, домой принося только самые интересные экземпляры, либо тех, кому требовалась помощь. Сегодняшней его задачей было наловить побольше всякого жучья в специально принесенную для этого банку на корм своим подопечным.
Я же села на травку, и открыла прихваченную книгу по алхимии. Идея с каучуками или похожими материалами меня не отпускала.
— Тебе обязательно ехать в столицу? — Тихо, чтобы не спугнуть добычу, спросил брат, вглядываясь в кристально прозрачную воду. В этом они с отцом были очень похожи — любили вести серьезные беседы не отвлекаясь от любимого дела.
— Отец приказал ехать и присмотреть за Лиз. — Я закрыла книгу, держа палец между страницами.
— Надолго ты туда?
— Надеюсь, нет. Но скорее всего до зимы. — Мне самой стало грустно.
— Ты не вернешься оттуда. — От обернулся, пристально глядя мне в глаза. — Тебя замуж заберут.
— Пусть попробуют. — Я рассмеялась. — Скорее Лиз найдет себе подходящую партию, и я смогу быстренько свернуться и приехать.
— Да кому она нужна, эта зануда. — Он смешно сморщил нос. — Если бы я не был твоим братом, я бы женился на тебе, и Лиз отправилась бы одна.
Я прыснула от смеха.
Возвращались мы уже затемно.
Алик нежно прижимал к груди банку со всякой живностью, я же, думала о своем.
В первую очередь меня снедала тоска от того, что уже послезавтра я должна буду покинуть отчий дом, потому что кому-то в голову взбрела эта ерунда с отбором. А во вторую, мне уже заранее начинало сводить скулы от того, что я буду находиться в обществе благородных девиц, под постоянными оценивающими взглядами знатных вельмож, с постоянными пересудами: не так поздоровалась, не под тем углом голову повернула…
В свое время отец сделал все, чтобы мы с Лиз получили блестящее образование, и я не боялась ударить в грязь лицом, но все равно было дико неприятно и хотелось побежать помыться от одной мысли обо всем этом.
Но помимо наполовину собранных чемоданов, дома меня ждала и маменька. Вот прямо на пороге. Руки в боки, не иначе, чтоб казаться еще больше.
— Ну и где ты пропадала, бесстыдница? — Грозно спросила она. — Отец такие деньги потратил на гонорары модистке, а ты сбежала? Совсем ты не ценишь ни его, ни труды, им вложенные в тебя!
Я устыдилась. Под таким углом проблему мне как-то не довелось рассмотреть. Да и отец, вроде-бы сам мне помог сбежать от моих мучительниц.
— Дива Лиора милостиво согласилась задержаться ради тебя, неблагодарной, еще на день. Так что будь добра, завтра с утра быть готовой принять ее!
— Ну зачем? Мне хватит уже пошитых платьев! — Ужаснулась я. Это что же, вместо того, чтобы последний свой день дома провести с братом и отцом, я буду вынуждена вертеться перед зеркалом примеряя несуразные, совершенно не идущие мне, но модные платья?
— Чтобы не позорить своего отца при дворе?! — Зло припечатала маменька. — И так выглядишь как чучело! Марш в свою комнату! Сегодня ты остаешься без ужина!
Маменька все еще бесновалась, когда я просочилась в свою комнату. По щекам моим текли крупные слезы обиды. Мне-то этот отбор вообще ни разу не сдался, а меня еще пеняют им, словно он вот именно мне и нужен!
Встреченная мною в общей комнате Лиз только злорадно скривила губы — она-то, послушная и благодарная дочь, любимица маменьки. Она хотела что-то сказать мне вдогонку, но я захлопнула свою дверь. Не хочу ее слушать.
Сестра всегда и во всем старалась со мной соперничать, и чем дольше я отказывалась принимать ее очевидные или не явные вызовы, тем сильнее между нами становилась пропасть. Наверное, я все же, как и отец, была больше привержена тому что семья — это мой оплот, а дом — место, где я всегда в безопасности.
По большому счету (да и по малому) нам с Лиз было нечего делить, слишком мы разные, у нас разные увлечения, мы делаем успехи в разных областях. Она — чаще проводит время с маменькой, я — с отцом.
Я никогда не получала какой-то поддержки от младшей сестры, но именно сейчас ее отстраненное злорадство ударило больнее всего.
Наплакавшись вдоволь, я не заметила, как уснула.
Утро мое началось еще до рассвета с требовательного стука в дверь — модистка в сопровождении маменьки пришли требовать моей крови.
Алая полоска на горизонте еще не давала ни света, ни тепла, но я отчетливо увидела в серых предрассветных сумерках на прикроватной тумбочке тарелку с уже начавшим черстветь кексом. Скорее всего, Алик пришел уже после полуночи, чтобы не дать старшей сестре умориться голодом насмерть. Такая забота вызвала на моем лице нежную улыбку.
В дверь снова забарабанили:
— Ана, немедленно открой! Мы очень спешим!
Я подскочила, и метнулась к двери, но опомнившись, схватила кекс. Нужно его спрятать — иначе маменька увидит — проблемы будут и у меня и у брата. Я заметалась по комнате, в панике пытаясь спрятать контрабанду, и не нашла ничего лучше, чем сунуть его себе под подушку — и вовремя.
Уставшая стучать в дверь маменька, распахнула ее настежь.
— Анна, сколько можно спать?! Ты что недавно легла? Посмотри на себя, какая ты опухшая! Упаси тебя Светоносный в таком виде ходить по королевскому дворцу! Охушки! Отец просил тебя за Лиз присмотреть, но чует мое сердце, что бедной девочке придется глаз с тебя не спускать, чтобы ты себя не опозорила! И ее заодно!
Я сделала кислую мину:
— Дайте хоть умыться…
Матушка посмотрела на Диву Лиору, и та, благосклонно кивнув, отпустила меня к умывальную, расположенную за большой ширмой в моей комнате. В большом кувшине всегда была чистая вода, так, что я смогла быстро ополоснуться, и накинуть на себя свежую сорочку.
Ворох одежды, который маменька с модисткой несли специально для меня был быстро разложен по кровати, и меня начали поочередно наряжать в каждое платье, окончательно подгоняя по фигуре.
— А можно ее посильнее в корсет затянуть? — Комментировала маменька. — А то уж больно она пухленькая, не чета столичным красавицам, те утонченные, светятся насквозь…
— Да вы что? — Лиора, подшивающая подол, резко выпрямилась. — Ничего она не пухленькая у вас, младшая, даже пошире в кости будет. Пышет здоровьем — это да, так это ж только плюс, здоровых деток рожать сможет. Если ее утянуть — фигура станет непропорциональной, она не сможет двигаться нормально…
— А и пусть. — В распахнутую дверь заглянула заспанная Лиз, разбуженная шумом. — А то слишком она у нас подвижная, может, станет поспокойней…
Лиора с осуждением посмотрела на нее.
— Досточтимые дамы. — Она посмотрела на маменьку. — Я бы попросила вас удалиться, мне нужно в тишине подумать о новом фасоне для девы Анны, у меня есть прекрасная идея платья для нее…
— А мы разве ж мешаем? — Искренне удивилась маменька, не привыкшая, что ее просят выйти в ее же доме.
— Мне — нет. А вот Дева Анна при вас как спицу проглотила. Мне нужно видеть как она ведет себя в непринужденной обстановке. — Объяснила модистка. И видя, что ее слова никак не откликаются в сердце моей матери, добавила: — Вы же хотите, чтобы она выглядела при дворе естественно, а не дергалась как деревянная марионетка?
Этот аргумент показался маменьке здравым, и она хмыкнув, уже начала подниматься и выходить, но Темный ее дернул взбить напоследок мою подушку.
Она с ужасом уставилась на приплюснутый кекс, с налипшей на него длинной черной волосиной, потом на оставленное им же шоколадное пятно на наволочке.
— АННА! — Раненым медведем взревела она. — Что это такое?? Я же запретила тебе ужинать, а ты под подушкой сладкое кушать изволишь?! Да ты скоро зад отъешь как… как…
— Как у вас, маменька? — Не выдержала я. Оправдываться, а тем более сдавать брата не хотелось.
